Пирс Рид - Женатый мужчина

• Название: Женатый мужчина
• Автор: Пирс Рид
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Политика
• Год: 1990
• ISBN: 5-1-02091-2

Английский романист, драматург Пирс Пол Рид (р. 1941), автор романов «Игра на небе с Тасси Маркс» ("Game in Heaven with Tussy Marx", 1966), «Юнкеры» ("The Junkers", 1968), «Монах Доусон» ("Monk Dawson", 1970), «Выскочка» ("The Upstart", 1973), повести «Полонез» ("Polonaise", 1976), документальных повестей «Живы!» ("Alive: The Story of the Andes Survivors", 1974), «Грабители поездов» ("The Train Robbers", 1978), пьес для телевидения и радио. На русский язык переведен роман «Дочь профессора» (М., 1974). Роман П. Пола Рида «Женатый мужчина» печатается с небольшими сокращениями ("A Married Man". London, An Alison Press Book, Seeker & Warburg, 1979). По внешним признакам он следует традиции «семейной хроники». Писатель ненавязчиво подчеркивает, сколь хрупко на деле кажущееся «процветание» Великобритании 70-х гг.

---

— Отмена воинской повинности — это серьезная ошибка.

— К воинской повинности можно вернуться, — сказал Генри, он придерживался радикальных взглядов, модных среди молодых консерваторов.

— Не уверен, что это вам поможет, — возразил Джон. — Воинской повинностью не изменишь убеждений человека. Юстас, например, считает, что вам и нынешнюю армию не стоит использовать для борьбы с забастовками.

— Юстас ничего не понимает, — сказал сэр Джордж, принадлежавший к тем соседям, которые считали отца Клэр слишком эксцентричным, чтобы принимать у себя в доме.

— Да все равно все лопнет… — бросил Гай. И опрокинул себе в рот рюмку портвейна.

— За республику! — сказал Генри.

— Не исключено, что мы станем свидетелями, — вставил Джон, обеспокоенный, как бы его пьяный шурин не выкинул какой-либо глупости, которая скомпрометировала бы его, — слияния тред-юнионов с государством и образования четвертого сословия, как говорил Черчилль…

— Ну, это уж слишком… — вырвалось у сэра Джорджа.

— Прекрасно! — воскликнул Гай. — Назад, к Муссолини.

— Я согласен с Гаем, — сказал Генри. — Это исключено. Корпоративное государство? Нет, монетаризм — вот что нам нужно. Именно таким путем японцы и немцы сдерживают инфляцию.

Они продолжали в том же духе. Дамы, сидевшие в розовой гостиной, начали скучать. Конечно, ничего скучнее таких разговоров не придумаешь, но раздражал и сам обычай, согласно которому женщины после ужина оставляли мужчин одних.

— Не могут же они так долго рассказывать скабрезные анекдоты? — вздохнула Клэр, обращаясь к Мэри через полчаса этой вынужденной сегрегации.

— Беседуют о политике или о деньгах, — предположила Мэри.

— Странно все-таки, — сказала Клэр, — они вечно рассуждают о проблемах, которые им не по плечу, а когда они действительно могли бы принести пользу, скажем, подвязать кусты малины или починить пылесос, сразу у них скучающий вид. Почему это?

— Лентяи, только и всего, — рассмеялась Мэри. Она не стала распространяться на эту тему, Клэр тоже: в своих семьях обе были на вторых ролях и чаще предпочитали молчать.

Тем временем Джилли вспорхнула с пуфика у ног своей бабушки и села рядом с Клэр.

— Надеюсь, вы будете меня приглашать, когда я переберусь в Лондон? — спросила она.

— Конечно, — ответила Клэр, сдержанно улыбнувшись, ибо от нее не укрылось выражение этих юных глаз, когда девушка разговаривала за столом с Джоном.

— Я, знаете ли, ужасно нервничаю: ведь прямо из пансиона попасть в большой город со всеми его ужасами — это не шутка.

— Пустое, — сказала Мэри. — Насколько я знаю, в городе нет и половины тех ужасов, какие творятся в вашем пансионе.

Джилли усмехнулась:

— Ну, чего же вы хотите, когда девочек держат взаперти в четырех стенах?

— В мое время было по-другому, — сказала Мэри. Помолчала и, улыбнувшись, добавила: — Впрочем, может быть, все было так же.

Наконец мужчины вышли к дамам. Джон подошел к Мэри, с которой за столом не сумел словом перекинуться, поскольку она сидела на другом конце. Правда, все они недавно виделись в Лондоне, так что и говорить особенно было не о чем, впрочем, друзьям нет нужды искать тему для беседы.

Среди ночи Джон вдруг проснулся от чувства тревоги. Он лежал, боясь новой бессонницы и мучений, как вчера ночью, и пытался понять причину этой тревоги. Вздрогнув, он вспомнил, что просил Джилли Масколл позвонить ему в контору. Если она проболтается, пересудов не оберешься, его поднимут на смех.

Вероятно, все-таки кофе или сигара нарушили сон. Медленно передвинув ногу, Джон коснулся жены. Она была теплая и мирно спала — это успокоило его, и он тоже задремал.

Глава восьмая

Многолетний опыт поездок в Бьюзи научил Джона и Клэр, что проводить здесь надо недели две, не больше. Если они задерживались, мать начинала раздражать Клэр, а генерала выводили из себя внуки. Да и прокормить такую семью Лохам было нелегко — нелегко физически и материально, поэтому 15 августа стало обычным днем отъезда домой, точнее, днем переезда в другой их дом, находившийся в шестидесяти милях к западу от Лондона.

