Лэйни Тейлор - Дни Крови и Звездного Света

• Название: Дни Крови и Звездного Света
• Автор: Лэйни Тейлор
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2013

Давным-давно, ангел и демон полюбили друг друга, и посмели мечтать о мире, свободном от войны и кровопролития. Это не тот мир. Художница и ученица монстров Кару наконец-то получила те ответы, которые так стремилась узнать. Кару знает кто она — и что она. Но с этим знанием приходит и иная правда, и девушка отдала бы все, чтобы изменить ее: она полюбила врага, и он предал ее, а мир пострадал из-за этого. В этом потрясающем сиквеле высоко оцененной книги «Дочь дыма и костей» Кару должна решить, как далеко она зайдет в стремлении отомстить за свой народ. Полные горя и красоты, тайн и сложных решений, Дни Крови и Звездного Света расставят Кару и Акиву по разные стороны баррикад, а старая как мир война вернется к жизни. Пока Кару и ее союзники собирают армию из монстров в стране пыли и звездного света, Акива готовиться к битве иного рода: битве за спасение. За надежду. Но может ли надежда возродиться из пепла их разбитой мечты?  

---

— Спасибо, — сказала Кару. Тьяго принес ей ужин несколько ночей назад, ей не пришлось прерывать свою работу, и она вынуждена была признать, что это было проще, чем спускаться вниз и быть встреченной сомнительным радушием товарищей — и, кроме всего прочего, Волк, плативший десятину, тоже упрощал задачу. Его руки были точно так же, как и ее, почти полностью покрыты синяками, накладывающимися один на другой и постоянно меняющимися. Цвет синяков менялся от бледно-желтого до насыщенно- фиолетового.

— Свой собственный вид искусства, — прозвал он эти синяки, и вознаградил ее самым странным (и отвратительным) комплиментом за всю ее жизнь. — Ты делаешь синяки прекрасными.

В этот вечер, однако, он не пришел, и когда она осознала, что ждала его — ждала прихода Волка — Кару резко поднялась на ноги и тут же направилась к окну.

Она позволила Тен отвести ее к столу. В этот час в зале не было столпотворения. Беглый осмотр и она догадалась, что половина, здесь присутствующих солдат, это ее рук дело. Их было легко узнать: по крыльям огромных размеров. Здесь присутствовал и Амзаллаг — ее творение. Оора — нет. Ниск и Лиссет — обеих она создала. Гвита и Баст — нет. Во всяком случае, пока нет. Но есть причина, по которой за спиной у Кару прошипели «предательница»: все они понимали, что не важно, сколько времени пройдет — дни, недели, а возможно даже часы — их души пройдут через ее руки. Кто-нибудь из них, возможно даже сегодня вечером, отправится в западню вместе с Тьяго, кто знает? Что они точно знали, так это то, что они идут на смерть; они к этому привыкли.

Они лишь не привыкли доверять предателю свое воскрешение.

— Нектар? — спросила Тен. Это была шутка. Она жестом указала на большой барабан, который удерживал речную воду, и Кару зачерпнула себе чашку. После того, как они расселись по местам, она сказала: «Я видела Разора».

— О? — Кару мгновенно насторожилась.

Разор был священником из рода Хет, которого она возвратила тем утром из укрытия кадил. Это было сложное воскрешение, один из особых запросов Тьяго.

Тен кивнула.

— Он шокирован головой, которую получил.

— Он к ней привыкнет.

— Но, Кару, львиная голова? У Хета?

Как будто Кару не знала, какие головы должны быть у Хетов. На самом деле, они были довольно ужасными, с выпученными сложными глазами и челюстями, как у муравьев, похожими на клешни краба. Как Бримстоун со всем этим справлялся? У Кару не было зубов насекомых в распоряжении, и она никогда таковых не видела. «Тьяго его хотел. Лев, это самое лучшее, что я могла сделать в кратчайшие сроки. И лучшее, чего он заслуживает», — подумала она. Разор был незнаком ей, но она чувствовала, пока работала, что у того темный нрав. Каждая душа оставляет свой уникальный отпечаток в ее разуме, а его был... неприятный и опасный. Она не знала, отчего Тьяго выделил его, и не спрашивала, как она не спрашивала и про остальных. Она делала свою работу, а Волк свою.

— Что ж, — призналась Тен, — полагаю, он теперь куда красивее.

— Серьезно? — спросила Кару. — Жду, что он меня поблагодарит со дня на день.

— Ну да. Не прячь когтей, — сказала Тен.

Это было химерово выражение, грубо говоря, оно означало, и не надейся, хотя, в куда более угрожающем смысле, подразумевало необходимость самообороны.

«Хороший совет», — подумала Кару.

Ее рот был набит едой, когда Тен небрежно обронила:

-Тьяго предложил, чтобы я помогла тебе.

Кускус на языке Кару превратился в пластилин. Она не смогла ответить и с трудом сглотнула.

— Ведь, — сказала Тен, — это непосильное дело для одного, не так ли?

Кару наконец-то удалось проглотить свой кусок пластилина.

«Бримстоун и один справлялся», — подумала она, но вслух этого не сказала. Она прекрасно понимала, что не идет с ним ни в какое сравнение. Кроме того, Бримстоун был не один, правда?

