Нина Мечковская - Социальная лингвистика [таблицы в рисунках]

• Название: Социальная лингвистика [таблицы в рисунках]
• Автор: Нина Мечковская
• Жанр: Языкознание

В книге показано место языка в жизни человека и истории человечества — в смене общественных формаций, развитии культуры, религии, школы. Рассмотрены закономерности социальной эволюции языков, разнообразие языковых ситуаций на Земле, современные проблемы общения в многообразном мире.

---

Предоставление юридических преимуществ одному из языков социума — это нередко акт защиты языка, находящеюгося в кризисе.

Знаменитый пункт Литовского Статута (в редакциях 1566 и 1588 гг.) — А писар земский по руску маетъ литэрами и словы рускими вси листы и позвы писати, и не иньшым языком и словы — был, по мнению А. И. Журавского, вынужденной охранительной мерой, косвенным свидетельством нарастающего вытеснения старобелорусского языка польским (Жураўскi 1967, 350–351). Когда законы бывших союзных республик назвали свои языки государственными, то это также было актом защиты местных этнических языков.

В текстах законов не так уж часто встречаются прямые запреты употреблять какой-то язык[82]. Права языковых меньшинств нарушаются или вообще ликвидируется де-факто. Например, фашисты просто разгоняли национально-культурные центры, арестовывали их лидеров, закрывали газеты на языках меньшинств. При Франко остановилась письменность каталанского и галисийского языков; особенно жестоким репрессиям подвергались баски. В Италии при фашистах преследовались ретороманцы, словенцы, австрийские немцы; в Германии — серболужичане.

Юридическая дискриминация может состоять в неупоминании языка в законе или трактовке его как диалекта. Остальное — дело практики. В 1861 г. попечитель Виленского учебного округа в представлении министру народного просвещения писал: "В губерниях Виленской, Гродненской и Минской бо́льшая часть сельского населения говорит наречием белорусским, поэтому и народные училища в этих местностях должны быть чисто русские" (дат. по работе Шлюбскi. 1928, 335).

Законы о языке и права человека

Демократический закон о языке защищает право отдельного человека не владеть языком большинства. По закону, человек может обратиться в государственное учреждение на любом из языков, принятых в данном социуме, и учреждение обязано дать ответ на том же языке. В суде гражданин имеет право выступать на родном языке; закон предусматривает при необходимости участие в суде переводчика. Если заботиться о меньшинствах, то закон должен предусмотреть наличие перевода в документах частного лица — паспорте, свидетельствах о рождении, браке, в документах об образовании и т. п., а также на бланках, формулярах, в инструкциях по пользованию товарами и в визуальной информации (вывески, объявления, рекламы, афиши, плакаты и т. п.).

Закон защищает право частного лица говорить на родном языке в сфере обслуживания. Наиболее четко (если сравнивать законы о языке бывших союзных республик) об этом сказано в эстонском законе: "В сфере обслуживания и торговли обслуживающая сторона обязана применять язык, избранный обслуживаемым лицом". (Ср. соответствующую статью в украинском законе: "В Украинской ССР во всех сферах обслуживания граждан употребляется украинский или другой язык, приемлемый для сторон", В конфликтной ситуации статья не способна регламентировать выбор языка.) В эстонском законе есть также статья, защищающая право человека говорить на родном языке со своим начальником: "Руководящие работники общаются с подчиненным на избранном им языке" (ст. 5).

В демократическом обществе закон гарантирует, этническим группам населения возможность определенного образования на родном языке, но при этом не ограничивает граждан в выборе языка обучения (т. е. можно учиться и не на родном языке).

Однако эта общеправовая норма предполагает ряд существенных уточнений, а именно: при какой численности и какой компактности проживания лиц той или иной национальности возможны общеобразовательные школы на их родном языке? Какие ступени общего образования на языке национального меньшинства гарантирует закон: начальное, неполное среднее или полное среднее?

Доступно ли на языке меньшинства высшее образование и по каким специальностям?

О степени демократичности закона о языке можно судить по тому, определяет ли закон некоторый язык в качестве обязательного для изучения каждым гражданином (независимо от его родного языка и волеизъявления). Бодуэн де Куртенэ писал в этой связи: "По педагогическим и общегражданским соображениям в каждой школе долин быть обязательным как предмет изучения только один язык — язык преподавания. Но необходимо предоставить всем ученикам возможность усвоить себе тоже другие языки, каковы: язык, самый распространенный в государстве; язык, самый распространенный в данной автономной области; язык иноязычных сограждан данной самоуправляющейся единицы; языки, распространенные и получившие всемирное значение (вроде немецкого, французского, английского, эсперанто и т. п.); так называемые классические языки, латинский и греческий" (Бодуэн де Куртенэ 1913, 77–78).

