Каллист Ангеликуд - Сочинения

• Название: Сочинения
• Автор: Каллист Ангеликуд
• Издательство: Изд–во Православного Братства Святителя Филарета Московского
• Жанр: Религия
• Год: 1999

В Греч. Добротолюбии никаких сведений о нём не дано. — Мысли и даже фразы сей статьи сходны с Каллистом и Игнатием. — Знать даётся, что в Греч. Доброт. — сия и следующая статьи стоят там, где следовало стоять двум статьям Славян. Доброт. под заглавием: Святейшего Каллиста, Патриарха Константинопольского, образ внимания молитвы; — и его же — о молитве вкратце. Сих статей нет в Греч. Доброт. — Вероятно, они взяты из каких — либо рукописей.

---

46. Когда ум незримо [18] взирает к божественнейшей единственной сверхначальной и самой верховной сокровенности, то и впечатление [от созерцания] также незримо сходит оттуда на ум единовидным и единственным, исполненным превосходной, пресветлой и неизреченной красоты, увлекая ум среди молчания в глубину удивления и изумления. Занимая сначала сердце духовною деятельностью и сладкою радостию, оно становится для ума мысленным светом, осиянием и, в соответственной мере, божественною любовию и светлым веселием; свой же источник оно имеет в Боге, откуда исходит всякое благое даяние при посредстве чистоты ума, а вещество свое, как мог бы иной выразиться, оно получает то из божественных указаний Писаний, то из разумного и правильного созерцания существ среди безмолвия и молитвы. Ибо тайное внутреннейшее Единое Божества, высшее мысли, бывает видимо не как — нибудь случайно, но в единовидном свете, происходящем оттуда, преисполняющем умственное взирание и созерцание. Но кто не испытал этого, тот разумно и сознательно восходит извне [19] к преестественному тайному простому единому, не будучи ни сердечно трогаем, ни осияваем, конечно, умственно.

47. Самое ясное единовидное и единственновидное созерцание ума в Боге, устремляясь к единственной божественной сокровенности и к свету, блистающему из нее, приняв божественное озарение от безначального и бесконечного светолития, требует молчания не только уст, но и ума. Ибо возможно, что и при молчании уст, ум располагается внутри себя, переходит в помыслы и мысли и разнообразит свои впечатления. Это было бы выражением внутреннего настроения, далее которого ум восходит к самой простой невоображенной сокровенности божественной единицы. Ибо иное [дело] созерцательное [устроение] ума, а иное — расположение и размышление, которое относится к выражению внутреннего настроения ума. Поэтому ум, вращаясь среди созданных и сложных предметов или различных в каком — либо другом отношении, сначала созерцает их и потом в таком состоянии помышляет [о них], уже разнообразя свои впечатления. Если, может быть, часто по поводу одного предмета ум может найти немало мыслей, то [при обращении] к той единственной, единовидной, самой внутренней божественной сокровенности он, правда, напрягает и простирает свое созерцательное око и освещается простотою божественного света, но вовсе не может размышлять, находясь в таком расположении. Ибо единственная простота уклоняется от какого бы то ни было умственного перехода или разнообразного настроения, и сокровенность не допускает, чтобы размысливший, чтo она такое, выразил это внутренним представлением или устами. Именно вследствие этого человек, поднявшись умственно до единственной славнейшей божественной сокровенности, естественно блюдет молчание и устами и умом.

48. Когда ум в своем обращении направится всецело к Богу и созерцательная сила его будет исчерпана пресветлейшими лучами божественной красоты и безoбразно взойдет до простоты и безграничности тайного единого безвидного, и станет он единым сам для себя, вследствие собственного своего стремления к единому и взирая при вдохновении Духа, тогда он явно бывает в младенчески безмолвном устроении по самому образу мыслей и вкушает неизреченного и сверхъестественного царствия Божия по слову Господа, говорящему: «Аще не обратитеся, и будете яко дети, не внидете в царство небесное» (Матф. 18, 3). Ибо тогда ум становится независимым и во всех отношениях ничем не сдерживаемым, превосходит границы всякого познания, всевозможного мышления, всякого соединения и разнообразия, устремляясь горе к невыразимому и непознаваемому, которое превыше ума. Вследствие этого, разумеется, ум, естественно, и хранит молчание по причине своего устроения, которое не только выше слова, но и умственной деятельности и вместе с тайным и безвидным заключает в себе сверхъестественное, приятное и сладкое в мере, необходимой для умственного наслаждения.

