Василий Юнкер - Путешествия по Африке

• Название: Путешествия по Африке
• Автор: Василий Юнкер
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2006
• ISBN: 5-358-00636-2

Путешественник по призванию, медик по образованию, Василий Васильевич Юнкер на собственные средства в 70-80-е годы XIX века организовал хорошо подготовленные экспедиции в Центральную Африку, к этому моменту еще недостаточно изученную. Путешествия в 1877–1878 и 1879–1886 годах в Центральную Африку позволили исследователю-энтузиасту ликвидировать некоторые «белые пятна» на карте мира. Об этом подробный рассказ-повествование самого В. В. Юнкера, интересный для каждого, стремящегося узнать, как человек познавал Землю.

---

Переправа через реку Джур многосотенной экспедиции, при наличии одной лодки, длилась несколько дней. Я ждал, пока не был перевезен последний человек экспедиции. Али-Хаджи рассказал мне о своем маленьком селении по ту сторону Джура, южнее пути в Джур-Гаттас. Я договорился с ним, что он даст мне туда проводника. 1 сентября я простился с Али-Хаджи, переправился с моими провожатыми через реку Джур и после получасового перехода от ее восточного берега пришел к зерибе Сурур. По пути мы встретили лишь маленький хор Лолшуаль, берега которого поросли великолепными, высокими деревьями; густая сень этих деревьев, омываемых рекой, заманчиво влекла к отдыху в жаркий полдень. В зерибе я голучил половину ардеба дурры, который разделил между своими людьми так, что на ближайшие дни они были обеспечены едой. Моя этнографическая коллекция обогатилась музыкальным инструментом азанде, так называемой «маримбой», чему я очень обрадовался. На выдолбленных тыквах различной длины, служащих резонаторами, лежат в деревянной раме клавиши твердого, гладко обработанного дерева; ударяемые тонкими колотушками, они производят звуки, подобные звукам деревянных народных инструментов, слышанным мной в Штирии.

Маримба бывает так велика, что на ней могут одновременно играть несколько человек. К моему удивлению, среди моих носильщиков макарака нашелся один, который довольно хорошо играл на этом инструменте. В области Макарака этот инструмент неизвестен, и поэтому меня удивило искусство негра, пока он не рассказал мне, что свои юные годы провел на западе, в области азанде, позднее же переселился с вождем Бондуэ и пришел в Макарака.

Обильная роса сильно затрудняла наш поход к зерибе Данга. Узкая, едва заметная тропинка проходила в высокой траве, напитавшейся росой, так что в течение короткого времени обувь, носки и брюки промокли насквозь. По деревьям можно было уже издали узнать реку Нджедука; обилие деревьев по берегам рек является характерным для каждой водной артерии этой области. По дороге в Данга мы перешли границу негров джур, живущих к северу по реке Джур и на восток до большой зерибы Гаттас. Мы вошли в область негров бонго. В Данга, расположенном на расстоянии четырех часов ходьбы к юго-восто-ку от зерибы Сурур, я переночевал и двинулся дальше не по прямому пути через Дубор, по которому уже прошел ранее д-р Швейнфурт, а южнее — через Гуггу и Думуку к Джур-Гаттас. Утром 4 сентября я пришел и застал там еще Ибрагима Фауци и других предводителей войск и экспедиции.

Проблема прокорма многих сотен людей делалась более острой, а решение ее еще тяжелее. Из-за беззаботности и легкомыслия управителей и руководителей страдали ни в чем не повинные бедные негры, неожиданно для них оторванные от семей и дома, и особенно макарака. Вся эта мобилизация, проведенная так поспешно и необдуманно, оказалась совершенно ненужной; Фауци, основной виновник всего бедствия, теперь торопил с возвращением. Регулярные войска из Макарака уже пошли обратно. Я сомневался в выборе обратного пути в Макарака, куда должен был вернуться из-за оставленных там вещей и коллекций, и хотел сперва посоветоваться по этому поводу с Ибрагимом Фауци, чтобы узнать, захочет ли он мне помочь официальными распоряжениями. Мне не хотелось идти опять по уже пройденному пути через Роль, я предпочитал направиться по дороге, называемой именем вождя Абд-эс-Самада, через область Митту к Гоза. Это была дорога, ведущая к зерибам известного Кенузира, находящимся в настоящее время во владении его племянников и пасынков. Против всякого ожидания, счастье улыбнулось мне, так как, придя в Джур-Гаттас, я узнал, что родственники Абд-эс-Самада привезли сюда из южных станций слоновую кость и еще находились здесь. Фауци внял моей просьбе, вызвав тотчас же Абдуллахи Абд-эс-Самада и дал ему распоряжение проводить меня и моих слуг, а также его людей и носильщиков, по выбранному мной пути в Гоза. Выступление должно было состояться через несколько дней. За это время караван под водительством Багит-аги покинул зерибу; до этого пришел приказ о назначении Ибрагима Фауци «кайм-макам» (полковником). Это назначение было отмечено залпами орудий, поздравлениями и празднеством. Теперь, когда военная экспедиция была закончена еще до того как началась, из Мешры-эр-Рек прибыли две маленькие бронзовые пушки, посланные из Хартума. Они были использованы для празднества.

