Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

• Название: Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
• Автор: Пирс Брендон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065002-6 (АСТ), 978-5-403-03364-0 (АСТ Москва)

Книга Пирса Брендона и по названию, и по содержанию перекликается с эпохальным трудом Эдуарда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи». И это не случайно: британцы, стремясь к завоеванию мира, всегда оглядывались на Древний Рим. Они нашли ключ к обретению истинного могущества на руинах Рима. Но там же следует искать и причины падения Британской империи.

Об этом и многом другом автор размышляет на страницах данной книги и рисует многоплановую картину упадка и разрушения Британской империи между 1781 и 1997 годом.

---

Клуб «Хилл» в Нувара-Элия на Цейлоне налагал различные мелкие ограничения на женщин. Их вещи можно было проносить через главный вход, но сами они должны были пользоваться боковой дверью. Когда заплутавшая женщина вошла на «священную территорию» клуба объединенных родов войск в Симле (это случилось в период между двумя войнами), мажордом пришел в ужас. «Он сорвал со стены объявление и, держа его перед собой, не допустил дальнейшего продвижения дамы, вторгнувшейся на чужую территорию. На объявлении было написано: "Собаки и другие вредные животные в клуб не допускаются"»[2014].

Такие учреждения плохо боролись с различными паразитами. В разное время клуб «Хилл» одолевали «чумовые мухи», в мясе «шевелились черви», а в бильярдной были тучи «блох, один член поймал 13 штук за несколько минут»[2015]. Другие вредители тоже действовали активно, как можно узнать из неопубликованной «Книги жалоб и предложений» Бомбейского клуба: «Внимание комитета привлечено к ежедневно увеличивающемуся количеству крыс, бандикутов, мышей и других паразитов в клубе. Разве ничего нельзя сделать для улучшения положения вещей в этом плане? Полезность мангуста, очевидно оказалась обманом или провалом. Мы предлагаем кошек и мышеловки. Нижеподписавшиеся сегодня вечером видели, как большая крыса сидела на куске сыра…»

Но все равно клубы были английскими замками. В Бомбейском клубе запрещалось даже пользоваться иностранными языками на его территории. Там раздумывали, «позволить ли шотландцам говорить на шотландском языке»[2016].

Клубы были домом вдали от дома. В них подавали напитки. Часто напитки оказывались ужасными, но в меню включались английские блюда — например, пудинг с тапиокой и вареный пудинг с изюмом и заварным кремом. Когда один участник заказал свежую папайю в Сингапурском клубе, то получил баночные абрикосы, потому что в клубе не подавали местную еду[2017].

Делались и исключения. Обед с небольшим количеством бренди мог удовлетворить члена клуба. Иногда эта пища принималась как священнодействие — особенно, в таких убежищах, как клуб Мадраса, который пригласил «опытного художника» в качестве шеф-повара[2018].

Клубы обеспечивали отдых. К играм всех сортов относились более чем с религиозным рвением, часто продвижение по службе зависело от достижений в спорте. В одном индийском клубе участники жаловались, что церковные службы проводятся рядом с бильярдной и мешают им сосредоточиваться на ударах. В другом клубе даже придумали свой собственный культ — снукер (род бильярда).

В клубах предлагались развлечения. Проводились вечера Бернса и вечера св. Андрея. Устраивались танцы, маскарады, шоу, на которых показывали диафильмы. Ставились любительские спектакли, копировались такие постановки, как «Лорд Ричард в кладовой» и «Прощание Роттеров». Игра в шарады называлась «Географический чай». В клубе Горакпура один чиновник Индийской гражданской службы «загадал Лакхнау, и только два человека смогли отгадать»[2019].

Там имелись библиотеки, полные триллеров Эдгара Уолласа, потрепанных стопок «Панча» и «Филда», старых номеров «Тайме», которые традиционно служили саваном для коматозных участников. На чтение тратилось мало энергии. Когда Ричард Бертон, как один из основателей, передал клубу «Синд» экземпляр своего полного перевода «Арабских ночей», его поставили среди детских книг в библиотеке. Там книга и оставалась. Очевидно, ее не открывали на протяжении жизни двух поколений.

Более крупные клубы, например, в Малакке, Бангалоре и Момбасе, были немногим более изысканными. А на самом верху списка зарубежных клубов был Афинский.

Большие клубы Калькутты — это «Бенгалия», старейший в Индии, восходящий к 1827 г., и сельский «Толлигунге». Их эквивалентами в Бомбее были Королевский яхт-клуб, который напоминал дворец махараджи в воздухе, и клуб «Джимкана», где мраморные туалеты были «более великолепны, чем Верховный суд»[2020].

Роскошный Сингапурский клуб доминировал над гаванью. Киплинг сравнивал Гонконгский клуб, реконструированный в 1860 г., с «маленьким дворцом»[2021]. Его заново построили в 1897 г., он стал напоминать большой дворец в стиле Фатехпур-Сикри, хотя роскошным входом пожертвовали для размещения не менее четырех дорожек для боулинга на первом этаже.

