Крис Вудинг - Ускользающая тень

• Название: Ускользающая тень
• Автор: Крис Вудинг
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-227-04709-0

Ослепительный солнечный свет губителен для жителей планеты Каллеспа. В подземных пещерах, освещенных фосфоресцирующими грибами, не прекращается война между племенами за приграничные территории — бесплодные земли, сталактитовые леса и бездонные озера. Эскаранка Орна, храбрый воин Кадрового состава, попадает в плен и оказывается в тюрьме. Изматывающая работа в кузнице лишь заглушает тоску по мужу и сыну, но не лечит. Во что бы то ни стало Орна должна вырваться из гуртского плена. Однако возвращение домой оборачивается полной катастрофой. Неожиданное предательство переворачивает привычный мир с ног на голову.

---

К счастью, в лицо меня охранники почти не бьют. Все зубы на месте, ни одна кость не сломана. За это я им благодарна.

Когда избиение заканчивается, я впадаю в полубессознательное состояние. Меня куда-то тащат за руки. Во рту солёно-металлический привкус крови, всё тело пылает от боли. То отключаюсь, то снова прихожу в себя. Затем окончательно проваливаюсь в забытье, но из этого состояния меня выводят пощёчиной, и я вдруг оказываюсь в тёплой воде. Трепыхаюсь, захлёбываюсь, тону… наконец снова выныриваю на поверхность, и меня тошнит — наглоталась воды.

Я в круглой пещере с гладкими стенами, полной застоявшейся, солоноватой воды. Вонь проникает внутрь, пронизывает насквозь. Из помещения сверху просачивается свет факелов. Узкие, бледные лица гурта, склонившись, глядят на меня.

Над водой в стены вделаны ржавые металлические кольца. Хватаюсь за одно из них. Охранники уходят и уносят факелы с собой. Дверь захлопывается, и становится темно. Мы, эскаранцы, хорошо видим в темноте, и самого слабого источника света нам достаточно. Однако в темноте мы беспомощны.

Боль постепенно нарастает. Подбитый глаз закрывается сам собой. Щека распухла до невероятных размеров. Единственный звук, который до меня доносится, — плеск воды. С мрачной иронией радуюсь, что наконец разрешила загадку — так вот куда девают всё дерьмо из камер. Даже немного улыбаюсь разбитыми губами.

Ринн всегда говорил, что мышление у меня извращённое. Это ему даже нравилось, хотя иногда всё-таки раздражало. Несмотря на своё плачевное состояние, чувствую подъём. Держусь на поверхности, продев одну руку сквозь кольцо, и мысленно насмехаюсь над охранниками, которые меня избили. Презираю их за то, что не разделались со мной окончательно. Мне и так хуже некуда, ничего страшнее они со мной сделать не могут. Да пошли они все. Пусть даже не надеются меня сломать.

До меня доносится тихий, заунывный звон колокола, отдающийся эхом в стенах пещеры. Так определяю, что провела здесь уже два оборота. Хотя точно не уверена — один-два раза могла и не услышать, пока спала. Спать тут не так-то просто. Нужно просунуть руку в кольцо по самую подмышку, чтобы не захлебнуться, но потом просыпаюсь оттого, что циркуляция крови прекратилась и рука совсем онемела. Кажется — лучше бы и вовсе не спала. Но что поделаешь? Таково моё наказание.

Некоторое время назад мне спустили ведро воды. Чистой, а не той мути, в которой я плаваю. Выпиваю, сколько могу, приникнув распухшими губами к краю ведра. Ведро вытягивают слишком рано, но и этого достаточно, чтобы продолжать держаться.

Наконец слышу поворот ключа в замке, и дверь со скрипом открывается. Вижу над головой свет факела, совсем тусклый. Но на глазах выступают слёзы, поэтому загораживаюсь ладонью и отворачиваюсь. Мне сбрасывают верёвку, к которой прикреплено что-то вроде грубой сбруи из ремней.

— Надевай, — приказывает кто-то по-гуртски.

Простой приказ доходит до меня не сразу. Медленно протягиваю руку и берусь за ремни.

— Надевай, — снова повторяет голос.

Прикидываюсь, будто по-гуртски не понимаю. Тогда мне начинают объяснять знаками, чего от меня хотят. Послушно пристёгиваюсь. Одной рукой это сделать не так-то просто. Вторая онемела.

Меня поднимают наверх. Я совсем ослабела. Едва могу отталкиваться от стен пещеры, когда в них врезаюсь. А гурта не обращают внимания, знай себе тянут. В верхнем помещении меня ставят на ноги, расстёгивают ремни и ведут прочь, тыча в спину остриём меча.

Меня ведут по коридорам, в которых я раньше не бывала. Одни отделаны корневым деревом древней микоры, другие покрыты узорами из коры лишайниковых деревьев. В стены вделаны маленькие светящиеся камни. Один их вид вызывает острую ностальгию по благам цивилизации. Я уже привыкла к мрачному, жаркому миру сырых пещер, каменных комнат безо всяких излишеств и грохоту литейных. Даже не ожидала увидеть здесь такую роскошь, как светящиеся камни.

