Николай Басов - Иномерники

• Название: Иномерники
• Автор: Николай Басов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67786-3

Далекое будущее…

Несмотря на колоссальный рывок в технологическом развитии, человечество все еще приковано к Солнечной системе. Даже овладение антигравитацией не дало людям ключа к Галактике. Ученые и инженеры вынуждены искать альтернативные варианты. Один из них – проникновение в иные пространственные измерения. Для этого была создана специальная машина параскаф. Но машина ничто без экипажа, а управлять параскафом может далеко не каждый. Выбор создателей межпространственного аппарата пал на испытателей антигравов, людей, обладающих особым умением входить в пси-резонанс с сознанием друг друга. Отныне они – иномерники. И только от них зависит, быть ли человеку властелином миров…

---

Николай Басов Иномерники

Navigare necesse est, vivere non est necesse. – Плавать по морю необходимо, сохранить жизнь – не так уж необходимо.

Поговорка, приписываемая инфанту Генриху Португальскому, Мореплавателю

Все самое трудное дано нам здесь и в нас самих, а что кажется невозможным где-то еще и несбыточным вне нас, будет приходить легко, как утреннее солнце.

Индийский трактат, 5000 лет назад описывающий воздушные колесницы виманы

Глава 1 Открытие Чистилища

1

Гюльнара вошла в крохотный, на два стола, зальчик столовой, машинально потянулась поправить прическу. И снова, уже в который раз за те три года, что ее тренировали в школе антигравиторов, расстроилась. Волосы были так пострижены и зачесаны, чтобы обнажать лобную и затылочную клеммы, вмонтированные в черепные кости и аккуратно обтекаемые кожей. О них и думать не хотелось.

Костомаров, их командир, и Тойво Хотимаяс уже сидели за столиком и поглощали ранний завтрак либо поздний ужин – как посмотреть. Гюльнара и посмотрела в большое, во всю стену, окно, выходящее в парк. Если это можно было назвать парком. Тут, на Северном, почти приполярном, Урале росли только невысокие елочки и еще какие-то кусты, которые лишь из жалости именовались березками. К тому же стояла зима, самая настоящая, темная и ветреная, а снегу намело больше и выше, чем иные из деревьев могли вынести. Верхушки только самых сильных торчали над сугробами, как головы пловцов над водой.

Она заказала себе капустный салат, крепкий, как тут считалось, двойной кофе и кусок рыбного пирога с густой подливой. Потом еще подумала взять яичницу, но в списке, выскочившем перед ней на мониторе раздатчика, глазуньи не оказалось, а омлет ее не привлек. Она обернулась, за столом для техперсонала никого не было, поэтому она спросила во весь голос:

– Почему сегодня так скудно кормят?

– Испытательный полет, девушка, – буркнул Костомаров, не отрываясь от экрана своего планшетного компа, как обычно, он что-то читал во время еды.

– Нам уже пора и финальные тесты проходить, – рассудительно проговорил Тойво, не переставая жевать. – Засиделись мы тут. Пора деньги зарабатывать, делом настоящим заниматься. В общем, каждый тест может оказаться последним, выдадут нам по диплому, распишут по базам, и… фьють, разлетимся мы по разным углам нашей службы, а то и во Внеземелье кого-нибудь отправят, там, кстати, платят больше.

Гюльнара села, она стеснялась своих сослуживцев. И потому, что их рабочее взаимодействие было куда ближе и теснее, чем ей бы хотелось, чем бывало, допустим, в любви у женщины с мужчиной… Для практического срабатывания они по инструкции даже мылись в общем душе. Ну и по многим-многим другим, совсем уж малозначительным причинам.

Например, Гюльнара с этой дурацкой прической стеснялась своей лопоухости, так что свет через уши просвечивал, и того, что у нее слишком восточные глаза, и, на взгляд в зеркало, у нее ноги выглядели заметно короче, чем у мужчин из ее экипажа. Она даже подумывала сделать себе косметическую операцию, но вот… По уставу им были запрещены все посторонние препараты во время обучения, а делать пластику лица или хотя бы ноги удлинить без наркоза – немыслимо. «Вот кончится учеба, – думала иногда Гюльнара, – станет чуть свободнее, за соблюдением инструкций уже не так плотно будут следить, всю себя перекрою, чтобы на человека быть похожей, а не на клоуна из китайской оперы».

– Внеземелье, ха! – она принялась есть, но вкуса почти не чувствовала, такое с ней бывало перед серьезными тренировками, да и готовили тут так, что ей определенно не хватало в пище остроты – перчика, пряной зелени, невыразимой сладости риса. – Из нашей Северо-Уральской школы во Внеземелье сразу не берут, придется лет пять-семь таскать грузовозы на орбиту. Лишь потом…

– Какая бы школа ни была, – оторвался от планшетника Костомаров, поискал глазами свою чашку с каким-то зеленым отваром, который обычно себе заказывал, – она была пуста, без стеснения взял кофе Гюльнары, отхлебнул, поморщился, – а все равно дальше Плутона не пошлют. Нет у человечества выхода за пределы Солнечной, не получаются с нашими технологиями прорывы в открытый космос.