— Я хотела бы стать твоей помощницей, — продолжила Тен. — Как женщина Найя. Как ее звали?

От этого, такого небрежного упоминания Иссы, Кару напряглась. Тен даже не заметила этого, да и не ждала от нее ответа.

— Я могла бы взять на себя черную работу, чтобы ты могла сосредоточится на главном.

— Нет, — сказала Кару, чуть резче, чем хотелось. Ты не Исса. — Передай Тьяго спасибо, но...

— Да. Я полагаю, он думал, что ты согласишься.

Ну, разумеется, Тьяго думал, что она согласится; он считал, что все должны соглашаться с навязанной им волей, причем немедля. А ей действительно нужна помощь. Но Тен? Кару не могла смириться с мыслью, что волчица будет постоянно подле нее, наблюдая за ней.

Было что-то дикое в Тен, в ее обществе настолько, что на самом деле Кару было трудно примириться со своими воспоминаниями о ее, таких родных, химерах — неужели они всегда были такими, а ей просто не дано было это увидеть? Вот, например, что касалось очаровательного дерева Азра, недолго просуществовавшего, с тех пор, как она к ним присоединилась. В нем больше не было никакого очарования, дерево было сожжено, как и все остальное в окрестностях Лораменди, остались лишь большушие и скелетоподобные остовы, словно огромная рука исцарапала землю. На том, что осталось от дерева, на его ветвях, покачивались обугленные шары, и Кару не поняла, что это было, пока не услышала, как какие-то солдаты говорили об использовании «плодов азра» в практике стрельбы из лука.

Она даже не подумала (вот, что за тупица, тупица), прежде чем сказать:

- О, это фрукт? Большой.

Она не могла спокойно вспоминать то, как они посмотрели на нее. Ее постоянно охватывало чувство стыда за тот свой вопрос. А Тен тогда сказала: «Это головы».

Кару побледнела:

- Вы стреляете по головам?

Все о чем она могла думать: «Но ведь они наши. Они должны были быть химерами». А Тен сказала тогда:

- А что еще прикажешь нам с ними делать?

Прошла секунда, прежде чем Кару осознала сказанное:

- Мы могли бы похоронить их, — в замешательстве произнесла она.

На что Тен ответила с истовым рвением:

- Я бы предпочла отомстить за них.

Эта фраза внушала страх, и у Кару по спине пробежал холодок, но вместе с тем, она вынуждена была признать, что это вызвало и небольшую искорку восхищения. Но, когда она мыслями возвращалась к этому позже, восхищение просто улетучивалось. Почему бы не сделать обе вещи одновременно? Почему бы не похоронить мертвых и не отомстить за них при этом. Это было варварством, оставлять трупы и не предавать земле, и она понимала, что это было непросто для нее, потому как претило ее человечности.

Она испытала странное столкновение собственных реакций в эти дни. Прежде всего, она была Кару, и та, несомненно, в ней преобладала, но также она была и Мадригал: два ее «я», пришедшие совместно в странный резонанс. Несомненно, это была дисгармония. Кару была Мадригал, но ее реакции были продиктованы человеческой жизнью, и вся обыденность мира, и вещи, которые, возможно, были банальными для Мадригал, поначалу могли потрясти Кару. Восхитительное дерево Азра, увешанное сожженными головами? Если Мадригал точно этого не замечала, то Кару воочию видела этот кошмар, после которого у нее уже не оставлось сил, чтобы испытать еще и шок.

Но в химеровой жизни Мадригал, они хоронили своих павших, только если могли. Это было не всегда возможно; бесчисленное количество раз, они подбирали души и оставляли тела на полях брани, но то была необходимость. А это была... жестокость. Взять в качестве мишени для тренировки погибшего? И не только человеческое «я» Кару сжималось от этого. Что такого случилось за последние восемнадцать лет, отчего химеры отказались от такого основного признака цивилизации, как похороны?

И вот, наклонившись вперед, Тен сказала Кару:

- Тьяго нужно еще больше солдат. Еще быстрее. Это крайне важно.

— Обучать тебя этому ремеслу, будет означать замедлить дело.

— Разумеется, что-то да найдется.

Конечно же, найдется. Множество вещей. Она могла бы делать фимиам, чистить зубы, отдавать свою частичку боли. Но что-то от этой мысли сжалось в Кару. Только не Тен. Годами Тен была привязана к Белому Волку — его личный телохранитель, одна из стаи, что находится постоянно в тени как во время битвы, так и вне ее.

Она была тогда в поминальной роще.

— Работа в качестве кузнеца была бы очень полезна, — сказала Кару. — Окаймлять зубы серебром, чтобы потом повесить на шнурок.

— Эйджир занят. Он кует оружие, — сказала Тен тоном, который предполагал, что для кузнеца ниже его достоинства окаймлять какие-то зубы.

— А я что собираюсь ковать — драгоценности? — Кару постаралась говорить, не меняя голоса. Она встретилась с Тен глазами, которые были золотисто-карими, как у настоящего волка. В отличие от глаз Тьяго — бледно-голубых, цвет, который никогда не встречался у животных. «Его следовало бы назвать Белым Сибирским Хаски», — с досадой подумала Кару.