Эти коридоры намного чище тех, по которым мне приходилось ходить до сих пор, и украшены намного богаче. На притолоках и держателях для факелов — знаменитые гуртские завитушки. Мимо с тихим шелестом проходят учёные в мантиях, некоторые совсем молодые, с детскими лицами. Кажется, они вовсе не удивляются, столкнувшись с избитой, измождённой эскаранской женщиной, которая только что плавала непонятно в чём.

Меня проводят в комнату, где с потолка свисает фонарь из кованого железа, внутри которого находится светящийся камень. Вдоль стен выстроились стеклянные шкафы и ящики. На рабочей поверхности — перегонные кубы, другие алхимические приспособления и непонятные медные штуковины, издающие тихое тиканье. Рядом — открытые книги и схемы. Чую запах крови.

В центре комнаты — рама в форме креста, наклонённая под углом, к каждому концу приделаны ремни. Рядом стоит тот самый врачеватель, который недавно приходил в кузницу.

Значит, вот зачем они меня сюда привели. Хотят на органы разобрать, как того мужчину.

Нет!

Начинаю яростно сопротивляться. Вырываюсь из рук охранников. Неизвестно откуда берутся силы. Как представлю, что меня привяжут к раме и начнут резать… Бью одного из охранников ногой и чувствую, как ломается его лодыжка. Тот кричит — типичный гуртский крик. Этот звук мне прекрасно знаком. Тут кто-то бьёт меня дубинкой по голове, и я повисаю на их руках. Больно. Но для того, чтобы оглушить, этого мало. Снова пытаюсь вырваться, но меня бьют опять, и я успокаиваюсь.

Бесполезно. Я слишком долго голодала и слишком много времени провела в той пещере, почти не двигаясь. У меня сейчас никаких шансов противостоять оставшимся охранникам. Один проклинает меня на чём свет стоит и, держась за ногу, оседает на пол. Остальные привязывают ремнями, а врачеватель подходит всё ближе и ближе, в руке у него длинная полая стеклянная игла. Внутри искрится янтарная жидкость. Всё ещё пытаюсь увернуться, но сил не осталось. Игла всё ближе. Наконец втыкается в руку, и неожиданно мне становится очень спокойно. Постепенно расслабляюсь, пока не проваливаюсь в сон.

Поле битвы усеяно окровавленными останками. Потолок пещеры нависает низко, при каждом взрыве с него дождём сыплются сталактиты. Воздух разрывают последовательные залпы осколочной пушки.

Но я цела и невредима. Лечу на крошечных, жужжащих крылышках над поверженными воинами — и нашими, и гурта. На лицах убитых навечно застыли ужас и потрясение, они покрыты грязью и кровью. Воздух наполняют отвратительные запахи сражения, а меня несёт ветром дальше, к моей цели.

Наконец я вижу его. Лежит, скорчившись, на краю воронки, рядом с убитыми товарищами. Глаза их пусты. Он дрожит. На грязном лице дорожки слёз.

Это мой сын.

Подлетаю к нему, он поднимает глаза. Отчаянно тянет ко мне руки, но я слишком высоко, ему не дотянуться.

— Я здесь, — говорю я. — Я нашла тебя.

Джей шепчет в ответ какую-то бессмыслицу. И тут понимаю — это шифр. Наш тайный язык. Я должна разгадать смысл.

— Где ты? Где?

— Я иду к тебе, — отвечаю я.

И вдруг налетает мощный порыв ветра и, пахнув удушающим жаром, относит меня совсем в другую сторону.

— Где ты? — кричит Джей, но меня увлекает прочь. С такими маленькими крылышками сопротивляться урагану невозможно. Я всё же пробую, но ничего не выходит.

— Я всегда с тобой! — выкрикиваю я, но меня унесло так далеко, что Джей не слышит.

Просыпаюсь в каком-то кабинете. В таких роскошных помещениях я тут ещё не бывала. Кругом полированное дерево и сверкающий металл. Окон нет. Но зато есть примитивная система вентиляции, зависящая от конвекции. Должно быть, я нахожусь в самом сердце тюрьмы.

Я за руки и за ноги пристёгнута ремнями к креслу. Напротив сидит гурта средних лет. Длинные, белые с желтизной волосы собраны в хвост. Волосы свисают с щёк двумя дорожками, но подбородок голый. Одет мужчина в красно-серебристую мантию, ногти длинные и острые.

И вдруг замечаю кое-что ещё. Я больше не мокрая. Вони тоже не чую. Оглядываю саму себя. Одежду мою выстирали. Кожа чистая. Кажется, даже голову помыли.

Чтобы вымыть, меня надо было раздеть. Гадаю, не сделали ли гурта ещё чего-нибудь, пока я была без сознания, но тут же запрещаю себе об этом думать. Лучше не знать. Будем считать, что ничего не было.

Потом вспоминаю свои опасения. Нет, органы у меня забирать не собираются. Что же тогда эти гады задумали?

Жду. Пусть гурта заговорит первым. По одну сторону от его кресла стоит изысканная модель нашей звёздной системы, выполненная из меди и золота. По таким считают приливы и сезоны, определяемые движением небесных тел. В этой модели представлены только четыре — те, чьё тепло и гравитация оказывают влияние на наш подземный мир. Вот сияют два солнца, Оралк и Мохла, вот Вейл, наша огромная, круглая мать-планета, а вокруг обращается крошечный спутник, Каллеспа. Здесь мы и живём.