Клуб объединенных родов войск в Лакхнау казался чудовищно раздутым из-за павильона для крикета. Хотя «территория не соответствовала славе ее занимающих»[2022], Озерный клуб в Куала-Лумпуре был известен, как «Туанг-Бесар» (клуб старших офицеров). Это название очень соответствовало сути. В таких храмах моды верховными жрецами обычно были «несгибаемые, крайне консервативными реакционеры»[2023]. Они сохраняли дух лондонского клуба «Уобл» XVIII века, где существовало правило: «Любой участник, имеющий две мысли, обязан поделиться одной с соседом»[2024]. Они говорили, как в патрицианском клубе «Килдеар-стрит» в Дублине, «на неком диалекте, мертвом языке, который сохранила глупость клуба, подобная глупости гусеницы»[2025]. Как ученики закрытых частных средних учебных заведений, эти люди ценили эзотерические предрассудки и тайные обряды. Они устанавливали правила и обязанности со строгостью метрополии.

Консерваторы так почитали традиции, что самые старшие лица в Калькутте сформировали «Клуб без церемоний», чтобы посмеяться над ними. Но его участники не делали ничего более эксцентричного, чем «надевание красного колпака во время игры в теннис и красной мужской домашней куртки на обеды в клубе»[2026].

Кроме всего прочего, британские клубы определяли набор в соответствии с негибкими социальными и расовыми канонами. Это особенно оскорбляло местные элиты. Мотилал Неру отказался от приглашения подать заявку на вступление в Аллахабадский клуб, потому что не хотел рисковать и подвергаться остракизму. Однако один наказанный чиновник индийской гражданской службы был рад «ради моей собственной расы»[2027], что индусы не становились свидетелями изысканного снобизма британской клубной жизни.

Известные азиаты получали право доступа в некоторые клубы — например, в «Селангор» в Куала-Лумпуре, здание-пародию на дворцы Тюдоров, которое получило кличку «далматинец». Но лишь немногие британцы вступали в клуб Мохаммеда Али в Каире — роскошное место уединения с коврами с глубоким ворсом, бархатными занавесками, большими диванами и огромными люстрами. Более того, некоторые клубы, к примеру, «Айленд» в Нигерии и «Космополитен» в Индии, формировались ради смешения рас. Лорд Уиллингтон основал клубы, которые носили его имя. Они располагались в Бомбее, Мадрасе и Дели. Это было сделано для побуждения к интеграции Парадоксально, что первый из них оказался последним словом в надменности и высокомерии. Он включал только махараджей и им подобных, одновременно исключив японцев. Клуб в Бомбее санкционировал патрицианскую надменность и высокомерие среди своих участников, которые могли бесстрастно стоять рядом с душевой, пока не появится слуга, чтобы снять с них штаны.

Более того, леди Уиллингтон внесла свой вклад для саботажа предприятия. В манере королевы Мэри она восхищалась бриллиантами, которые носили особы королевской крови, причем восхищалась так бурно, что магараджи чувствовали себя обязанными сделать ей подарки. Однако было очевидно: такой совет, как секретный меморандум, вручаемый новым чиновникам индийской гражданской службы, о социальных связях с «индийскими джентльменами»[2028], который содержал приложение, написанное в 1821 г., более не мог поддерживать британское правление.

Везде усиливалось давление по снятию расового барьера для членства в клубах. Это не всегда получалось успешно. Во время Второй Мировой войны цейлонцам даже не разрешали входить в клуб «Коломбо» в качестве гостей, хотя они часто приглашали европейцев в «Восточный клуб». «Хилл» в Нувара-Элия отказывался принимать граждан Шри-Ланки до 1966 г., когда столкнулся с финансовым вымиранием из-за исчезновения европейских участников (тогда он стал известен под прозванием «Морг»)[2029]. Клуб в Лахоре следовал тем же курсом. Клуб в Аккре, в который принимали турок, но не принимали сирийцев или киприотов, продолжал не допускать африканцев до тех пор, пока Золотой Берег не получил независимость. Один высокопоставленный чиновник в Западной Африке, который пытался продвигать смешение рас, категорически заявил: «Клубы редко в этом помогают»[2030].

Но перемены были, их иногда радостно принимали. Например, «Хай-Рейдж» в Керала принял первого (очень известного и высокопоставленного) индийского участника в 1934 г. Однако социальная политика клуба оставалась неизменной, туда не допускались сержанты Королевских ВВС даже во время Второй Мировой войны. Однако борьба за допуск вызывала яростные споры по всей империи. Она же стала темой для нескольких романов. (Особенно вспоминаются «Дни в Бирме», где герой предупреждает: «Уступая в малом, мы разрушили империю»)[2031]. Сопротивление иногда становилось яростным. В клубе «Мутайга» в Найроби, где принца Уэльского Эдуарда уронила на пол влюбленная леди Деламер, участники подожгли большой рояль, протестуя против предложения допустить евреев.