Владимир Бешанов - Шестьдесят сражений Наполеона

• Название: Шестьдесят сражений Наполеона
• Автор: Владимир Бешанов
• Издательство: Харвест
• Жанр: Военная история
• Год: 2000
• ISBN: 985-433-737-5

Наполеон Бонапарт — один из величайших полководцев во всемирной истории. Однако до сих пор на русском языке не было книг, освещавших всю его полководческую карьеру от начала и до конца.

В данной работе описаны и проанализированы все кампании, походы и сражения Наполеона.

Книга адресуется широкому кругу читателей.

---

Поэтому очень редко и в очень узком кругу он мог позволить себе выразить истинные чувства: «Не полагаете же вы, что у меня не бывает тяжелейших минут, особенно ночью, когда я просыпаюсь и думаю о том, кем я был и кем стал?» Но днем он снова становился императором, хозяином своей судьбы, «пружиной», которую невозможно сломать.

Наполеон охотно принимал у себя английских путешественников, навещавших остров на пути в разные Индии и обратно, и тоже делал это с конкретной целью. Для него это были не только новые лица и сплетни из Европы, но и единственный доступный ему способ рассказать о своем положении миру. Весть о его стойкости, о сохранившейся живости его ума распространялась по всему континенту. Публикация дневника возвратившегося домой Лас-Каза породила в Европе новые симпатии к императору.

Уже во время долгого морского перехода в эту ссылку Бонапарт начал диктовать свои воспоминания — пристрастные, личные, порой неточные, но которые — он был в том уверен — будут прочитаны всеми последующими поколениями. Он теперь осознавал и отчетливо видел допущенные ошибки.

Наполеон считал себя, без сомнения, величайшим полководцем во всемирной истории, но напрямую ни разу об этом не сказал. Сам он из полководцев высоко ценил Тюренна и Конде. С особой гордостью он говорил об Аустерлице, Ваграме и Бородине, а также о первой своей итальянской кампании и о предпоследней в 1814 году. Разгром австрийской армии под Ваграмом он считал одним из лучших своих стратегических достижений.

Однажды он выразил сожаление, что не был убит при Бородине или при Ватерлоо. О «ста днях» он вспоминал с гордостью и говорил о народной любви к нему, проявившейся и при высадке в бухте Жуан и на поле Ватерлоо. Он много и часто говорил об этой своей последней битве и считал, что если бы не совсем непредвиденные обстоятельства и если бы у него были прежние, убитые в предшествующих войнах маршалы — Мюрат, Ланн, Бессьер, то исход сражения был бы другой. Ему особенно тяжело было вспоминать, что эта битва была выиграна именно англичанами.

Он не переставал сожалеть, что покинул завоеванный им Египет и что, сняв осаду Акры, вернулся из Сирии в 1799 году. По его мнению, ему следовало оставаться на Востоке, завоевать Аравию, Индию и быть восточным, а не западным императором.

Он признавал, что вторжение в Испанию было первой его ошибкой, а Русский поход — второй, хотя теперь снисходительно говорил о «недоразумении», вовлекшем его в поход на Москву. Наполеон считал, что когда он узнал, что Бернадот, ставший шведским принцем, не намерен помогать ему против России, и что султан турецкий заключил с Россией мир, то ему следовало тут же отказаться от нашествия. Войдя в Москву, ему надо было сейчас же из нее выйти и, догнав Кутузова, уничтожить русскую армию. «Эта роковая война с Россией, в которую я был вовлечен по недоразумению, эта ужасающая суровость стихии, поглотившей целую армию... и затем вся вселенная, поднявшаяся против меня».

Интересно, что многолетнее всеевропейское кровопролитие, в центре которого он находился и решающую роль в котором он играл (только французов погибло более миллиона), — ни в малейшей степени не воспринималось им как нечто печальное, тяжелое, способное омрачить душу. Совершенно верно, он стремился к завоеваниям, но у него вообще было это пристрастие: он слишком «любил войну». К тому же он давно отчеканил для себя эту формулу: «Я не такой человек, как другие, законы морали и условности не могут применяться ко мне».

Уже в 1819 году Наполеон начал все чаще и чаще болеть. В 1820 году болезнь усилилась, а в начале следующего года английский врач, допущенный императором, нашел положение довольно серьезным, но все-таки были периоды улучшения, когда Наполеон ходил гулять. Еще в конце 1820 года все заметнее становились признаки утомления. Он начинал фразу и не заканчивал, впадая в глубокое раздумье. Он стал молчалив, все реже катался в коляске, а верхом уже давно перестал выезжать. В марте страшные внутренние боли стали учащаться. Император считал, что у него развивается рак, от которого всего лишь в сорок лет умер его отец. Когда боли несколько ослабевали, Наполеон старался поддержать бодрость в окружающих. Он острил над своей болезнью: «Рак — это Ватерлоо, вошедшее внутрь».

