Джим Додж - Трикстер, Гермес, Джокер

• Название: Трикстер, Гермес, Джокер
• Автор: Джим Додж
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9689-0123-1

Это эпос об отщепенцах современности, о магах новейших времен — о бандитах и мечтателях с большой дороги, о виртуозах вне закона, о престидижитаторах, благородных наркобаронах, картежниках и алхимиках наших дней. Пока читатель предвкушает философско-литературные радости, которые сулит название книги, тысячи специально обученных, невыдуманных и весьма серьезно настроенных представителей сил зла, настойчиво трудятся, создавая и преумножая опасные повороты сюжета, фатальные ситуации и устрашающие эпизоды.

---

Охранник дара речи не потерял, но тон сменил на куда более приятный:

— Здорово, Дальнеплаун. Пришел поискать счастливчиков?

— Счастливчиков всегда хватает, — ответил Дальнеплаун, голос у него был как полированная дубовая древесина.

Он взглянул на меня — всего на мгновение, но по-настоящему взглянул — потом снова на охранника. «Тихая ночка выдалась, Лайл?» — спросил он, явно удивляясь тому, что Лайлу нечем больше заняться, кроме как приставать к безусловно соблазнительной леди, пусть даже слегка помятой и измотанной дорогой.

— Просто объяснил сестрице, как обстоят дела, — пожал плечами Лайл. — Хотел уберечь от неприятностей.

Дальнеплаун кивнул: «Ясно, увидимся», потом повернулся ко мне:

— Мэдм, извиняюсь, что пришлось подслушать ваш разговор. Признаю, что выбор у вас нелегкий. Я это хорошо знаю, потому что за сорок три года мне его приходилось делать ох как много раз. Кстати сказать — простите мои неловкие манеры — меня зовут Дальнеплаун.

— А я Дженнифер Рейн, — сказала я (настолько спокойно я себя чувствовала с ним).

Он приподнял шляпу!

Тогда я взялась за подол своего воображаемого платья и сделала реверанс.

Он улыбнулся, и в его глазах — небесах одиноких прерий — зажегся огонек. — Дженни Рейн, — повторил он нараспев, именно так, как и следует произносить мое имя. — Дженни Рейн. Звучит, как музыка летнего дождя, однако готов поклясться, что он может обернуться настоящим ливнем.

— Да просто ураганом, — предупредила я с самой обольстительной улыбкой.

— И что же, вы приняли решение, или все еще размышляете?

— Размышляю, — сказала я, качнув бедрами так, словно размышляла именно ими. — Вы сказали, что у вас большой опыт. Ваш совет молодой и начинающей девушке?

— Я посоветовал бы поставить на кон.

— Вы всем так советуете?

— Нет. Но в городе любой расскажет вам про мое чутье: я знаю, когда человек готов сорвать куш или просадить все до нитки. Дженни, сейчас вы настолько близки к выигрышу, что я предлагаю сыграть на мои собственные десять тысяч — и в случае выигрыша мы разделим его пополам.

— Пожалуй, не стоит, — сказала я, пытаясь подражать его спокойной интонации. — Но если вы добавите к моей пятидесятке еще одну, мы определенно увеличим номинальную стоимость выигрыша.

Он протянул мне руку. Лайл, уже вернувшийся на свое место, открыл нам дверь, и мы вплыли внутрь.

Я ни черта не смыслю в азартных играх, поэтому предложила Дальнеплауну выбрать, во что играть. Он провел меня вверх по лестнице к столу со ставкой до десяти тысяч, вынул наши общие деньги и купил одну черную фишку. Парень, который их продавал, кажется, удивился. Он сказал Дальнеплауну:

— Не иначе, как вам нынче приснился кошмар. Давно вы не начинали с такой мелкой ставки.

Дальнеплаун улыбнулся своей беспечной ковбойской улыбкой:

— Никаких дурных снов, Эд, — только отличные предчувствия.

Он спросил меня, на что я хочу поставить: на совпадение-несовпадение, на номера от двух до двадцати, на «змеиный глаз» или на «товарный вагон» — на последних словах я его остановила. «Товарный вагон», — сказала я. Я услышала рев поезда, стук колес по рельсам горной железной дороги, увидела укутавшихся в газеты бродяг, запрокинувших головы к звездам.

— Дупель шесть оплачивается тридцать к одному, но вероятность выпадения этой комбинации равна одному из тридцати шести. Шанс небольшой.

Он просто объяснил, что я делаю, без всякого сомнения в моем выборе. Я похлопала своими прекрасными голубыми глазами и сказала:

— Я люблю заплывать подальше, Дальнеплаун.

(Дженни, ну и развратница же ты!)

Костлявый парень в очках без оправы кинул кости. Товарный вагон. Три тысячи долларов.

Дальнеплаун улыбнулся мне и спросил:

— Сколько и на что?

Черт возьми, стильный парень.

Я все еще слышала грохот одинокого ночного поезда.

— Еще раз на «товарный вагон». На все деньги.

Парень, который вел игру, приподнял бровь.

— Делайте, как сказала леди, — сказал ему Дальнеплаун.

Когда я услышала это «делайте, как сказала леди», я уже знала, что мы выиграем. И мы выиграли. «Товарный вагон». Девяносто три тысячи долларов.

