Евгений Будинас - Перловый суп

• Название: Перловый суп
• Автор: Евгений Будинас
• Издательство: А.Н. Вараксин
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-985-6929-09-1

Эта удивительная книга появилась на свет благодаря талантливым авторам, художникам, фотографам, издателям, настоящим и преданным друзьям. В том числе отдельное спасибо. Г Вячеславу Лукашику за профессиональные рекомендации; Марии Тамазаевой (Павловой), Алексею Литвинову, Александру Гукину — за финансовую поддержку проекта; Александру Осокину — за неповторимую энергию истинного «шестидесятника», которая в ходе работы над книгой воодушевляла ее создателей и вселяла в них веру в абсолютную правильность начинаний.

---

Наступает ночь, мы с Сашкой Дворецким и Сережей Морозом любуемся таежными берегами. И вдруг замечаем, что никого за штурвалом нет— и капитан, и рулевой в полной отключке. Баржа двигается сама по себе. Я беру на себя ответственность, встаю за штурвал. И каким-то невероятным образом мы добираемся до Нефтеюганска. Но следующая задача — причалить! В Нефтеюганске в это время города как такового не было, а вот порт был большой: при разливе все стало Обью — гигантской рекой, шириной в несколько десятков километров. Подплывая, мы видели только крыши машин, торчащие из-под воды.

Выбирая место для причала, мы слышали, как в «матюгальник» с берега неслось что-то в наш адрес, но внимания не обращали. Место выбрали между двух других барж, прицелились, я с команды «полный вперед» переключил на «полный назад», видел, как это делается. Но я не учел, что этот сигнал должен сначала поступить к механику, который лежит в полном отрубе, поэтому баржа как перла, так и прет вперед. И тогда Сашка Дворецкий совершил героический поступок: он метнулся на нос, схватил швартовый канат, и, прыгнув на баржу, мимо которой мы проходили, быстро и мастерски обмотал этот канат об кнехты. Раздался дикий скрежет, произошел рывок, канат значительно замедлил ход нашей баржи, но не остановил ее, потому что второй конец каната оказался не привязанным, а только намотанным. Снова скрежет, удар и мы вмазались в берег.

После этого штаб ударной стройки долго решал, как с нами поступить: направить домой с ходатайством об исключении из институтов за то, что мы нарушили сухой закон, да еще и управляли без всяких прав самоходной баржей, или наградить, как героев, которые спасли ситуацию. В итоге был найден компромисс, и эта история просто осталась в нашей памяти.

Свадьба

Первую комсомольскую свадьбу мы гуляли в «само-дельной» школе. По случаю свадьбы готовили холодец. Жениха, радиста Артура, назначили снимать шум. Парень он был добросовестный, поэтому за будущим холодцом следил всю ночь. Снимал, снимал пену... И в конце концов снял весь желатин. Получившийся бульон не застывал. Тогда мы разлили варево в тарелки, украсили морковкой и петрушкой, и выставили прямо в снег на берегу озера, понимая, конечно, что все замерзнет, и это будет совсем не холодец. Но при нашем пищевом дефиците это бы сошло.

Пришло время холодец подавать. Выглянули в окно— и ахнули. Все собаки собрались около наших тарелок. Такого пира у них еще не было: им не просто сервировали стол, а еще и украсили яство морковкой и петрушкой. Это была собачья свадьба.

Яичница с понтами

Однажды к нам должен был прилететь секретарь ЦК ВЛКСМ Визиров, нужно было приготовить достойное угощение.

У нас работал дядя Коля, бывший шеф-повар московского ресторана «Прага». Он получил своих пятнадцать лет и отрабатывал на поселении. К приезду секретаря у него совершенно ничего не было. Тогда Гриша Острый, изобретатель номер один, обратился к своему другу — командарму воздушной армии, у которого был фантастически красивый истребитель. Военные всегда нам помогали.

Тогда у нас, кстати, были совершенно другие представления о расстояниях. Я, например, мог из Светлого в Тюмень слетать в баню, а это примерно две с половиной тысячи километров. Однажды пьянка в воздухе затянулась так, что пришлось дважды дозаправляться в воздухе, потому что еще было рано садиться. Причем, когда летали в баню, то по рации вызывали такси, первым делом заезжали в магазин, покупали всю новую одежду, потом ехали в баню, мылись, а потом отправлялись в ресторан.

Так вот перед визитом Визирова дядя Коля сказал, что ему нужно хотя бы два ящика яиц для того, чтобы приготовить яичницу с понтами. И Гриша Острый уговорил своего друга летчика, и тот, погрузив два ящика яиц, прилетел к нам на сверхзвуковом истребителе.

По радио вели весь полет. Вдруг раздался сплошной мат, и при посадке слышен только мат без всяких запросов на посадку. В аэропорту к истребителю несутся пожарные, скорая помощь, люди с лопатами, думали: ЧП. Открывают кабину самолета. От перегрузки и разряжения все яйца лопнули, и вся кабина превратилась в яичную взвесь, некий гоголь-моголь.