13 апреля он приказал графу Монтолону писать под диктовку завещание, которое через день переписал и скрепил своей рукой. Там были и такие строки: «Я желаю, чтобы мой прах покоился на берегах Сены, среди французского народа, который я так любил». Главную часть своего имущества, в общей сумме до 200 миллионов франков золотом, он завещал: половину — «офицерам и солдатам», сражавшимся под его знаменами, а другую половину — местностям Франции, пострадавшим во время войны в 1814 и 1815 годах.

За неделю он лично продиктовал извещение губернатору Лоу о своей смерти с открытой датой и просьбой позаботиться о его свите.

Все последние дни Наполеон был совершенно спокоен. Ночью 29 апреля он вдруг стал диктовать Монтолону проект переустройства Национальной гвардии. 2 мая доктора сказали свите, что смерть совсем уже близка. Мучения так усилились, что в ночь на 5 мая он в полубреду упал с кровати на пол. Его вновь уложили, и он уже не приходил больше в сознание, а лежал несколько часов с открытыми газами и не стонал. Он и раньше, во время самых страшных приступов, почти не стонал, а только метался.

Наполеон Бонапарт в конце своей карьеры.

В этот день на океане свирепствовал шторм, вырывавший с корнем деревья и снесший несколько домом на острове.

К концу дня началась агония. Последними его словами были: «Франция... армия... авангард...»

В шесть часов вечера 5 мая 1821 года Наполеон скончался, ему был 51 год. Слуга Маршан принес старый плащ, в котором император был в день битвы при Маренго, и накрыл его тело. После этого вошли губернатор, офицеры английского гарнизона и низко поклонились покойнику. Затем были впущены комиссары держав, которые в первый раз за годы своего пребывания на острове вошли в дом императора, не допускавшего их к себе.

Англия отказала в транспортировке тела в Европу. Через четыре дня в овраге, возле источника, затененного двумя ивами, вырыли могилу и опустили в нее императора. Процедура похорон была такая же, как для английских генералов: три слабеньких залпа — и шесть каменных плит от артиллерийских платформ накрыли могилу. Губернатор запретил написать имя «Наполеон» и настаивал на «Наполеон Бонапарт». Поэтому могила осталась безымянной. Лишь одно сделала Англия, чтобы почтить память покойника: к могиле был выставлен часовой. В течение девятнадцати лет часовые на этом посту будут сменять друг друга...

В эти годы во Франции штыками интервентов на престол вновь были посажены Бурбоны. Их вторичное возвращение ознаменовалось волной белого террора, мстительной расправой со всеми, кто не хотел их царствования. После того как был расстрелян Ней — слава и гордость Франции — все поняли, что наступила пора беспощадной реакции. Маршал Брюн был убит в Авиньоне без суда, генерал Рамель — в Тулузе, генерал Лагард — в Ниме. Многие спасались бегством за границу.

Поэтому уже в последние годы заточения Наполеона на Святой Елене его имя, в противоположность мелким низостям и преступлениям власти Бурбонов, беспощадной политической реакции и мракобесию Священного союза, стало обрастать легендами. В эту глухую пору имя Наполеона связывалось с борьбой за свободу, с бесспорными завоеваниями революции. Как антитезу Бурбонам, Меттерниху, Аракчееву, прославляли Наполеона Байрон и Мицкевич, Стендаль и Гейне, Лермонтов и Пушкин:

Да будет омрачен позором
Тот малодушный, кто в сей день
Безумным возмутит укором
Его развенчанную тень! Хвала!..
Он русскому народу
Высокий жребий указал
И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал.

Через девять лет после смерти Наполеона Бурбонов снова свергли. На трон взошла Орлеанская династия. Новый король, зная силу бонапартистов и наполеоновской легенды, приказал вновь водрузить на Вандомскую колонну статую Наполеона, снятую 15 лет назад. Когда Жером известил об этом больную и ослепшую мать Бонапарта, Летиция впервые за многие годы присоединилась к своим родным, собравшимся в зале и, показывая на бюст сына, произнесла: «Император вновь в Париже».

В 1840 году прах Наполеона был перевезен во Францию и помещен в саркофаг в парижском Дворце инвалидов.

Со временем страсти, кипевшие вокруг его имени, остыли, а новая эпоха породила новые проблемы. И все-таки из истории не вычеркнуть имени Наполеона Бонапарта. Одни его клянут и хулят, другие воздают хвалу, третьи стараются найти объяснения противоречивости жизненного пути, столь непохожего на все остальные. Но сколь ни резко различаются мнения, все сходятся на том, что то был человек неповторимой, удивительной судьбы, навеки запечатлевшийся в памяти поколений.