Александр Дорофеев - Заоблачные истории

• Название: Заоблачные истории
• Автор: Александр Дорофеев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1991

Книжка для детей о воздушных десантниках Советской Армии.

---

А уж капитан Крапива — хоть куда! Грудь колесом. Ремни поскрипывают. Он протянул мне руку и сказал:

— Вообще-то Николай Тетя стихи пишет. А теперь за роман взялся. Может, конечно, и присочинить. Но парень крепкий — настоящий десантник. В часть пришел коротышкой. А ныне… Ну, вы сами видали, каков богатырь!

Мы прохаживались по плацу, и я приметил с краю три столба с зарубками — маленький, средний и большой.

— Да-да, — кивнул капитан. — Специальные вешки! Отмечали на них, как Тетя растет. Меньшего на месяц хватило. Средний полгода продержался. А этот, третий, тетя недавно перерос. Теперь к соснам примеривается. Хотя не в росте, конечно, дело. Другой за два метра, а душа с мизинец. — И капитан значительно поднял палец. — Тетя наш со-вер-шен-ствуется! Овладел, например, искусством гипноза. И пока в отпуске был, к нам пришло письмо с благодарностью. Задержал Николай трех особо опасных бандитов. При помощи гипноза. Так и доставил в милицию полусонных. В нашей части говорят: «За Тетей как за каменной стеной!» Ласково зовут его — Горыныч.

— Странное имя, — удивился я. — Что за Горыныч?

— О, это особая история. Сейчас бы рассказал, да времени мало. На рассвете марш-бросок в Корзинку — стрельбы у нас.

— Нельзя ли и мне с вашей ротой?

— Пятьдесят километров, — покачал головой капитан Крапива. — Одолеете?

— Очень люблю пешие прогулки! — слишком бодро ответил я.

Ранним утром рота была на ногах.

Фокин выдал мне серую ушанку со звездой, сапоги и десантуру — зеленую куртку с меховым воротником.

Построились на плацу. Солнце только вставало.

— Как спалось? — подошел Тетя. — А я, знаете, опять во сне летал. Видать, все расту!

И он, широко улыбаясь, занял место в строю. Стоя сзади, ясно видел я со спины его крепкие щеки….

Рота двинулась в путь с полной боевой выкладкой. Иначе легко можно было бы подумать, что идем на рыбалку.

Сапоги бодро стучали по дороге. Из проезжающих автобусов люди махали руками. Весело было идти.

На груди у Тети шипела и потрескивала «ромашка» — рация для связи.

— Держитесь в голове колонны, — посоветовал он. — Переднему легче, чем замыкающему, — таков закон природы. А в случае чего, капитан приказал для вас машину вызвать. Скажете, если очень притомитесь…

Я промолчал, хотя обидно, конечно. За человека не считают. Смешно говорить о какой-то машине. Иду налегке. Так хоть всю жизнь шагай, без привалов. Зазнаются десантники! Я бы и с парашютом, пожалуй, прыгнул не хуже любого.

Вообще-то я всегда думал — за что ни возьмусь, все легко получится, без особенных усилий. И в футбол сыграю мастерски, и картину нарисую, и пирог испеку, и на лошади галопом.

Потом понял — легко рассуждать, пока до дела не дошло.

Помню, мой дедушка на токарном станке точил фигурные деревяшки. Болванка крутится, резец подставил — и побежала, завиваясь, стружка. Казалось, сами собой выходят из-под резца шахматные короли и королевы, витые ножки для скамейки, затейливые ключи для неведомых замков…. Да все проще пареной репы!

Однако дедушка не разрешал подходить к станку. И однажды я тайком включил его. Поднес резец к деревянной болванке, уже представляя, какую диковинную выточу вещицу. Но резец запрыгал, застучал, оставляя на дереве грубые колдобины. Я подналег, и болванка разлетелась надвое, назидательно шибанув меня по лбу…

Дедушка потом поучал:

«Хорошо думать, что тебе любое дело по плечу. Но подходи к делу с уважением! Иначе все время будешь по лбу получать. Без труда и таланта ничего не выйдет».

А вспоминал я об этом потому, что, оказалось, и для простой ходьбы нужны умение и сноровка.

Солнце тихонько двигалось по небу. А мы упорно — вперед. Казалось, что пятьдесят километров давно уж позади, и за ближайшим поворотом — Корзинка. Но не тут-то было! Дорога вела все дальше и дальше.

Десантники меж тем увлеченно играли в «города».

— Армавир! — начал Фокин.

— Он сам из Армавира, — пояснил мне Тетя.

— Ростов! — выкрикнул Пакин.

— Ростовчанин, — кивнул Тетя.

— Воркута! — радостно сообщил Царев.

— Этот оттуда.

— Астрахань! — подхватил Королев.

— Нальчик! — отозвался Хвича Перетурян.

— Горец, — подтвердил Тетя.

