Владимир Горончаровский - Спартаковская война: восставшие рабы против римских легионов

• Название: Спартаковская война: восставшие рабы против римских легионов
• Автор: Владимир Горончаровский
• Издательство: Петербургское Востоковедение
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: ISBN 978-5-85803-428-5

Книга представляет собой всестороннее исследование событий, связанных с потрясшим всю Италию в 73–71 гг. до н. э. восстанием под руководством Спартака. На основе широкого круга источников автор подробно анализирует данные литературной традиции о восстании с точки зрения военно-политической ситуации того времени. Рассматриваются вопросы, связанные с организационной структурой, вооружением, стратегией и тактикой армии Спартака, а также те усовершенствования, которые он внес в усвоенное им римское военное искусство. В ряде случаев дается возможная реконструкция хода сражений и критическая оценка сил противоборствующих сторон. Издание хорошо иллюстрировано и адресовано самому широкому кругу читателей, интересующихся историей и военным делом античного мира. Об авторе Владимир Анатольевич Горончаровский родился в 1954 г. в г. Ленинграде, в 1976 г. закончил исторический факультет Ленинградского государственного университета. В 1985 г. защитил кандидатскую диссертацию, а в 2005 г. — докторскую диссертацию на тему «Военное дело и военно-политическая история Боспора в середине I в. до н. э. — середине III в. н. э.». Руководил раскопками таких античных городов Северного Причерноморья, как Илурат и Лабрис (Семибратнее городище), а также первой российской археологической экспедицией на территории Республики Кипр, опубликовал пять монографий и более 140 научных и научно-популярных статей по античной истории и археологии. В настоящее время является ведущим научным сотрудником Института истории материальной культуры Российской Академии наук.

---

Полученная Спартаком передышка и ускоренное обучение его воинов не пропали даром: когда Вариний отважился напасть на их новый лагерь, то был разбит наголову. Вопреки здравому смыслу, он неосмотрительно повел «быстрым шагом к лагерю новых и незнакомых ему беглых солдат, к тому же напуганных чужими неудачами, хранящих молчание и вступающих в сражение вовсе не с тем мужеством, какое от них требовалось». Между тем среди вождей восстания вспыхнули раздоры из-за плана дальнейших действий. Саллюстий писал: «Крикс и его соплеменники — галлы и германцы — рвались вперед, чтобы самим начать бой, а Спартак отговаривал их от нападения» (Sallust. Hist. III. 96). Вероятно, его план заключался в том, чтобы дать противнику растратить силы при штурме лагеря, а потом нанести ему неожиданный удар. Детали этой битвы нам неизвестны, зато итог очевиден: Вариний не только потерпел поражение и потерял свои полевые укрепления, но и утратил в столкновении со Спартаком коня, ликторов и чуть было сам не попал в плен.

Отнятые в ходе сражений у преторов Клавдия и Вариния фасции мятежники отдали своему предводителю (Flor. III. 20. 7). Отсюда можно сделать вывод о том, что в итоге у него оказалось такое количество этих знаков власти, какое положено консулу, то есть двенадцать. Вряд ли приходится сомневаться в том, что с этого времени Спартак стал носить консульское облачение, набрал ликторов и пользовался этими символами достоинства высшего должностного лица в Римской республике, чтобы еще больше возвыситься в глазах своих воинов, и прежде всего тех италийцев, которые встали на его сторону. Этот момент достаточно показателен, поскольку вожди предшествующих рабских восстаний против могущественного Рима среди своих приверженцев, в основном восточного происхождения, предпочитали носить знаки царской власти. Только вождь второго восстания рабов на о. Сицилия Трифон, приняв царский титул, мог иногда появиться на людях в консульской тоге с пурпурной полосой в сопровождении почетной охраны, состоявшей из ликторов.

