Серго Берия - Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…

• Название: Мой отец Лаврентий Берия. Сын за отца отвечает…
• Автор: Серго Берия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4438-028

Сенсационная книга, в которой рассказывается о легендарном Лаврентии Павловиче Берии — ближайшем соратнике Сталина. Его титаническая деятельность на самых разных должностях — от всесильного наркома госбезопасности до руководителя советского атомного проекта — была на первом краю сталинской политики.

В наше время имя Л.П. Берии обросло многочисленными мифами и легендами. Оно постоянно подвергается нападкам недоброжелателей, за которыми намеренно скрывается историческая правда. Как получить достоверную информацию об этом незаурядном деятеле Советского Союза? Его сын С.Л. Берия готов ответить за отца и рассказать немало интересного.

В книге представлены как не публиковавшиеся в России материалы биографов Берии, так и воспоминания его сына.

---

— Быть может, власти освободили вас потому, что вспомнили знаменитую максиму «сын за отца не отвечает»?

— Не думаю, что эта милость принадлежала исключительно власть имущим. На них сильно влияли лица, поддерживающие меня в науке. Они не только добились моего освобождения, но и возвращения к любимой работе. В Свердловске меня навестил Курчатов, приезжали и другие ученые. Должен заявить со всей откровенностью и благодарностью, что меня спасла русская техническая интеллигенция! (И это я расцениваю, прежде всего, как отношение к моему отцу, а потом ко мне — ни в чем не повинному молодому человеку!)

— Скажите, после освобождения органы не пытались вас склонить к сотрудничеству? По законам «жанра» вы могли бы стать для них весьма подходящим персонажем…

— Не удостоился такой чести! Общение со мной в Лефортово и Бутырке, наверное, убедило их в том, что бесполезно рассчитывать на мое стукачество. Выпустив из тюрьмы, «рыцари плаща и кинжала» держали меня в Свердловске под постоянным наблюдением.

— Свердловск был ссылкой?

— Официально нет, но фактически — да. Без особого разрешения ни я, ни мама не могли ступить ни шагу.

— Правда, что ваша мать ездила в родной Мартвили и хотела получить там земельный участок, но местные власти ей отказали?

— Мать ездила в Мартвили как раз по приглашению местных властей, охотно отозвавшихся на ее просьбу, однако вмешалось КГБ в лице начальника его грузинского подразделения Алексея Инаури, и маму под охраной привезли обратно в Свердловск.

— В годы вашего пребывания в Свердловске мать посещала Грузию и нелегально?

— В 1958 году мы получили от анонимного респондента фотокарточку, на которой был запечатлен мой отец на фоне президентского дворца в Буэнос-Айресе. «Если вас заинтересовало мое послание — писал аноним, — поезжайте в Челябинск, где в таком-то месте в такое-то время встретите человека который и объяснит все подробности». Матери послание показалось убедительным и вопреки официальному запрету она настояла, чтобы я поехал по указанному адресу. В то время в Челябинске гостила моя няня, упоминаемая ранее Элла Альмендингер, брат которой возглавлял один из местных заводов. Я сообщил ей по телефону, что приеду и, возможно, обращусь с просьбой о помощи. В субботу утром мы с товарищем сели на велосипеды и отправились в путь. Из Свердловска в Челябинск — километров 250 — расстояние не такое уж непреодолимое для молодых и здоровых парней. Я поведал Элле Эммануиловне всю историю и попросил вместо меня пойти на свидание. Она согласилась, но вскоре вернулась с неприятной новостью: инкогнито настаивал на личной встрече с мамой. Вскоре после моего возвращения из Челябинска нам подбросили журнал «Вокруг света» с публикацией того же снимка и очередной запиской: мол, маму ожидают в селе Анаклия Зугдидского района, что на берегу Черного моря. Мы не исключали, что это может быть провокацией, хотя и не очень понимали ее цель. Допустим, хотят заставить нас нарушить паспортный режим, а потом наказать. Но зачем заманивать нас за тридевять земель, когда для наказания можно придумать массу поводов на месте? Тем более, что подобная перспектива нас не страшила: к одиночному заключению нам не привыкать…

Итак, мама решилась ехать в Грузию. На заводе «Уралхиммаш», где она работала, ей оформили больничный лист, а мои друзья организовали конспиративный перелет в Сухуми. Маму там встретили и, чтобы не привлекать особого внимания, рейсовым автобусом доставили в Анаклия. Там она гостила в очень милой семье и на протяжении недели ежедневно ходила в указанное место» но, к сожалению, тщетно. На встречу никто не явился. До сих пор не понял, в чем заключалась суть этой жестокой игры. Мама до конца жизни верила, что отец жив, и в редкие минуты, когда мы возвращались в прошлое, говорила: «А может быть…»

— Лаврентий Павлович был, конечно, человеком прозорливым, опытным. Неужели он не предугадал надвигающейся опасности?