Так и пошло — каждый называл свой родной город, поселок, деревню, аул или кишлак. И скоро над дорогой, над головами десантников как бы возникла невидимая карта страны. Ее составили одни голоса. Ребята, можно сказать, «спели» эту карту — с севера на юг и с запада на восток.

Выкрикнув свой горд, солдат и глядел веселее, и шагу прибавлял.

А я уже больше не думал ни о чем на свете, кроме как о своем следующем шаге. Так, наверное, человек с больным сердцем прислушивается с тревогой к каждому его удару. Ноги мои, очугуневшие, едва поднимались.

Подошел капитан Крапива.

— Далеко еще? — спросил я как можно беззаботней.

— Пустяки! — махнул рукой капитан. — Километров пятнадцать.

Эта цифра слишком неприятно удивила. Может, капитан все-таки шутит?

— Как ноги? Терпят? — спросил он.

— Идут потихоньку, — отвечал я, чувствуя, что ноги мои совсем не хотят идти и пятнадцать километров вряд ли одолеют.

Капитан Крапива внимательно поглядел на меня:

— Тогда послушайте историю о Николае Горыныче. За разговором и километры короче…

Николай Горыныч История тринадцатая

— Что такое, по-вашему, смелость? — спросил капитан Крапива.

— Ну, храбрость, отвага…

— Так точно. И еще можно сказать, смелость — это когда человек вступает в бой со смертью по своей воле. Конечно, служба солдатская — с бедой сражаться. Но одно дело по приказу, а совсем другое — по собственной воле и разумению. Если человек на такое способен, значит, он — настоящий солдат.

Капитан Крапива ненадолго задумался.

— Перебросили нашу десантную часть за много километров, в горы. Солдат-то в любых условиях не должен оплошать — и в степи плоской, и в лесу густом, и среди камней голых. В общем, учения проходили тогда в горах. Условный противник закрепился на перевале. Перед нашей ротой стояла задача — выйти в тыл. Отвлечь огонь на себя, чтобы основные силы могли успешно штурмовать высоту.

На укромном пятачке высадились мы из вертолета.

С одной стороны — пропасть, с другой — скала отвесная.

Солнце печет. Камни горячие, как утюги. А Тетя весело напевает:

— По горам, все по горам ходит шуба да кафтан!

— Отставить песню! Рядовой Тетя! Разведать расположение неприятеля!

— Есть, товарищ капитан! — ответил Николай и живо полез вверх по каменной стене.

Ловко у него получается. Каждая трещина, каждый выступ для Тети — надежная опора.

— Во, архар! — покачал головой Хвича Перетурян. — Будто родился в горах!

Глазом моргнуть не успели, взобрался Тетя на скалу. Махнул рукой и исчез.

Кружит в небе горный орел. Ему сверху все видно как на ладони.

Вот короткими перебежками по крутому склону — от камня к камню, от валуна к валуну — движется Тетя. Да тоже все примечает. Юркнула ящерица. Пискнула мышь. Змея скользнула под камень. Все в тень прячутся.

Только камни стоят на месте — жжет ли их солнце, сечет ли дождь. Хотя и каменному терпению бывает конец — покатится, загрохочет по склону, увлекая гальку, щебенку, валуны. И тогда не стой на пути. Тупая, тяжелая сила — камнепад! Ничто на свете с ним не справится.

«Незавидная жизнь у камня, — думает Тетя. — Одна дорога у камня — вниз».

Здоровенные черные валуны выстроились у обрыва, как часовые. Поднимается над ними горячее марево. Кажется, дрожат камни, на цыпочки будто встают.

Осторожно миновал их Тетя. И ползком к самому краю, где растет кривая алыча. Чахлое деревце, но цепко оплело корнями камни — удерживает, чтобы не рухнули они вниз.

Выглянул Тетя — прямо под обрывом в ущелье дорога, перевал. И условный противник как на блюдечке. Солдаты обедают. Офицеры над картой склонились. Пушки, пулеметы замаскированы. Удобная позиция — все подходы простреливаются. Нелегко атаковать противника «в лоб». Зато с фланга не ждет он удара. По такой крутизне только горные бараны-архары проберутся. Да еще десантники!

Зарисовал Тетя расположение — вот батарея, вот пулеметный расчет, вот командный пункт. Выполнено задание. Невесело будет противнику, когда атакует его рота капитана Крапивы.

Ну, пора и возвращаться.

Как вдруг краем глаза заметил Тетя какое-то черное движение. Вскинул автомат, отскочил в сторону.

Нет никого! Померещилось? Или тень горного орла промелькнула?

И все-таки что-то неуловимо изменилось. Будто угрюмые валуны молвили черное слово. Да точно! Один из них ожил! Потерял твердокаменную устойчивость. Тихо-тихо текли из-под него песчаные струйки. Как напуганные жучки, побежали стайки камешков. Валун готовился в путь, в единственную для него дорогу — вниз, вниз, вниз!