49. Созерцательные умы, видя Бога в виду безвидном, в пресветлейшей, невещественной и несложной красоте, в простейшем лице, как единовидное единое, увенчанного бесконечными благами, украшенного неисчислимыми красотами, озаряющего всякий ум, как бы лучами, световидными [потоками] красоты, [видят в Нем] несказанное и неизъяснимое блаженство, обильный источник доброго и прекрасного, бесконечно текущий и неиссякающий, неисчерпаемое, бесконечное, неистощимое сокровище славы, преисполняющее незримые умы [20] самого величайшего наслаждения, радости, сердечной сладости, чистого веселия, таинственно происходящего вечно текущим потоком из той божественной и преестественной единицы, которая лежит горе в недоступной сокровенности. Созерцательные умы видят также, какое и сколь великое неисследимое и необъятное море изливается из той несказанной благости и неизъяснимой любви, непостижимого промышления, в неограниченной силе и невыразимой мудрости, видят недомыслимое для Ангелов и самих Серафимов, как существующее превыше всякого ума. Видят даже и то, что с настоящего времени как бы зарождается в нас неизреченным образом, в будущем же придет в обновленное устроение и как бы возродится и совершится; что изумляет и херувимский ум, если он даже только как — нибудь слегка решится помыслить об этом. О, благость и совет Божий и любовь и милосердие! О, сила и мудрость и промышление Божие! Действительно, «блажени, ихже оставишася беззакония, и ихже прикрышася греси!» (Пс. 31, 1) и «блажен человек, его же аще накажет Господь, и от закона Своего и Духа научит его» (Пс. 93, 12)!

50. В Духе и истине открывается невидимое для живущих в мире, не могущих принять Святого Духа, как сказал Господь [21]. А сердечные очи тех, для которых предпочтительнее удалиться и селиться вдали от мира и того, что в мире, осенил божественною благодатию умственный свет, восход умного солнца с высоты, и помощь для них у Бога, так что восхождения свои (т. е. стези восхождения горе) они располагают в сердцах своих и просвещаются богозрительными осияниями, как подобает им, и в них очень ясно усматривается как весьма многое божественное и умственное, так и достойное духовного взгляда, сверх того — также и будущее вечное и неизбежное устроение обновления праведно поживших не только в том виде, в каком оно не будет доступно чувству, но уже и свыше ума. Ибо тогда совершенно изменятся ставшие достоянием того, что превыше ума и сделавшиеся причастниками той жизни и наслаждения превыше всякого помышления, становясь как бы богами по положению, наслаждаясь и радуясь пред сущим по естеству Богом сверхъестественным благам, происходящим от вышнего и единого естеством Бога, стоя вокруг Него и всесвященно совершая божественный и свыше ума праздник с возможно большею чистотою и составляя одно очень радостное сердечное наслаждение этим благословенным увеселением и торжество со всеми умными чинами Ангелов. Это какой — то великий и недомысленный поток чистого восторга от высоко прекрасного. Ведь если доступная чувству красота, будучи воспринята умом посредством органов чувств, несмотря на то, что она ограничена и скоротечна, не проста и не несозданна, все — таки доставляет обыкновенно душе не неприятное наслаждение, то для людей, имеющих ум и разумно соображающих, не трудно заметить и понять, чем они могут стать, достигая умственного, но притом такого, которое свыше ума неограниченно и не скоротечно, не созданно и не получило начала, но проистекает от Бога, от которого происходит все прекрасное и доброе, и притом для радости и восторга и божественной жизни, достойно того [будущего] века и устроения.

51. Отрешившись от временных и местных протяжений, расстояний и от ограничительных свойств естества и прошедши спешно через них, ум становится действительно нагим вследствие единовидной простоты и несложной и безвидной жизни; так как без всякого покрова и преграды, вследствие покоя мыслей и безмолвия, он сверхъестественно достигает безначальности, непостижимости, беспредельности и безграничности, в духодвижной божественной силе и осиянии сердца, которые, как кажется, вместе с самим созерцанием ума простираются в бесконечность. Тогда мир Божий восходит в душе и на нее изливается неизреченная радость и невыразимый восторг от Святого Духа и изумление, превысшее разума, овладевает ею среди ее тайного песнопения. Не явлен будет, но уже зрится Бог богов в Сионе, в уме высокопарящем и обращенном горе. «Господи, Боже сил, блажен человек, уповаяй на Тя».

52. Когда ум, просветившись, повергается в изумление от недомыслимого безмолвия, видя себя между Богом и божественным, тогда он вкушает, насколько возможно, истинные плоды духовного разумения, обожается, радуется, преуспевает в божественной любви, вовсе ничего не говоря, никаким образом не проникая ни вглубь себя, ни вне [22] по своему расположению, даже и не размышляя, но умственно видя единственным образом во свете истины и духа и делая себе из видимого непреходящее наслаждение.