Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

• Название: Хроники Навь-Города
• Автор: Василий Щепетнёв
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-029082-9, 5-9660-1180-Х

Рыцари Ордена Кор.

Звездолётчики с крейсера «Королёв», стартовавшего с Земли в 2026 году и... «опоздавшего» с возвращением на 8000 лет.

Отныне они живут в мире далёкого будущего, в результате глобальной катастрофы скатившемся к ДАЛЁКОМУ ПРОШЛОМУ.

Здесь бароны и крестьяне живут в феодальных замках и селениях, в лесах обитают варвары-мутанты, с людьми воюют и торгуют пришельцы из космоса, а где-то под землёй скрывается таинственный Навь-Город — родина странных, тёмных, могущественных существ.

Здесь лучший из рыцарей Ордена Кор — бывший бортмеханик Корней Фомин — снова и снова сражается с порождениями Зла — монстрами и пришельцами из иных измерений, мутантами и «чужими».

Такова его ОБЫЧНАЯ РАБОТА — работа человека, защищающего добро и справедливость с оружием в руках.

---

Пойти по стопам Байрона, перейти на сторону горцев? Мысль для русского дворянина, офицера тяжела и непереносима. Он ищет смерти в бою — но не находит. Он просит отставки — не дают. Он едет в Петербург, ищет благодетелей, стараясь устроить жизнь вне службы, стать частным лицом, жить литературой — его насильно отсылают назад. Убивай свободных!

И он делает выбор. Тяжёлый, но единственно для него приемлемый. Замыслом он делится с ближайшими друзьями — Мартыновым, Васильчиковым, Глебовым. Последний раз погуляем вместе, но после Кисловодска он дезертирует, перейдёт на сторону горцев.

Друзья в ужасе. Пусть деспотия, пусть рабство, но своё, русское. А горцы — враги. Переходить на их сторону бесчестно. Они пытаются убедить Лермонтова изменить решение — но тщетно. Поэт не хочет быть орудием тирана. Что делать? Донести они не могут, не позволяет офицерская честь, но и допустить дезертирство — тоже.

Выход один — дуэль. Старший по званию майор Мартынов вызывает поручика Лермонтова. Ранить, да так, чтобы отставка была неизбежной. Попасть в ногу для Мартынова труда не представляет — он стрелок отменный. И попал! Но злосчастный рикошет пули от стальной пряжки в кармашке рейтуз навлёк смерть. Открыть истинные причины дуэли — значит опозорить Лермонтова навек. Нужно придумать что-нибудь другое. Второпях сочиняют ссору, но даже предлога убедительного не сыскали, в показаниях путаются, кто чей секундант, не могут назвать складно. Усилиями Васильчикова, вернее, его отца, дело удаётся замять — или почти замять. Но на Мартынове пожизненное клеймо: убийца поэта. Дважды он хотел объявить миру истинные причины дуэли — не ради себя оправдаться, ради детей. Стерпел. Написал письмо к правнукам, велев вскрыть сто лет спустя после своей смерти.

Фомин встал с дивана. Эк куда его завели мысли. Посторонние, лишние? Как знать. Перед ним тоже слепое пятно, из-за которого не видно сути. Почему убили доктора Гэрарда? Думай, думай, голова, шелом куплю.

Итак, что есть данное убийство — цель? Средство? Или отвлекающий манёвр?

Слишком мало данных.

Одно ясно: каравелла — она и есть каравелла. А никакой не каменный вампир. Он пусть и смутно, но чувствует и переборки, и кое-какие узлы. Жизнь в Навь-Городе учит ощущать измерение Зет. Нет, чувствует он слабо, и на каравелле полно закрытых для него мест — сквозь серебряный экран он и слона проглядит.

Но случай с Замком Т'Вер здесь не повторится.

Хотя мысль таки пришла: а нет ли на каравелле не слона, нет, но зайца? Прочесать каравеллу от киля до клотика. По крайней мере голову доктора отыскать-то надо?

И опять — зачем было забирать голову? Или всё-таки не вампир, нет, вампир бы крови за собой не оставил, но банальный вурдалак? Вурдалак-заяц, безбилетный пассажир?

Хочешь не хочешь, а обыскать каравеллу нужно. Верно, и хранитель Туглон пришёл к этому выводу. А всё же он скажет. Поделится соображением. Для начала неплохо, конечно, собственные апартаменты осмотреть, вдруг сюрприз ждёт.

Он осмотрел и так, и этак. Ничего не нашёл. Понятно, если прятали, то прятали с умом.

Потом, окинув апартаменты взглядом «а-вдруг-что-замечу-в-последний-момент», вышел.

Снаружи не ждали его ни таинственный убийца, ни хранитель Туглон, ни стюард Гар-Ра с тотум-фактором Сойером. Свободен. Ни тебе домашнего ареста, ни почётного караула.

Он попытался красться — не из злодейского умысла, просто посмотреть, можно ли здесь красться вообще.

А тут как ни иди — крадёшься. Покрытие совершенно гасит и звук, и вибрацию, тут хоть полк промарширует — не заметишь.

Полк, положим, тут и не уместится, а…

Мысль, поняв собственную никчёмность, ушла откуда пришла.

А он оказался перед дверью… не хранителя Туглона, нет. Магистра Хаммеля.

Совершенно естественно. В затруднительном положении нужно прежде всего посоветоваться с другом. Друг в беде — друг вдвойне.

— Тук-тук-тук, — сказал он вполголоса, наклоняясь к двери.

Никто не ответил.

