Александр Грин - Молчание

• Название: Молчание
• Автор: Александр Грин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Рассказы
• Год: 1991

Дочь старика Бурля вышла замуж за бедного секретаря и покинула дом. Отец возненавидел все сословие секретарей и теперь нанимает их для того, чтобы мучить. Непременное его условие: «в присутствии Тристана Бурля — молчать!»…

---

Дарль кивнул.

— Предупреждаю вас, — продолжал Бурль, начиная уставать, — что я буду всячески пытаться вызвать вас на говорение, особенно к концу полугодия. Я стану провокатором, хитрецом, соблазнителем. Я вас поймаю. Кстати: у меня… нет ни дочери, ни даже племянницы. Ну-с, вы будете писать под диктовку, а кроме того, вам предстоит снять множество копий в моем архиве. Еще вы перепишете мой дневник. Все.

Дарль кивнул несколько раз, после чего задумавшийся, нахмурившийся Бурль позвонил экономке.

— Шатену сухого типа, Томасу Дарлю, дайте комнату внизу, угловую, и чтобы я ничего не слышал о том, как и что он у вас ест. Сегодня вы свободны, — обратился Бурль к Дарлю, — но завтра в семь утра приходите сюда.

Совершенно усталый, Бурль захромал к спальне, боком провалился в дверь, волоча ногу и трость, и хлопнул дверью ток громко, что загудел дом.

Прошло двадцать дней.

Каждый день, в семь часов утра, Дарль приходил к старику в его кабинет и работал со всей тщательностью добросовестного труженика, подшивая бумаги, снимая копии, разыскивая в архиве Бурля справки и документы, необходимые тому для удовлетворения запросов бывших клиентов и составления книги под названием «Нотариальная практика Лисского округа с 1900-го по 1920-й год». Кроме того, он вел приходо-расходные тетради Бурля, ходил покупать сигары, виски и играл с Бурлем в шахматы. Весь день Дарль был занят, его отпускали не ранее восьми вечера, когда, измученный, он приходил в свою комнату — ужинать и пить чай.

Выражения: «сероглазый», «черствого типа» без употребления собственного имени Дарля, затем: «ну-ка, поворачивайтесь живее!», «долговязый кисляй!», «живо в лавочку!» — и другие еще более живописные, слетали с языка Бурля так часто, что иногда он сам в страхе замирал, ожидая пощечины. Но секретарь был выдержан на редкость. Кроме того, он оказался дельным, образованным работником. Дарль только сжимал губы и кивал, слыша брань, или отрицательно качал головой.

Однажды старик упал на пол, начал барахтаться как черепаха и дико вращать глазами. Дарль с трудом поднял его, усадил в кресло и поправил подушку. Бурль, отдышавшись, сказал:

— Ожидаете признательности?

Дарль погрозил пальцем, улыбнулся и указал на свой рот.

— Все равно поймаю! — заявил Бурль.

Дарль, пожав плечом, занялся работой. Бурль стукнул палкой и убежал в спальню.

Утром на двадцатый день этой, с позволения сказать, «службы» к секретарю вошла экономка Дора Форсет. У нее было встревоженное лицо.

— Он тоскует о дочери, — сказала экономка. — Я должна посвятить вас в эту историю, так как, может быть, вы сумеете разыскать адрес. Леона вышла замуж, отцу не понравился ее брак, и он запретил ей писать. Впоследствии Бурль сделал шаг к возобновлению отношений, но было уже поздно: она выехала из Гертона неизвестно куда. Вы видите, я волнуюсь, но что делать, скажите? Всю ночь ему было плохо, а старики мнительны. У него бывает удушье. Под утро он плакал. Жаль его. Ведь он не столько зол, сколько болен, и болен давно.

— Сущие пустяки, — сказал Дарль. — Я знаю, где живет дочь Бурля. Так ему и скажите. Хоть сейчас. Я знаю их обоих: ее и ее мужа, Брентгама. Не беспокойтесь.

Сказав так, Дарль увидел, с какой легкостью может исчезать толстая женщина, если известие чрезвычайно. Она побежала к Бурлю, оставляя по дороге открытыми все двери и голося «мистер-рль» — «р-ль» — все глуше, пока с лестницы не донесся последний ее возглас: «Нашли!»

В комнате Дарля раздался отрывистый звонок.

Когда Дарль пришел в кабинет, он увидел Бурля, стоявшего в дверях спальни. Его лицо опухло, руки тряслись.

— Знаете адрес? — прохрипел Бурль. — Как вы его знаете? Почему вы его знаете? Говорите!

Дарль подал заранее приготовленную бумажку. На ней было написано: «Провокация. Снимите молчание».

— Молчание и шкуру, если хотите! — заорал Бурль. — Я сдохну, пока вы трясетесь над своим жалованьем! Почему, почему, черт возьми, вы знаете адрес?!

— Потому что я муж Леоны, — сказал Дарль, невольно посматривая на палку Бурля. — Я Брентгам.

Бурль ухватился за дверь и начал сползать на пол. Дарль усадил его в кресло.

— Мы живем в Текле, деревня неподалеку от Лисса, — продолжал Дарль, — потому что продали почти все вещи и могли снять лишь что-то вроде птичьей клетки. Я кое-как занял денег и направился к вам, чтобы попытаться смягчить вас. Леона слаба здоровьем, и разрыв с вами сильно изнурил ее. По дороге я узнал о вашем объявлении и решил сколько могу расположить вас к себе, работая по объявлению.

Бурль полулежал с закрытыми глазами, слушая внимательно и ехидно. Вдруг он приоткрыл правый глаз.

— Вы были хорошим секретарем, — неожиданно сказал Бурль. — Но до чего я прав! Только секретарь может выкинуть такую штуку! Теперь будете ждать моей смерти! Вздыхать о наследстве?

— Вот именно. Ведро цианкали и пулемет приготовлены. «Настала ночь. Шипя как змея, вполз злодей…»

— Ну, довольно, — перебил Бурль. — Я устал. Место я вам устрою. Ваш поступок в моем вкусе: хорошо сыграно. Привыкну. Но, пожалуйста, ни слова Леоне о том, как я вас посылал за водкой, потому что мне это было запрещено.

— Хорошо, — ответил Брентгам. — Вы уже знаете, что секретари умеют молчать.