Мурад Аджи - Азиатская Европа (сборник)

• Название: Азиатская Европа (сборник)
• Автор: Мурад Аджи
• Жанр: Культурология

Это — неожиданная книга, в нее вошли две полюбившиеся читателю работы автора: «Европа. Тюрки. Великая Степь» и «Тюрки и мир: сокровенная история». Она о событиях, положивших начало духовной культуре Евразии и Северной Африки.

События вроде бы известные и вместе с тем совершенно неизвестные широкому читателю, ведь об истории рассказывает географ, а у него иной взгляд на мир, на историю. Простое в его устах становится сложным, сложное — понятным. Этим привлекательна книга. Особое внимание автор уделяет истоку мировых религий и Великой Степи, с которой началась Россия и многие другие европейские страны.

---

Даже слово «дешт» почему-то приписано иранцам, у которых, как известно, степей нет. Никто из составителей энциклопедии не подумал, зачем кипчакам иранское слово для обозначения своей Родины?

Да, слово это пришло к тюркам из санскрита, но обрело у них совершенно другой — глубокий и образный! — смысл. В древнетюркском языке слово «ташта» имело несколько значений, в том числе и «на чужбине». Народ, ушедший со своей древней Родины, с Алтая, в незнакомую степь, на чужбину, более точного слова не нашел бы.

Именно чужбина стала новой Родиной для тюрков-кипчаков. Отсюда — Дешт-и-Кипчак. По-другому и не скажешь… Отсюда же и слово «степь», оно по-прежнему согревает душу кипчака [16].

Рисунки на страницах летописи

Странная история у Руси и у города Киева… Но следы правды сохранились и здесь, причем на самом видном месте. Имя следам — рисунки в летописи, они выразительнее слов. Но исправить их не догадался никто. Редакторы российской истории заботились больше о тексте, а рисунки просто упустили из виду.

Книги академика Б. А. Рыбакова тому лучший пример. Они отличаются отменной полиграфией и прекрасными иллюстрациями, в этом, пожалуй, их главная ценность. На летописных рисунках здесь изображены люди в кипчакских одеждах, в кипчакских доспехах, с кипчакским оружием, около зданий кипчакской архитектуры, сидящие на кипчакской мебели, пользующиеся кипчакской посудой. Лица людей на рисунках типично кипчакские: широкие, скуластые. Не спутать. Но автор, не задумываясь, называет их русскими, даже не украинцами.

А ведь портрет человека, равно как и народа, создают по его вещам — по деталям. Иногда одного штриха достаточно, чтобы узнать. По широкополой шляпе узнают мексиканцев, по кимоно — японцев.

Конечно, упрекнуть столь именитого автора в незнании азов этноистории нельзя. Именно в глубоком знании существа дела убеждает его анализ различных документов, например Радзивилловской (Лаврентьевской) летописи, вернее, ее русской копии, богатой иллюстрациями. Текст относится к 1130–1140 годам. Десятки миниатюр — целое сокровище.

Б. А. Рыбаков, конечно, прав, утверждая, что перед художником «была более полная рукопись, богато иллюстрированная киевскими художниками». Наверняка была. Но во Владимире ее текст сократили или сожгли. Скопированные рисунки остались.

Разве не настораживает, что на полках архива российской истории сложены лишь документы Северной Руси, написанные на славянском языке? А где же тюркские своды?

Смехотворно предположение, будто их не было в природе. Что, на южных российских землях не было монастырей? Не было просвещенных людей? Не было городов?.. Новгород — это, конечно, хорошо, однако чем хуже Брянск (Биринчи)? Культурные традиции этого древнего кипчакского города изучены слабо, хотя он возник намного раньше Новгорода — в IV–V веках. Город был духовным центром Великой Степи, ее столицей. Здесь проходила Европа «свои университеты».

Конечно, рано или поздно, но заговорят города юга России, заговорит Великая Степь. Неприлично ей дальше молчать — культурный пласт колоссальный. И его придется открыть: появились новые страны, они — молодая поросль от старого кипчакского дерева. Азербайджан, Узбекистан, Украина, Казахстан, Киргизстан захотят знать свою истинную историю. Их предки внесли огромный вклад в мировую культуру, так почему же надо скрывать его?

С X века, пишет Рыбаков, русские стали украшать свои летописи цветными миниатюрами… Очень тонкое наблюдение! Оно предполагает, что до 997 года русские летописи цветными миниатюрами не украшались.

А были ли русские летописи? Об этом автор умалчивает.

Остается удивляться многообразию и выразительности степной скульптуры, которая повсеместно была представлена от Алтая до Центральной Европы

Вот так, одной фразой академик словно уводит читателей от самого важного: не было в X веке русских летописей, следовательно, нечего было и украшать. Древний Киев (вернее, Украина и вся Великая Степь) интересовал московских историков не ради познания истины, а для ее сокрытия.