В разноязычном социуме должны быть школы с разными языками обучения, а количественное соотношение таких школ должно зависеть от свободного выбора учеников и их родителей.

Законы о языке, Принятые в бывших союзных республиках, признают обязательным изучение государственного языка в общеобразовательной школе. Без сомнения, такое предписание — это реакция на десятилетия русификации, оно продиктовано тревогой за судьбу, иногда за само существование национального языка. Однако, когда культуры и языки перейдут от состояния "самообороны" к "мирной жизни", законы о языке окажутся ближе к тем общедемократическим принципам, о которых Бодуэн де Куртенэ писал в начале века. (Историко-биографический экскурс о Бодуэне см. на с. 127–131.)

Адмистративная практика

При всей важности программных и законодательных мер все же решающее значение в национально-языковой политике имеет деятельность государства по их осуществлению. Не раз декларированное равноправие языков и народов оставалось равноправием лишь на бумаге. Например, по декрету Сейма Польши в 1925 г. общеобразовательные школы в Западной Беларуси могли быть и на польском и на белорусском языках. Выбор языка зависел от родителей учеников. И тем не менее, несмотря на десятки тысяч заявлений о желании учить детей в белорусских школах и даже на то, что Министерство просвещения Польши подготовило комплекты белорусских учебников, белорусские школы так и не были открыты.

Своеобразие законов о языке в том, что они не столько запрещают те или иные действия, сколько обязывают определенные органы и должностные лица осуществлять деятельность по реализации законов. Законы о языке нуждаются в специальных механизмах их выполнения. Например, по закону о языках в бывших советских республиках рабочим языком государственных учреждений, языком делопроизводства является государственный язык республики. Однако одного закона ("только закона") мало, чтобы десятки тысяч служащих на деле перешли на государственный язык. В Эстонии и Латвии с участием экспертов республиканских академий были определены уровни владения государственным языком; затем были определены категории должностей, предполагающие тот или иной уровень владения языком (6 в Эстонии и 4 в Латвии); Советы Министров приняли постановления об аттестации работников по степени владения языком, а также о создании условий для повышения их языковой компетенции. И это только первые шаги в реализации законов о языке, но даже они далеко не всюду были сделаны.

Законы о языке в государствах бывшего СССР — это в большей мере манифесты национально-языкового самосознания, нежели реальные нормы права. Не случайно законы не содержат норм негативной (ретроспективной) ответственности и не предусматривают охранительных санкций. Реальными регуляторами употребления языков будут, как и прежде, различные подзаконные (административные) акты — например, определения министерствами образования количества уроков разных языков в школах; утвержденные правительствами перечни специальностей, по которым в вузах будут создаваться группы с тем или иным языком обучения; объемы программ на радио и телевидении и тиражи изданий, на разных языках, определяемые комитетами по средствам массовой информации и издательскому делу, и многое другое.

Финансово-экономические рычаги

Конструктивные программы национально-языковой политики, стремящиеся расширить сферы использования определенного языка, предполагают значительное финансовое обеспечение.

В таких программах каждый шаг стоит денег. Ср. только перечень мер, предпринятых центральным правительством Индии для распространения хинди в качестве официального языка государства и средства межнационального общения в стране. За счет федеральных средств в нехиндиязычных штатах создавались колледжи, готовящие учителей хинди; правительство также взяло на себя все расходы по оплате труда учителей хинди в этих штатах. По специальной книгоиздательской программе, финансированной правительством, на хинди были изданы сотни книг университетского уровня по различным отраслям знаний, в том числе переведена 12-томная энциклопедия. Специальные средства выделялись для поддержки хиндиязычных газет и журналов, для тиражирования и проката кинофильмов на хинди. Были учреждены различные премии за лучшие оригинальные и переводные произведения на хинди, причем не только художественной, но и специальной литературы (например, за лучшую публикацию по юриспруденции). Выделялись многочисленные стипендии для студентов нехиндиязычных штатов за успехи в изучении хинди. Для упрочения хинди в официальной сфере была создана сеть курсов по изучению хинди служащими, с системой экзаменов (включая машинопись и стенографию на хинди); потребовалось также стандартизировать клавиатуру пишущих машинок, буквопечатающих телеграфных устройств и т. п. (см.: Ганди 1982).