Он постучал.

Опять никто не ответил.

Фомин взялся за ручку, пёс с ними, с отпечатками.

Дверь отошла в сторону.

Каютка — копия каютки доктора Гэрарда. Размеры, планировка, с позволения сказать, убранство. Одно исключение — если в каюте доктора Гэрарда не было головы доктора Гэрарда, то в каюте магистра Хаммеля не было магистра Хаммеля целиком.

Значит, тело нужно искать где-то ещё, сделал вывод Фомин.

В кают-компании, у графина аквавита, например. Или…

Он быстренько пошёл, даже побежал к себе в апартаменты.

Так и есть. Тело Хаммеля было здесь, посреди гостиной.

Тело слегка качалось — видно было, что друг Крепости Кор ещё не вполне отошёл от тяжёлого аквавитного сна.

— Не угодно ли освежиться, друг Хаммель?

Тело повернулось резко, и советника едва не занесло.

— Я так рад. Я так рад… простите за бесцеремонное вторжение, но я отчего-то решил, что вы, доблестный рыцарь, в опасности. Нелепость, конечно, сейчас-то я понимаю… И ещё нелепее мысль, что я способен хоть чем-то помочь вам…

Фомин усадил Хаммеля в кресло, налил ему из особых посольских запасов рюмочку хрусталина.

Хаммель с содроганием посмотрел на рюмку.

— Пейте, мой друг, пейте, и вам полегчает.

Магистр поверил и выпил. Фомин подумал, и сам прибег к проверенному средству.

Хрустальной голова не стала, да и не нужно, в истории уже был король — хрустальная голова, но мысли перестали метаться, а пошли чинной чередой. Да и печени польза, а печень — она в трудных ситуациях не менее важна, чем голова. «Печёнкой чувствую неладное», — не зря говорится.

Магистр порозовел, задышал ровнее.

— Итак, дорогой друг, какие основания у вас считать, что моя жизнь в опасности?

— Это… это очевидно! — Похмелье покинуло Хаммеля, и он возликовал. Некоторые и пьют-то ради того, чтобы острее чувствовать трезвость. Да не у каждого есть хрусталин. — Вы же сами сказали, что цель убийства — сорвать миссию. А без вас, друг Фомин, какая миссия, полёт Икара, только и всего. Собьют каравеллу Небесы или в плен возьмут, выбор небогатый.

— Ага… — Вот как, значит, получается. Небесов боятся. Есть основания? Или были в прошлом?

— Доктор Гэрард — фигура, конечно, большая, но тут хоть пять Гэрардов уложи, полёт продолжится.

— Тогда зачем же его убили?

— Нужно же с кого-нибудь начинать, — пожал плечами Хаммель. — На самом деле Гэрард — фигура очень важная. Большой специалист.

— Специалист в какой области?

— Переговорной. Планировалось, что он будет нашим навьгородским дипломатом. Вступит в контакты с Небесами, с лунными поселенцами… — Он смешался, словно выдал тайну.

Не словно, а именно выдал, безусловно, выдал! Но Фомин, как настоящий друг, сделал вид, что ничего не заметил.

— Я, дорогой магистр, и сам ходил к вам. Посоветоваться.

— Я весь внимание. — Хаммель чуть-чуть расслабился, решил, ничего страшней случившегося не случится.

Может, и не слушают апартаменты. Во-первых, скандал, во-вторых, кому слушать-то? Хранителю Туглону? А отдыхать когда, спать, думать? И наконец, вероятнее всего, Хаммель сказал то, что должен был сказать, что ему поручено сказать тем же хранителем Туглоном. Довести сведения кружным путём.

Слова в простоте-то и не скажут. Дипломатия. Взаимовыгодная торговля рукавами от жилетки.

Ох, Талейраны…

С видом серьёзным, даже загадочным, Фомин произнёс:

— Голова!

— Что — голова? — Руки советника подались было вверх, но замерли на половине пути. Понял — не о его голове речь.

— Пропавшая голова доктора Гэрарда! Её нужно найти!

— Найти? Но зачем? Или вы… Вы некромант! — Догадка сверкнула в глазах магистра.

— Во всяком случае, найденная голова расскажет многое, — уклончиво ответил Фомин. — Узнав, куда её спрятали, мы, возможно, кое-что и поймём.

— Спрятали? Вы думаете, её спрятали?

— Поскольку мы её не нашли, такой вывод напрашивается сам собою.

— Да… — протянул магистр, — я как-то не сообразил. Но где мы будем её искать?

— Тут уж вам, навьгородцам, и карты в руки.

— Какие карты?

— Я имел в виду план каравеллы. Должен же он быть?

— Да, наверное… У командира, штурмана…

— Вот и пойдёмте.

— К командиру?

— Нет, к хранителю Туглону. Изложим ему наши соображения, а уж он пусть решает. Вдруг он её уже и нашёл, голову?

— Вдруг…

Но особой радости в голосе друга Крепости Кор Фомин не расслышал. Похоже, магистр охотнее остался бы в посольских апартаментах или перешёл в кают-компанию.

Но дружба обязывает, и он пошёл вслед за послом. Рядом идти не мог — тесноваты всё-таки коридоры. А вперёд забегать — не захотел.

Поперёк посла к хранителю соваться негоже.

Дверь была приоткрыта, и около неё прохаживался сам хранитель.

6

— Вы ко мне? Признаюсь, очень рассчитываю на вашу помощь! — Туглон гостеприимно раскрыл дверь настежь — вернее, сдвинул вбок.