Зарубежные и отечественные ученые недоумевают, видя российские архивы, старательно очищенные от документов Киевской Руси. Сколько же всего погублено… Например, М. И. Каргер в двухтомнике «Древний Киев» сокрушенно отмечал, что едва ли не все, найденное археологами, куда-то таинственно исчезало.

Скажем, находили захоронения в срубах, относящихся явно к довладимировой поре, они были точно такие же, как на Алтае, с конем, со слугами, с утварью… Но изучать их не начинали, говорить и писать о них старались меньше, а потом и вовсе забывали. Будто ничего не находили.

Однажды под южной апсидой Десятинной церкви археологи нашли прекрасно сохранившееся погребение. Видимо, когда-то это был курган, потом на нем воздвигли кирпичный храм, один из самых древних в Киеве. Богатым было захоронение. На сбруе коня четко различим орнамент, выполненный в традиционном для кипчаков зверином стиле (такие украшения часто попадались археологам на Алтае). Были найдены равносторонние нательные кресты, принятые когда-то у тюрков. И многие другие находки… Однако московским историкам все это показалось неубедительным.

Даже тюркские рунические надписи на стенах древнейших храмов не убеждали их!..

Вот и академик Рыбаков явно предвзято пишет о киевских миниатюрах. В хрониках древнего Киева, конечно, они были. Не могли не быть. Для кипчаков зрительный ряд считался доброй традицией. Эта традиция — продолжение наскальных рисунков. Своих. Стилизованных. Тюркских. По манере письма, надо заметить, подобных тем, что в летописях.

Рисунки эти и сейчас можно видеть на скалах Алтая, Южной Сибири, откуда пришли кипчаки на Днепр, на Дон, на Дунай, в Центральную и Западную Европу. Есть они и на ювелирных вещах — курганных находках археологов. Не исчезли! Доктор наук Сослан Байчоров, карачаевец, выпустил исследование «Древнетюркские рунические памятники Европы», там много прелюбопытного.

Знаменитый курган Черная Могила в Чернигове (середина X века). Типичное захоронение Великой Степи с IV–V веков, в нем четко прослеживается кипчакская традиция погребения, В Киеве, как и на Древнем Алтае, было время, когда ханов хоронили вместе с конем, домашней утварью и рабами

Словом, убедиться легко, традиции тюркской культуры, которые хорошо заметны в книгах Киева, сложились задолго до варягов: веками, тысячелетиями шлифовались они. Летописные миниатюры как раз и ценны тем, что дают представление о жизни Киева, о ее архаических чертах. Например, оружие, здания, доспехи, головные уборы, мебель, одежда и многое другое не обойдено вниманием художника, который эти вещи рисовал как бы с натуры — он видел их в жизни.

Рисунки с натуры заставляют усомниться в правоте переписанных много раз текстов. Например, оружие и доспехи, найденные в курганах очень далеко от Киева, абсолютно такие, как те, что нарисованы в летописи.

Значит, рисунок входит в явное противоречие с текстом. И это действительно так, потому что у «русских» славян (кроме княжеских дружин) оружие было совсем другим — для пеших воинов! А кипчаки пешими не воевали… Сила в рисунках таится огромная! Летописные миниатюры — «окна в исчезнувший мир», как назвал их один из исследователей. Прекрасный образ. Если есть окна, значит, в них можно смотреть.

Сперва — на сюжеты рисунков. По восточной традиции запечатлевалось только самое важное. В сюжетах видно отношение автора (или заказчика?) к тому или иному событию. Настроение художника. Именно это качество — выбор важнейшего — отличало тюркскую, да и всю восточную, культуру. В центр картины ставят главное в сюжете, и на нем концентрируют внимание зрителя. Очень древняя традиция.

Рисунок из Радзивилловской летописи. Обращают внимание головной убор выходцев из восточных земель Дешт-и-Кипчака, а также посуда (корчаги). Все это по-прежнему в быту у народов Степи

И в киевском летописном рисунке главное выведено в центр, чтобы только сюда смотрел зритель. Смотрел и думал, сопоставляя с текстом.

На Руси в годы ее славянизации первым ремесло переписчика освоил князь Мстислав, восседая в великокняжеском скриптории — эдаком придворном издательстве. Дело он поставил на широкую ногу: непокладистых монахов заменил покладистыми светскими людьми. А венценосный отец его набросал конспект будущей «киевской» истории («поучения» Мономаха). Послушный сын воплотил замысел на бумаге.

Воплотил, создав особый стиль летописания. Надо ли удивляться, почему летописи, равно как и вся российская история, изобилуют только победами и подвигами, даже теми, которых не было. Все остальное замалчивается. Это, увы, тоже традиция.