Коттедж в Уилтшире был маленьким и убогим по сравнению с домом в Бьюзи, да и находился он в пределах задымленного кольца, окружающего любой большой город.

У Стриклендов не было ни теннисного корта, ни бассейна, по уилтширским меркам они вообще не принадлежали к людям состоятельным, поэтому могли благодарить судьбу уже за то, что у них есть дом в таком месте. Первый их дом был в Лондоне, и в течение семи лет он служил им единственным пристанищем. Это уже потом, когда дети стали подрастать, Джон и Клэр начали задумываться, куда бы податься летом на субботу и воскресенье. Бьюзи был далековато от Лондона, а половина их друзей разъезжалась по загородным домам. Тогда-то они и пришли к мысли, что если продать часть паев и акций, переписанных отцом на Клэр, и взять ссуду в страховой компании или в каком-нибудь небольшом банке, то они смогут позволить себе скромное гнездышко за городом. Они изучали колонки «продается» в воскресных газетах и объездили отмеченные адреса в своем, тогда еще новеньком «вольво» по всем окрестностям Лондона — на север, юг, восток и запад. В итоге они убедились, что в пятницу после работы по магистрали М-4 легче выбраться из Лондона, и решили сосредоточить поиски на графствах Беркшир, Уилтшир и Оксфордшир, хотя — увы! — цены на недвижимость тут были выше, ибо немало людей искало то же, что и они.

Они осмотрели добрую дюжину разных домов — большей частью сложенных из старого бута, под гнилыми соломенными крышами. Джон, уроженец Северной Англии, рассчитывал увидеть кирпичные коттеджи и неизменно удивлялся, когда с него запрашивали несколько тысяч фунтов за хибары, которым давно пора на снос. Клэр же, по ее собственному признанию, мечтала о чем-нибудь вроде их дома в Бьюзи, «поменьше, конечно, но в таком же духе». Только коттедж под Хангерфордом отвечал в этом смысле ее требованиям: небольшой, квадратный, с четырьмя спальнями, двумя общими комнатами и кухней; он был кирпичным, выстроен в прошлом столетии. Им понравилось все; они на нем остановились, но затем неделями шла нервотрепка, пока хозяйка, старая ведьма, играла с ними в кошки-мышки, утверждая, будто у нее есть другие покупатели, тоже якобы молодая супружеская чета; в конечном счете они заплатили тысячу сверх первоначальной цены, зато все их уверяли, что лучше поместить капитал просто невозможно, и они получили наконец собственный загородный дом.

Он стоял в миле от деревни, никаких соседей вокруг. Огород, фруктовый сад, выгон, несколько сараев и амбар — все это было приобретено вместе с домом; вокруг расстилались холмы и поля, окаймленные высоченными вязами, которые образовывали как бы живую изгородь. Какая здесь была сырость и грязь, когда они въехали, вспомнить страшно, но со временем они сделали тут свое второе жилье, даже установили на кухне еще одну стиральную машину и сушилку.

На кухне они и ели. Джон настоял, несмотря на некоторое сопротивление Клэр, чтобы все у них было просто, демократично. Никаких ужинов при свечах в столовой, никаких слуг, неслышно исчезающих за обитыми зеленой байкой дверьми. Он чувствовал себя приверженцем «скандинавизма», частью же этой философии была вера в машины. «Машины, — любил он говорить, — вот прислуга двадцатого века». Клэр уговаривала его нанять поденщицу из ближайшей деревни, это было бы недорого, но Джон потратил сотни фунтов на посудомойку, стиральную машину и сушилку, а также на две косилки (одну для газона, другую для сада), на универсальный копатель, электропилу (надо же чем-то пилить дрова), не говоря уж об обычном хозяйственном инвентаре вроде пылесоса, воздухоочистителя, кофемолки, яйцевзбивалки и лимоновыжималки — каждый агрегат, естественно, со своим мотором. Если же это помножить на два, имея в виду их лондонский дом, да прибавить два электропроигрывателя, два телевизора, магнитофона и сменный мотор для «вольво», то Джон и Клэр располагали штатом в две дюжины слуг двадцатого века. Но подобно тому, как живые слуги болеют, из строя выходят и машины, поэтому не одно субботнее утро прошло в борьбе с упрямой косилкой, не один субботний день был загублен перевозкой капризных устройств в мастерские Мальборо или Хангерфорда.

Наихудшим же из дней в году был день прибытия из Бьюзи: измученные долгой поездкой, они неизменно сталкивались с тем, что способна натворить природа, если ее на три недели предоставить самой себе. Газон уже не брала ни одна косилка, а трава в саду походила на настоящие джунгли. Чистые, выполотые грядки в огороде превращались в заросли, а горох и фасоль чахли, заглушенные мощными побегами сорняков. Они со страхом входили в дом, боясь увидеть либо следы ночной кражи со взломом, либо мокрые разводы на потолке, однако в эту августовскую среду 1973 года все, кажется, было в порядке. Сладковатый запах от блюдец с мухомором на подоконниках, в которых плавали дохлые или еще подрагивавшие черные мухи, — неприятно, конечно, но не самое страшное. Клэр и Джон молча, не глядя друг на друга, принялись наводить порядок и чистоту, кормить детей, включать бойлер, стелить постели и проветривать комнаты.