Глава 4 От Лукании до Цизальпинской Галлии

Опьяненные военными успехами, многие из восставших требовали идти навстречу врагу, «полагаясь безрассудно на прибывающие к ним огромные силы и на свою храбрость… большинство же — из-за того, что, будучи рабами по натуре, хотели лишь пограбить и проявить свою жестокость…» (Sallust. Hist. III. 98). В конце концов Спартак сумел доказать, что следует, не вступая в соприкосновение с противником, двинуть армию в соседнюю область — Луканию, чтобы пополнить ее отборными воинами из числа рабов-пастухов. С помощью подходящего проводника из числа пленных отрядам рабов удалось незаметно подойти к Луканским Нарам, а оттуда так же скрытно, на рассвете, — к Форуму Анния. Правда, тайну выбранного маршрута движения удавалось сохранять только на первых порах. Видимо, весть о приходе долгожданного избавления явилась той искрой, которой недоставало, чтобы пожар мятежа полыхнул во всю силу и стал распространяться со скоростью, опережавшей движение армии восставших. Повсюду запылали усадьбы рабовладельцев, а над ними самими вершились суд и расправа. Сдерживаемые до тех пор страсти вырвались наружу. Пренебрегая приказом своего вождя, повстанцы хватали и насиловали девушек и матрон, «поджигали дома, а многие местные рабы, естественные союзники беглых, тащили добро, спрятанное их господами, и самих их вытаскивали из потаенных мест; гнев и произвол варваров не знал ничего святого и запретного» (Sallust. Hist. III. 98). Подобные дикие выходки сильно вредили Спартаку, подрывая его авторитет среди италийского населения. Он пытался пресекать бесчинства своих воинов и даже велел с почестями похоронить знатную римскую матрону, «которая, не перенеся позора бесчестья, сама лишила себя жизни». Как сообщает Павел Орозий, на ее погребении «устроили гладиаторские бои с участием четырехсот пленников — разумеется, что те, кто должны были бы быть предметом зрелища, стали зрителями — действуя скорее как мастера гладиаторов, нежели как руководители войска» (Oros. V. 24. 3). Впрочем, здесь можно усмотреть определенную долю «черного юмора», особенно если в завещание высокопоставленной дамы было включено требование провести на погребальной церемонии гладиаторские поединки. Видимо, это своего рода перевертывание социальных отношений в виде опыта организации игр с участием гладиаторов-римлян отвечало взглядам бывших рабов на восстановление справедливости. К тому же в условиях периодически возникавших проблем с нехваткой продовольствия пленные становились слишком тяжелой обузой. В любом случае, размах представления был по тем временам потрясающим. Никто до тех пор не слышал, чтобы одновременно сражались 200 пар бойцов. Этот рекорд был перекрыт только через восемь лет, когда Юлий Цезарь, дожидаясь должности эдила, устроил игры в честь покойного отца и выставил на арену сразу 320 пар гладиаторов, одетых в доспехи из чистого серебра. В 56 г. до н. э. Цицерон вспоминал о грандиозных зрелищах, организованных Спартаком, в связи со священными играми, устроенными, как он считал, по его примеру народным трибуном Клодием. «Ты, — обращаясь к нему, говорил Цицерон, — на одни места пустил рабов, а с других согнал свободных» (Cic. De harusp. 12. 22–26).

Война продолжалась, и вскоре развернулось новое сражение, в котором потерпел неудачу еще один римский военачальник — уже упоминавшийся Гай Тораний: его лагерь тоже был захвачен рабами. Это поражение отдало в руки войска восставших почти всю Южную Италию. Снова и снова на его пути вспыхивала жестокая резня, горели загородные виллы и поселения, страшному опустошению, грабежам и кровопролитию подверглись Нола и Нуцерия в Кампании, Фурии, Консенция и Метапонт в Лукании (рис. 30). Захват этих городов позволяет предположить наличие среди рабов специалистов по осадной технике, хотя на данный счет и не существует прямых свидетельств.

Согласно обрывочному сообщению Саллюстия, новой базой армии Спартака стал лагерь, разбитый на обширной равнине среди еще стоявших на полях созревших осенних хлебов (Sallust. Hist. III. 98), где можно было не испытывать никаких проблем со снабжением. Очевидно, в данном случае имелись в виду плодородные земли близ Метапонта, на монетах которого когда-то традиционно изображался колос пшеницы. Мятежники не только собирали припасы, но и ковали оружие, готовясь к продолжению войны. Таким образом, на протяжении целого года римляне несли серьезный урон, а войско Спартака только усилилось за счет продолжавших приходить к нему тысяч беглых рабов, безземельных крестьян и перебежчиков, видимо, из рядового состава вспомогательных римских войск. Орозий отмечал, что после захвата Метапонта под началом у Крикса было 10 000 воинов, у Спартака же тогда было в три раза больше (Oros. V. 24. 2). Аппиан, склонный к весьма вольному обращению с цифрами, особенно в отношении врагов Рима, считал, что общая численность восставших достигла тогда 70 000 человек (Арр. I. 116).

Рис. 30. Действия армии Спартака с лета 73 г. по лето 72 г. до н. э.

Потратив зиму на подготовку новых рекрутов, весной 72 г. до н. э. Спартак «стал уже великой и грозной силой, но как здравомыслящий человек, ясно понимал, что ему все же не сломить могущество римлян, и повел свое войско к Альпам, рассчитывая перейти через горы и таким образом дать каждому возможность вернуться домой — иным во Фракию, другим в Галлию» (Plut. Crass. 9) [49]. Внешнеполитическая ситуация в этот момент складывалась для Рима крайне сложно, и не один только Спартак занимал умы римских граждан. Этим на первых порах во многом и объяснялись его успехи. Незадолго до бегства гладиаторов из Капуи на востоке началась уже третья по счету война с Митридатом VI Евпатором, отвлекшая на себя значительные военные силы государства во главе с наиболее одаренным римским полководцем Луцием Лицинием Лукуллом. На Средиземном море безнаказанно разбойничали киликийские пираты [50] , а в результате блокирования ими прибрежных италийских городов, и в первую очередь порта Остии, цены на зерно подскочили так высоко, что в столице стали поговаривать о голоде. В то же время в Испании еще с 80 г. до н. э. велись безуспешные действия против мятежного военачальника Квинта Сертория, который, подчинив своему влиянию испанские племена, сумел создать там своего рода «государство в государстве» с сенатом из 300 римских эмигрантов. Испания стала центром притяжения всех недовольных положением дел в Риме, всех, кто мечтали вернуться на родину победителями. Правда, в 72 г. до н. э. могущество Сертория оказалось подорвано действиями армии Гнея Помпея (рис. 31), но об отводе из Испании римских войск пока не могло быть и речи. Между тем, когда положение серторианцев, располагавших еще достаточно большой военной мощью, осложнилось, в Риме появились слухи об их скором нападении на Италию. Если бы это произошло, вывести восставших за пределы Апеннинского полуострова, конечно, было бы несравненно легче.