Андрей Измайлов - Белый ферзь

• Название: Белый ферзь
• Автор: Андрей Измайлов
• Издательство: Азбука — Терра
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0411-2

Мы живем в такое время и в такой стране, где с человеком может случиться абсолютно все. Идешь по улице — и тебя цепляет шальная пуля, залетевшая с разборки тут же неподалеку. Живешь по соседству с бизнесменом, ему подкладывают бомбу — и ты вываливаешься вместе со стенкой.

Роман «Белый ферзь» — очень конкретная и правдивая книга, отражающая нашу жизнь, где триллер — норма жизни.

---

Однако надо бы поэкономней распорядиться самим собой, резервами. В Токио-то он знал, что всё продлится не больше не меньше — восемь дней. Теперь же неизвестно — сколько…

Ему хватило трех часов, чтобы полностью восстановиться. Ванна в московской квартире — не совсем японская «фуро», но ее с не меньшим успехом можно использовать для расслабления тела и души. Если не мыться — плескаться. Просто лежать. Вода горячая в меру.

Три часа полноценной дремы.

«Осмотр машины начинайте издали, метров с десятипятнадцати…»

Далее — дюжина пунктов, предписанных к беспрекословному исполнению.

Колчин выполнял въевшиеся в сознание — даже подсознание — рекомендации спецов машинально, однако скрупулезно.

Бомбу в «мазду» вряд ли подложили. Смысл? Если ОНИ ждут от ЮК требуемых ИМ реакций, то… реагировать на любые внешние раздражители способен только живой организм. Живой и цельный — не из кусочков, нет. Другое дело, что он постарается реагировать иначе, нежели ОНИ ждут от ЮК. По-крупному…

По мелочам же предпочтительней соблюдать необходимую и всем известную технику безопасности — чертову дюжину пунктов, предписанных к беспрекословному исполнению.

Да, бомбу — вряд ли. Но с момента обнаружения «жучка» у Колчина пробудилось то самое чувство боевой ситуации. И чувство это сигнализировало: что-то не то с «маздой», не то.

Правда, последним в нее садился не Колчин. Инна. Она провожала его в аэропорт, сидя рядом с Колчиным. А из аэропорта уже сама села за руль, пригнала «мазду» к дому, в «ракушку»…

Колчин лишний раз зафиксировал, сколько километров намотано на спидометре. Да, в пределах объяснимого. То есть приплюсовав «намотанное» к тем цифирькам, которые выскочили напоследок, когда ЮК тормознул в Шереметьеве-2 почти две недели назад, получаем цифирьку обратного километража до дому. Плюс-минус…

А тогдашние показания спидометра запомнились. Зачем-то. Но запомнились. Может, потому, что оговоренная заранее поездка в Питер заранее была с одной оговоркой: только не на машине, но поездом.

Дело не в куркулистости автолюбителя Колчина: нечего, мол, гонять родимую «мазду» в такие дальние концы! Просто трасса Москва — Санкт-Петербург, равно как и путь обратный — из Петербурга в Москву, достаточно непросты и небезопасны, если учесть, что за рулем — дама, и дама эта одна. Чай, не Радищев! Хотя тот тоже плохо кончил. Но уже совершив небезызвестное путешествие…

В общем, Колчин демонстративно уставился в показания спидометра перед тем, как покинуть «мазду» и присоединиться к гражданам пассажирам, вылетающим рейсом… Почти две недели назад…

Инна отправилась в Питер не «маздой», но поездом. Как и было оговорено. Вот только вернулась ли?

Колчин закончил профилактическое изучение машины. Ничего. Чисто. Однако… чувство боевой ситуации.

Вчера он счел флюиды в аэропорту следствием привычного «дыма отечества» — далекие от доброжелательности и неуловимые взгляды земляков. А неуловимые потому, что имя им — легион.

Но теперь-то, в утренне-пустынном дворике своего же дома! Чувство боевой ситуации обострилось — нет, из многочисленных окон никто не следил, так чувствовалось. Во всяком случае НЕУЛОВИМЫХ взглядов не было. Так только — ранние пташки из категории родителей и малолеток: нас рано, нас рано мама разбудила! с ранцами, с ранцами в школу мы пойдем. Да и те поутру в окно выглянут мельком: как погода? снег? дождь? во что одевать?

И тем не менее… Чувство не обманывало, саднило. Машину он исследовал. Достаточно тщательно для обнаружения чего-нибудь эдакого, взрывного. Но достаточно ли тщательно для выявления чего-нибудь эдакого пульсирующего-сигнализирующего, типа «маячок»? И отпадает нужда в наблюдении визуальном за нужным субъектом.

Из подъезда вышел майор-полковник Борисенко:

— Давно не виделись? — в смысле, хозяин и его машина.

— Давно. Тебя подбросить?

— Здесь же — тьфу!

Да-да, отсюда до РУОПа по прямой, по Шаболовке, — километр-полтора.

— Ром! — Колчин запнулся, подбирая слова. — У тебя есть возможность по своим каналам прокачать: что с Инной?