Концерт в Салехарде

Перед концертом нам нужно было согреться, чтобы по-том, как я рассказывал, выйти на сцену в минус 50 в белоснежных рубашках. Мы сидели в ресторане, пили. Вдруг к нам подходят три потрясающих внешним видом мужика. Они были огромные, одетые в фирменные комбинезоны и канадские свитера. Оказалось, их не пускали в зал, потому что он уже был переполнен. Они произвели на меня такое неизгладимое эстетическое впечатление, что я поставил ультиматум: мы не начнем концерт, пока не освободят три места для наших дорогих гостей.

У меня до сих пор хранится их записка, переданная на сцену: «Капитаны судов «Россия», «Шакальский» просят исполнить песню про Париж». Просьба была написана на оборотной стороне телеграммы. Текст лицевой стороны содержал приказ доставить тело Ласкина в Тюмень. В то время все газеты «кричали» статьями с громкими названиями типа «Ледовая эпопея». Наши гости были капитанами судов, застрявшими в арктических льдах, которые отказались эвакуироваться и остались зимовать на кораблях. Один из них, именно Ласкин, погиб. О нем и говорилось в телеграмме.

Изольда

Однажды у нас пропал чемодан с драгоценностями и цыганской одеждой нашей сверхталантливой и восхитительной актрисы Изольды Фрольцовой, которая танцевала и пела цыганские песни.

Изольда перед каждым выступлением колдовала иголкой с ниткой над своей блузкой. Когда она пела, и мы все, подтанцовывая, выходили в цыганских костюмах, публика свистела, зал неистовствовал. Но ее трюк с блузкой имел совершенно фантастический успех! От избытка чувств она вскидывала руки, у нее лопалась кофточка и обнажалась грудь, и Изольда, стыдливо прикрываясь, к дикому восторгу зала убегала, но выходила на поклон так же — руками прикрывая грудь. И это повторялось на каждом концерте. Она ухитрялась так наколдовать над своей блузкой, что та лопалась в нужный момент.

Когда зал уже был возбужден, Изольда снова вылетала на сцену, взмахивала руками и все драгоценности с ее пальцев слетали в зал, отчего нефтяники, геологи и строители сходили с ума. Ни разу ничего не пропало, потому что потом все рвались за кулисы, чтобы вернуть Изольде те кусочки счастья, которые они получили. Эта дрянь со всеми целовалась, и слава о нас распространялась, в том числе, благодаря ей. Я, кстати, всегда удивлялся, как быстро передается там информация — например, на шестой день после Петрограда в Ханты-Мансийске тоже была революция. Хотя туда и сейчас за шесть дней даже срочная телеграмма не дойдет.

День рождения

Мы прилетели в Тюмень на мой день рождения, и минский обком комсомола давал банкет по случаю такого события. В это время как раз нашелся давно потерянный чемодан с костюмами нашей звезды Изольды, и нам надо было лететь за ним в Ханты-Мансийск к Вальке Шибуновой, секретарю окружкома ханты-мансийского комсомола, здоровой слонихе-москвичке, потрясающей певице и гитаристке.

Ребята остались накрывать столы, а мы с Изольдой планировали слетать туда и обратно, чтобы успеть к мероприятию.

Прилетели в Ханты-Мансийск, опознали чемодан, собрались обратно, но вылет задерживался.

Аэропорт напоминал собой избушку, в которой простым выключателем включались и выключались взлетные огни, мы сидели в этой избушке и пили спирт, захваченный в дорогу из Тюмени. Шибунова дала команду, чтобы нас отправили в Тюмень любым рейсом.

Уже в конце дня, в полной темноте выяснилось, что какой-то самолет идет на Салехард, и на обратном пути он нас заберет. Работники аэропорта-избушки ушли домой, мы с Изольдой остались одни. Через час с нами вышли на связь и сообщили, что самолет не прилетит по техническим причинам.

Часам к двенадцати ночи нам стало нечем топить печку, и спирт мы допили. Я принял решение выдвигаться в путь.

Я в легких пижонских ботинках, Изольда в чулках и туфлях на каблуке, мы же были одеты празднично и по-городскому. Я позвонил Шибуновой и через секретаршу передал, что мы ушли в Ханты-Мансийск.

Прошли мы с Изольдой немного. Сели на снег, прижавшись друг к другу. Последнее, что я помню, — мерцание двух огней. А очнулся от апперкота Шибуновой, когда нас уже растирали спиртом. Так мы вернулись в свою агитбригаду с того света.

Охота на медведей

Как-то мы с Сашкой, заведующим отделением плазмы украинского физико-технического института, выбрались на майские праздники на охоту.

Вообще-то я не охотник, но тут была уж слишком соблазнительная идея! Вертолетчики сказали, что видели неподалеку медведей, указали нам направление. Мы трое суток пробродили, но безуспешно — медведей так и не встретили.