– Это ты о чем? – подозрительно спросил Тойво. – На наш век и в Солнечной работы хватит. А к звездам полетят… другие. – Он вдруг хмыкнул. – Или ты из романтиков? Я на тренировках за тобой такого не замечал.

– Нет, просто статейку вот почитываю, – кивнул командир их маленького экипажа на планшетник. – В ней доказывается, что на выход за пределы пояса Оорта у нас имеется какой-то принципиальный запрет. Скорее всего – непреодолимый. И из плоскости эклиптики мы выходить можем только на считаные терраметры, а потом… все, полный стоп, потеря динамики и необходимость возврата.

– Странный ты парень, командир, – пробурчал Тойво. – То у тебя схемы пси-глюонных резонаторов во всех подробностях на экране, да такие, что не все инженеры в них разберутся, то тебя философские проблемы нашей профессии одолевают.

– Профессию антигравиторов мы еще не получили, – отозвалась Гюльнара и сменила тему. – А я вот не боюсь даже плутонных орбит, я только бедности боюсь.

– Так и я о том же. – Тойво дожевал свою жареную картошку, которая ему, по-видимому, была разрешена автоматом-раздатчиком. – Главное, что у нас есть работа, настоящая, а не… прозябание, как у всего остального, почти на восемьдесят процентов, человечества. – Он передернул плечами.

– Сабирова, – приказал командир, – давай быстрее, тебя ждем.

Гюльнара стала торопливо запихивать в рот салат.

– А техники где?

Инженерный стол был по-прежнему пуст. Это значило, что команда их технического сопровождения уже отзавтракала. В принципе, можно было и не задавать этот вопрос. Но ее интересовало…

– Тебя же волнует, кто нас сегодня поведет, а не их аппетит? – Тойво хмыкнул. – Я первым сюда пришел, видел их спины. Скорее всего, это будет Вересаев со своими Веселкиной, Шустерманом и этой, новенькой, американкой Мирой Колбри.

– Она не новенькая, она у нас уже пару месяцев. И кончала нашу Бауманку, помимо того, что у нее штатовское гражданство, ничего в ней американского нет. – Гюльнара наконец доела, кофе теперь ей, правда, пришлось брать с собой в новый разовый стаканчик. Совсем без кофе после завтрака ей остаться не хотелось, хотя она уже подозревала, что допить его ей вряд ли позволят, торопить будут, понукать. К тому же горячий кофе с полным удовольствием на ходу и не опробуешь.

В душевой для нее наступил момент неловкости, когда она стягивала с себя комбинезон, но она привычно подумала, что в поход вообще придется отправляться в сетке пси-импульсного исполнения, которая выставляла ее напоказ всему свету, и не только экипажу, но и техническому персоналу. А гигиенический пояс, который обслуживал ее физиологию во время длительных испытаний, не только не скрывал ничего, но еще заметнее делал ее наготу, как ей казалось. И эта психическая гимнастика помогла, она справилась с собой. А что поделаешь? Издержки профессии.

Впрочем, ей уже доводилось слышать, что иные матерые антигравиторши и спустя десятки лет не выдерживали такого издевательства над женской природной стыдливостью и бросали все, чтобы только не оказаться такой вот подневольной стриптизершей. Но может быть, это байки? Кто же забросит такую высокооплачиваемую работу из-за необходимого раздевания? Вот только если совсем уж станешь старой и некрасивой, тогда – да… Тогда стыдобищи, наверное, прибавится, но до этого Гюльнаре еще далеко.

Костомаров с Тойво и тут ее подождали. Их мужские прелести в сетчатых комбезах в обтяжку, даже в гигиенических поясах, были представлены еще более заметно, чем у нее. Она на них, конечно, пыталась не смотреть, а все же – как-то само собой получалось. И к тому же она их чувствовала, психологическая сработанность уже давала себя знать, хотя они еще не подключились к машине.

Все трое протопали знакомым коридором в тренировочный зал. Тут, прикрепленные динамометрами к бетонному полу, стояли трехлепестковые дисковые антигравы. На втором балконном этаже за прочным стеклом можно было увидеть группу техников, и действительно, Тойво не ошибся, сегодня их вела, как называлось слежение за их тренингом на местном жаргоне, группа Вересаева. По слухам, это была самая хорошая техгруппа школы, вот только жестковато они с курсантами работали. А впрочем, и к этому можно было привыкнуть. Как, впрочем, и ко многому другому.

Кофе, который Гюльнара, пока плескалась под душем, поставила на столик с умывальником и таким образом сохранила, уже остыл, в нем появился отчетливый металлический привкус, она выпила его едва до половины. Попутно подумывала, что не сам кофе был ей нужен, а хотелось занять руки, будто бы одновременно и прикрывая свою наготу, и придавая себе уверенности… Но теперь пришлось оставить стаканчик на бетонном полу.