Десятого сентября начался мой обратный поход из области Бахр-эль-Газаль в сопровождении Абд-эс-Самада. Как обычно, наш выход запоздал, и прошло много часов, пока, наконец, двадцать носильщиков бонго подняли на плечи мой багаж, и мы тронулись. Ибрагим Фауци прислал мне в последний час корову, так что отныне я мог допускать отклонения от вегетарианской диеты. Уже в первый день похода я стал свидетелем отвратительного и жуткого зрелища. На дороге лежали трупы негров из каравана Багит-аги. Несчастные от голода и изнеможения упали на дороге и погибли. При моем приближении (я ехал на осле) шумно поднялась стая коршунов, оторвавшаяся от своей ужасной трапезы. Такая же печальная картина наблюдалась на следующий день в акабе, лежащей между маленькой зерибой Гаттас (вождя Шуила), в которой мы переночевали, и зерибой Гассан. В течение многих часов я встречал на дороге жертвы бессовестного легкомыслия. И это в начале похода! Что же будет в конце его?! Я был от души рад, когда мы должны были свернуть в сторону. От большой зерибы Гокх-эль-Гассан мы пошли в южном направлении, отдохнули в маленьком селении Моаки, находящемся в области Бонго, простирающейся на юг и запад. Здесь ко мне явился вождь этого племени Боли. От Моака мы тщетно пытались перейти Бахр-Джау; вследствие очень высокого уровня воды нам пришлось вернуться и перейти реку вброд в более мелком месте. Переход совершился без всяких затруднений.

Воин динка

Фотография

Следуя по восточному берегу реки Джау, мы подошли к расположенной на песчаном грунте деревне динка (или джанге), окруженной обширными полями. Это была резиденция вождя динка Каху. Окруженный своими соплеменниками, он сидел в тени двух больших деревьев, украшавших деревенскую площадь. Каху был прекрасным представителем своего племени, типичным динка. Если мужчины этого племени вообще отличаются ростом выше среднего, то Каху на голову превосходил большинство его окружавших; рост его достигал почти двух метров. В его шерстистые волосы было воткнуто белое страусовое перо, гордо вздымавшееся над головой; длинное, стройное тело было облачено одеждой из расцвеченного пестрыми цветами ситца. Его жена, такая же высокая и стройная, как он, была опоясана длинной, мягко выделанной козьей шкурой, украшенной по Воин динка краям многочисленными железными колечками. Старый образ жизни, нравы и обычаи того времени, когда джанге были еще хозяевами своей страны, претерпели значительные изменения со времени вторжения хартумских торговцев. Скотоводство, как главное занятие и наиболее существенный источник пропитания, теперь было сведено почти на нет. Грабительские, не стесняемые ничем нападения на стада, расхищение скота, который нубийские носильщики, лучше вооруженные и поэтому покорившие негров, уводили тысячами голов, вынудили динка-джанге, живших в сфере деятельности зериб, отказаться от скотоводства. Они теперь сеяли дурру, и то лишь в пределах, необходимых для поддержания существования. Бедность и отсутствие излишков были их единственной защитой против ненасытной своры хищников, обитателей зериб. Там, где прежде паслись тысячеголовые стада скота, теперь с трудом можно было найти хотя бы одну корову!

От деревни Каху на юг тянется большая, совершенно необитаемая дикая местность, по которой мы шли несколько дней. Через колючие терновники и высокую траву проходила такая узкая тропинка, что мы ее часто теряли. Часто мы шли по широким следам слонов, которые проходили сотнями с востока на запад, иногда они шли и по нашему пути. Неуклюжие гигантские ноги этих животных все вытоптали и образовали в почве настоящие ямы. Нам преградил дорогу ручей — рукав реки Джау. Котловина в тридцать шагов шириной, поросшая кустарником и деревьями, была наводнена разливом реки Джау. При обследовании оказалось, что лишь на коротком расстоянии от берега вода была выше человеческого роста, дальше же она едва достигала груди. Установив, что переход безопасен, самые высокие носильщики подняли и понесли поклажу; дойдя до глубокого места, они поднимали ношу над головой, зажмуривали глаза и так переходили в глубоком месте, погружаясь в воду до затылка. Из воды торчали лишь руки до локтя и ноша. Я при этом очень беспокоился за мои вещи, но все обошлось благополучно, без всяких приключений. Меня самого перенесли на моем ангаребе. Однако были и комичные сцены, особенно с женщинами, которых перетягивали на жердях и которые, вследствие трусости и болтливости, набирали полные рот и нос воды. Два часа спустя перед нами открылись гостеприимные ворота зерибы Унгуа.