— Ага! — отметил что-то про себя Борисенко. — Значит, так-таки… А позавчера? — имея в виду пойманные им шорохи за колчинской дверью.

— Нет. Не она. Точно.

— Но из Ленинграда она вернулась?

— Ром! — достаточно мимики. Не повторять же «я… только вернулся», лишь поменяв «вчера» на «позавчера».

Вероятно, давешний разговор под сакэ и бутербродности уже настроил Борисенку на определенный лад. Более того! Он и тогда еще был готов откликнуться — но тогда еще Колчин не был готов аукнуться. Только после «жучка» стало ясно — случайности исключены. А закономерностями подобного рода кому заниматься вплотную, как не РУОПу.

— Займусь… — сказал Борисенко, никакой не простоватый мужичок, никакой не любитель розыгрышей. Майор Борисенко. — К вечеру постараюсь выяснить…

Что именно выяснить, оба они не стали уточнять. Если есть возможность прокачать ПО СВОИМ каналам — это не безнадежный показ фотографии на десять секунд телевизионного эфира, это минимум информации для посторонних и максимум усилий, прилагаемых системой. Системой, в которой — профессионалы своего дела. РУОП…

— Только ты мне не звони, Ром. Я сам зайду.

— Даже так? — Борисенко тоном показал: он понял, как это «так». Зря ли шорохи в соседской квартире, где ни хозяина, ни… хозяйки.

— Даже так… — подтвердил Колчин.

— А сейчас куда? Далеко? Надолго?

— Надо… — неопределенно сказал Колчин.

— Может, людьми помочь? Еще чем?

— Не надо! — определенно сказал Колчин.

— Тебе видней.

…Электронные ключи-дубликат сработали, «мазда» сдержанно зарычала. Колчин вывел ее из мини-гаража, запер «ракушку», выехал со двора на Шаболовку, далее — на Калужскую площадь, далее — в центр, в центр.

Обогнал через двести метров майора-полковника (тот бегал до работы трусцой — и запыхаться не успеешь, а уже успел, но какое-никакое средство от гиподинамии), бибикнул ему. Борисенко жестом показал: езжай-езжай, сделаем все!

Было 10.30.

На пересечении Страстного бульвара и Петровки есть такой мебельный магазин. Это необъяснимо, но в любое время года (зима ли, лето ли), в любую погоду (дождь ли, зной ли) перед входом в мебельный магазин выставлены образцы, но не в интерьерном порядке, а в кучевой безалаберности — будто переезжают и только грузовик ждут, вот-вот должен подъехать. Мягкие кресла, журнальные столики, установленные на попа «сексодромы» и прочая, и прочая.

А чуть наискосок, на углу, — магазин «Рыба». А если вдоль него по Петровке метров тридцать, то — двухэтажный особнячок. Там два подъезда. Между ними еще фирменный шоп «Lee Cooper», о чем свидетельствуют жилетка, рюкзачок, ремень и прочие джинсовые производные в витрине. А также очень жизнерадостный негр в полный рост, от макушки до пят упакованный в продукцию «Lee Cooper», — очень разноцветный, очень глянцевый, наклеенный на картон и аккуратно вырезанный по контуру. Фото. Издали нетрудно на секундочку спутать с живым-натуральным. А потом еще на секундочку задержать взгляд — а-а, фото! Где секундочка, там и две — достаточно, чтобы зацепить внимание потенциального покупателя: «Заходите!»

Зато фигура у самого у подъезда — живее всех живых, всяко живее фотографии. И меньше всего эта фигура выражает гостеприимство: «Заходите!» С точностью до наоборот: «Иди-иди! Тебе не сюда!»

Колчину было именно сюда. У него назначено. С Баймирзоевым. Хорошо бы еще где-нибудь неподалеку припарковаться и не торопясь определить, откуда исходят флюиды слежения. Колчина могли и должны были ВЕСТИ по городу и до дверей особняка — так ему подсказывало чувство боевой ситуации. Все время, каждый миг — ощущение, что не один.

Однако место для дислокации выбрано Баймирзоевым на редкость удачно. Для Бая. И на редкость неудачно для ЮК. Движение здесь судорожное, лавинное, непрекращающееся — лишь с краткосрочными светофорными паузами для какого-то одного из потоков, зато другие в ту же паузу, фырча, стараются проскочить, успеть. Негде здесь поставить машину так, чтобы и обзор был приемлемый, и сам — вне поля зрения.

Колчину не удалось даже сбавить ход, проезжая мимо баймирзоевского офиса в общем потоке. Значит так… Фигура у подъезда — понятно. Разъевшаяся ряха, перебитый нос, челюсти, ужевывающие бесконечную резинку, сантиметровая стрижка. Типаж. Рожи у них разные-безобразные, фигуры одинаковые — «быки» и есть «быки». Вот и у мальчонки, развалившегося в кресле посреди тротуара у мебельного магазина, та же, с позволения сказать, фигура. И мальчонка — не из персонала магазина. Просто пришел и сел. А чё?! Отдыхает он! И кто осмелится его утомлять: «Сюда нельзя садиться. Продано. Вставайте!» Никто не осмелится.