Дальнеплаун снова улыбнулся:

— Дженни, максимальная ставка за этим столом — десять тысяч.

Мне это очень понравилось — он мало того что не спросил, хочу ли я продолжить, он сожалел, что нельзя поставить больше. Это вселило в меня уверенность.

И она была к месту, потому что поезда я больше не слышала. Поезд прошел. Но тут вдруг, словно потревоженная его свистом, закричала во сне Мия. Я заглянула в ее сны — ей снова снилось, что в темноте на нее падают змеи с глазами, похожими на капли лунного света.

— На «змеиный глаз», — сказала я Дальнеплауну. — Последний рывок.

И добавила — мне хотелось, чтобы он знал меня:

— У меня есть воображаемая дочь. Я должна о ней заботиться.

Этот чудесный человек посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

— Как скажешь. Кем бы ты ни была.

Девчонки, я просто потеряла сознание.

Ай да мы! Выпал «змеиный глаз»! Триста тысяч долларов. Триста девяносто три тысячи в целом. По сто девяносто шесть тысяч пятьсот на брата. Минус чаевые — пятьсот долларов я дала на выходе Лайлу.

Мы с Дальнеплауном (Мия, вскрикнув один раз, снова крепко заснула) отметили удачу, разорив его заначку с наркотиками: кокаином, «ангельской пылью» и экстази (до этого я пробовала только марихуану, и она не идет ни в какое сравнение со всем остальным), а потом предались скромным утехам, благодаря которым и продолжается жизнь на земле.

Жизнь. Она прекрасна.

Нина Плешетт в оаклендской больнице «Кайзер» набрала из телефонной будки рядом со зданием больницы данный ей номер. После третьего гудка включился автоответчик: «Спасибо за звонок в ТНТ. После звукового сигнала наберите сначала свой код, затем код абонента». В качестве звукового сигнала прозвучал исполненный на горне сигнал атаки, за которым последовал вопль Рыжего Фредди: «Долой правительство!»

Нина набрала код. Послышалось два щелчка, затем звук автонабора.

В бункере, находящемся тремястами милями к северу, телефон прозвонил дважды, прежде чем Шармэн отложила исследование, которое читала, и ответила мягким: «Слушаю».

— Пациент скончался в 11.45, не приходя в сознание.

— Печально, — сказала Шармэн. — Его кто-нибудь навещал?

— Нет, никто.

— Причина смерти установлена?

— Нет. Равно как нет и официального диагноза. Доктора выдвинули предположение о редкой аллергической реакции на неустановленный агент. Иммунная система полностью разрушена.

— Спасибо за звонок, — сказала Шармэн и повесила трубку.

Она вернулась к докладу о рицине, яде, над противоядием к которому она работала уже около двух недель. Она сосредоточилась было на молекулярной диаграмме, пытаясь представить, как она взаимодействует с различными коэнзимами, но через несколько минут отложила бумагу и подумала о Гарри Дебритто. Она не ожидала, что он так быстро сдастся. Видимо, она высвободила внутри его какую-то страшную силу, зеркальное отражение его собственной убийственной энергии. Она знала, что дело не в яде. В обоих дротиках были несмертельные дозы нейроблокираторов. Обе инъекции были совершенно безобидными. Но несмотря на то, что это были только комбинации витаминов и минералов, они обратили его силу против него самого.

Новости выбили Дэниела из колеи. Если Элвуд и Эммет — торговцы наркотиками, то он — призрак Элвиса Пресли. Что правда, то правда — и убийство, и «официальная версия» выполнены на высокопрофессиональном уровне. Однако непохоже было, что ЦРУ собирается объявить его в государственный розыск. Вольта с большой уверенностью предсказывал (и Дэниел признавал — в этом есть резон), что ЦРУ скорее откажется от Алмаза, чем признается в собственной некомпетентности и рискнет своими тайнами.

Он попытался вспомнить происходившее вокруг «катласса». Четыре машины. Две из них, те, что с мигалками — городская полиция, еще одна — шериф, и четвертая — неприметный серый «форд», чуть в стороне, из которого и доносилось его описание. Внутри сидели двое в кителях и широких брюках. Агенты. Он с усмешкой подумал о том, что копы охотились за «катлассом», угнанным братьями Тинделл, но ЦРУ-то уже знало от братьев, кем он переугнан. Возможно, ЦРУ знает и о том, что он плакал над сном своей матери, что Алмаз скорее всего находится в сумке для боулинга, и что он может исчезать — если только они поверили братьям Тинделл, что, вероятно, было затруднительно.

Дэниел злился на себя. Он исчез тогда исключительно из желания поразвлечься, хотя, чтобы проучить братьев, достаточно было бы и Тао До Чанга. Надо было показать им настоящую силу. Возможно, если бы он просто вывел их из строя, сейчас они были бы живы. Видимо, «неназываемые источники» не могли позволить таким ребятам, как Эммет и Элвуд, болтать направо и налево об исчезающем боулере с Граалем, которым — об этом братья тоже не умолчали бы — интересовалось даже ЦРУ. Но, Боже, кто поверил бы в их россказни об исчезающем автостопщике? Не было никакой необходимости их убивать.