— Отец допускал, что его требование всем членам ЦК отчитаться перед чрезвычайным съездом партии, на созыве которого он настаивал, и объяснить свое участие в репрессиях, может вызвать резкую реакцию, даже протест. Он предполагал политическую борьбу, но не террор. В этом — его главная ошибка.

— Хоть кто-нибудь остался верен дружбе с вашим отцом после того, как его не стало?

— Верных ему людей убрали вместе с ним. Многие, кого соратниками назвать нельзя, — они выполняли его служебные поручения, — оказались в местах не столь отдаленных. Чем упорнее человек защищался, опровергая свою причастность к преступлениям Берия, тем больший срок наказания получал.

— Вы верите в сопричастность к аресту или убийству Лаврентия Павловича таких деятелей, как Жуков, Конев, Батицкий?

— То, что против отца использовали военных, несомненно. Его убийство было, по существу, военным переворотом. О роли конкретных военачальников в этом перевороте затрудняюсь что-либо сказать. Знаю лишь одно: Георгий Константинович Жуков дружил с моим отцом. Они сотрудничали как до войны, так и весь военный период. Отец всячески поддерживал Жукова, когда тот попадал в очередную опалу. Именно Георгий Константинович составил для отца списки уцелевших от ежовских репрессий военных, впоследствии реабилитированных и возвращенных в армию; среди таких — Рокоссовский, Мерецков и др.

После выхода мемуаров маршала Жукова я получил возможность побеседовать с ним, кстати, по его же инициативе. Он мне сказал тогда: «Все разговоры о моем участии в аресте Берия — чистейшей воды выдумка!» Я ему поверил, ибо какой смысл Георгию Константиновичу оправдываться передо мной: он все-таки не походил на Микояна! Я поверил и Швернику, который, будучи членом суда, не видел на судебном процессе моего отца. Не было его там!

— Кого же тогда судили?

— Сидел на скамье подсудимых слегка похожий на отца какой-то человек и за все время разбирательству не произнес ни слова.

«Это не был твой отец!» — сказал мне Шверник. Михайлов утверждал то же самое.

Да и вы сами поверите в то, что Лаврентий Берия упускает последний шанс защитить себя?!

Я сопоставил их рассказы с увиденным в тот злосчастный день и пришел к выводу, что отца уже не было в живых, когда меня позвали к телефону. Трудно сказать, кого выносили на носилках из нашего дома, когда я подъехал туда. Но я не исключаю, что это было тело отца: слишком много подозрительных совпадений!..

— Членом Специального Судебного Присутствия был и Митрофан Кучава, председатель грузинских профсоюзов.

Кто-кто, а он уж точно мог определить, кто находился на скамье подсудимых — Берия или подставное лицо!..

— Я с ним не встречался, но где-то пришлось прочитать его воспоминания. В отличие от других свидетелей, он как раз утверждал, что видел на суде именно Берия. Я не верю ему, ибо более авторитетные люди, чем он, доказывали обратное.

— Однако в прессе официально было сообщено решение Верховного Суда СССР о расстреле Л. Берия и его сообщников.

— Да, было. Люди старшего поколения, несомненно, помнят его. Однако я не против, чтобы и современный читатель знал это «сочинение» власть предержащих. Оно будто списано из протоколов июльского Пленума ЦК КПСС. Я не удивлюсь, если обнаружится, что и обвинительное заключение родилось на Старой площади.

В Верховном Суде СССР

18 — 23 декабря 1953 года Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в составе:

Председательствующего — Председателя Специального судебного Присутствия Маршала Советского Союза Конева И. С. и членов Присутствия: Председателя Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов Шверника Н. М., первого заместителя Председателя Верховного Суда СССР Зейдина Е. Л., генерала армии Москаленко К. С., Секретаря Московского областного Комитета КПСС Михайлова Н. А., Председателя Совета Профессиональных Союзов Грузии Кучава М. И., Председателя Московского городского суда Громова Л. А., первого заместителя Министра внутренних дел СССР Лунева К. Ф — рассмотрело в закрытом судебном заседании, в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года, уголовное дело по обвинению Берия Л. П. и других.

В соответствии с обвинительным заключением, суду были преданы: Берия Л. П. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58—1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР: Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я., Влодзимирский Л. Е. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58—1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

Судебное следствие полностью подтвердило материалы предварительного следствия и предъявленные всем подсудимым обвинения, изложенные в обвинительном заключении.

Судом установлено, что, изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, в которую вошли связанные с Берия в течение многих лет совместной преступной деятельностью подсудимые Меркулов В. П., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел против Коммунистической партии и Правительства СССР, поставить Министерство внутренних дел над Партией и Правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии.