Пирс Брендон - Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

• Название: Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
• Автор: Пирс Брендон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-065002-6 (АСТ), 978-5-403-03364-0 (АСТ Москва)

Книга Пирса Брендона и по названию, и по содержанию перекликается с эпохальным трудом Эдуарда Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи». И это не случайно: британцы, стремясь к завоеванию мира, всегда оглядывались на Древний Рим. Они нашли ключ к обретению истинного могущества на руинах Рима. Но там же следует искать и причины падения Британской империи.

Об этом и многом другом автор размышляет на страницах данной книги и рисует многоплановую картину упадка и разрушения Британской империи между 1781 и 1997 годом.

---

Матабеле воспользовались преимуществами местности, в особенности горами Матопос к югу от Булавайо. Они представляли собой хребет на хребте, состоявшие из гранитных холмиков. В тех местах гигантские валуны на возвышенностях кренились под дикими углами. Некоторые скалы, где проглядывал кварц, считались священными для матабеле. Они выглядели, как «руины старых замков, стоящих на раздробленных обломках породы, недоступных ни для кого, кроме времени»[3217]. Другие напоминали фантастических животных или монументальные обелиски, а иной раз, как ни странно, королеву Викторию. Все это охраняли густые колючие кусты, местность прорезали расщелины, пещеры и каньоны.

Горы Матопос представляли собой природный опорный пункт. Говорили, что они более надежны, чем Гималаи. Здесь британские солдаты осознали одну неприятную вещь. Несмотря на имеющиеся у них взрывчатые вещества, пулеметы и винтовки «Ли-Метфорд» дальнего радиуса действия, они могли только «брать жизнь за жизнь, столкнувшись с ордой обнаженных дикарей»[3218].

Однако матабеле не удалось остановить наступление большего количества людей и металла. К июню 1896 г. они уже оборонялись. Один лейтенант жаловался, что его патруль «постоянно находился на грани схватки, но негры всегда исчезали, когда мы близко подходили к ним. Это были переходы, сплошные переходы, день за днем, сквозь кусты, без всякой дороги… Произошло несколько стычек с небольшими группами противника. Мы убили несколько человек и взяли пленных (которых всегда сразу же расстреливали). Мы сожгли дюжину краалей, захватили много скота и женщин»[3219].

Затем, до того, как матабеле разбили на юге, машона устроили восстание на севере, терроризируя огромную территорию вокруг Солсбери, которую по большей части лишили гарнизона. Африканцы убили свыше 370 европейцев (примерно 10 процентов белого населения). Такого истребления не совершили даже сипаи во время восстания в Индии, не говоря уже о «мау-мау». Но вторая фаза восстания («чимуренга») получилась еще более шокирующей, поскольку поселенцы защищали предположительно «ручных» машона от воинственных матабеле. Один первопроходец, который приехал из США, говорил, что члены племени машона хуже, чем «жестокие и вероломные американские индейцы, убивающие ненавистных бледнолицых»[3220].

Белым угрожала смертельная опасность. У них возникли ярость и желание убивать, подобные тем, что были вызваны восстанием сипаев в Индии. Безжалостная бойня женщин и детей, как писал знаменитый охотник Ф.С. Селоус, «кажется колонисту не просто преступлением, а святотатством, она вызывает всю латентную ярость более цивилизованной расы».

Это разбудило «спящего демона»[3221] в душе строителя империи. Как один волонтер сказал своей матери, «после этих хладнокровных убийств ты можешь не сомневаться, что не будет никакой пощады и снисхождения, и все черное будет вынуждено умереть, потому что у наших людей взыграла кровь»[3222]. Сам лорд Грей, названный «рыцарем империи», горел ненавистью вместе с лучшими из колонизаторов. «Он ездит по вельду в поисках, кого бы пристрелить, — писал его личный секретарь, — и его требуется удерживать от совершения самых непростительных убийств»[3223].

Даже миссионеры призывали к возмездию. Один католический священник думал, что единственный шанс на будущее дьявольских машона — это «уничтожение всего народа, как мужчин, так и женщин, старше 14 лет»[3224].

Самым печально известным символом мести и главным инструментом закона Линча являлось дерево в Булавайо, служившее виселицей. Здесь избавлялись от африканских подозреваемых после быстрого судебного процесса. Они свисали с веток на веревках, которые закручивали вокруг шеи. Один молодой торговец заметил: «Великолепно подстреливать негров, словно дичь на обед, и смотреть, как они падают, словно кегли в кегельбане». Мертвые результаты этого развлечения он считал «очень приятным зрелищем»[3225].

Однако Олив Шрейнер опубликовала фотографию зрелища — свисающие с дерева черные трупы и наблюдающая за ними группа белых — на обложке своей знаменитой книги, ставшей атакой на Родса, «Солдат Питер Халкет из Машоналенда»(1897). Это помогло крестовому походу Генри Лабушера против жадности, британской «Южноафриканской компании». Его журнал «Трут» («Правда») яростно осуждался в Родезии, в частности, Баден-Пауэллом. Последний оправдывал слепую ярость первопроходцев, проводивших ответные меры. Он высмеивал мягкость «богатой, сонной, послеобеденной старой Англии». Очарованный казнями, этот военный даже сам провел одну, незаконно организовав военный трибунал и застрелив «прекрасного старого дикаря»[3226] по имени Увини. Баден-Пауэлл раздобыл фотографию, сделанную Олив Шрейнер, поместил ее в записную книжку, где вел записи о кампании, и назвал «Рождественское дерево»[3227].

В этих частях сельской местности, охваченной восстанием, которое совсем не являлось всеобщим, представители британской регулярной армии и волонтеры британской «Южноафриканской компании» проводили политику выжженной земли. Они сжигали краали и подрывали динамитом пещеры, наказывали сам вельд, иногда уничтожая друзей, как и врагов, и время от времени собирали трофейные уши или куски черной кожи, чтобы делать мешочки для хранения табака. Колонизаторы «стреляли невоинственных женщин, их нисколько не беспокоило убийство детей»[3228]. Они уничтожали посевы и запасы зерна, реквизировали скот и не давали собирать урожай.

Британская «Южноафриканская компания» создала настоящий голод. К августу 1896 г. восставшие были вынуждены есть обезьян, коренья, ягоды и сердцевину пальм, а также шкуры мертвого скота. В следующие несколько месяцев большое количество людей умерло от голода и болезней. Выжившие сражались друг с другом за еду и сдавались пачками. Булавайо, связанный с Южной Африкой железной дорогой в 1897 г., наполнился чернокожими беженцами, напоминающими скелеты. «Посмотрите на мое тело, мои руки, мои ноги, — говорил один из них. — Я напоминаю неровный холмик, я состою из одних углов»[3229].

Родс организовал и финансировал раздачу маиса, но для многих еда поступила слишком поздно. Лидера колонизаторов волновали большие затраты из казны британской «Южноафриканской компании», вызванные растянувшейся партизанской войной. Поэтому он урегулировал вопрос с матабеле.

Это был крупный мужчина, тяжело дышавший, задыхавшийся и преждевременно состарившийся. Его голос во все большей степени срывался на фальцет, рукопожатие стало вялым. Но Родс демонстрировал впечатляющее хладнокровие, присутствие духа и самообладание. Как предполагал один друг, он, возможно, думал, что ему не предначертано судьбой «быть убитым проклятым ниггером»[3230].

В любом случае, Родс отправился к индунам (государственным чиновникам) матабеле всего с несколькими сопровождающими, которых даже отругал в характерной для него манере за то, что пришли на «индабу» (совещание) вооруженными: «Вы со всеми этими револьверами напоминаете фаршированных куропаток».

Родс провел много неофициальных встреч, проехал по горам Матопос и обнаружил массивный гранитный купол Малиндудзуми — «одну из мировых достопримечательностей». Он решил сделать его своим мавзолеем. Этот человек также обещал решить африканские проблемы, прекратить существование властной местной полиции и дать власть индунам, наделив зарплатой и лошадьми, обеспечить матабеле больше места для проживания. «Вы собираетесь давать нам землю в нашей собственной стране! — воскликнул один молодой вождь. — Это очень мило с вашей стороны»[3231]. Родс выступал в роли миротворца и хотел добиться примирения. Он убедил голодных воинов сложить оружие и взяться за плуги. Он завоевал прозвище «Умламуланмкунзи», или «Бык, который разводит в стороны двух дерущихся быков»[3232].

Однако Родс не мог допустить, чтобы первая колониальная «война за независимость»[3233] в Африке закончилась вничью, а тем более — победой чернокожих. На самом деле, когда его обвиняли в «излишней мягкости к кафрам»[3234], он заверил поселенцев: белым судьбой предназначено управлять Родезией. Его видение реализовалось между 1898 г., когда так называемые «баловни»[3235] британской «Южноафриканской компании» стали доминировать в новом Законодательном совете, и 1923 г., когда белые жители получили фактическое самоуправление. За эту четверть столетия британцы Родезии два раза брались за оружие, выступая за империю во время Англо-бурской войны и Первой Мировой войны. Они действовали в качестве бастиона против экспансии африканеров. Генерал Смэтц, который стал премьер-министром Южной Африки в 1919 г. и безуспешно пытался расширить Союз до Замбези и далее, называл их «маленькими джингоистами»[3236].

Бесспорно, белые жители Родезии отвергали политическую ассимиляцию, причем в такой мере, что король Георг V (среди других) говорил об их стране, как об «Ольстере Южной Африки»[3237]. Но они все еще полагались на своего сильного южного соседа, который оказывал значительное влияние на их культуру. На нее влияли травматические воспоминания о восстании 1896 г., героические мифы о сопротивлении первопроходцев «ордам неразумных варваров», постоянные страхи того, что в будущем черная приливная волна может утопить маленькие островки белых.