А. Владимирский - Саладин. Победитель крестоносцев

• Название: Саладин. Победитель крестоносцев
• Автор: А. Владимирский
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66993-6

Его уважали даже заклятые враги-крестоносцы. Его честь, рыцарскую доблесть и благородство превозносил Ричард Львиное Сердце. Он был кумиром Насера и Саддама Хусейна. И по сей день на Востоке САЛАДИН почитаем как один из главных героев Ислама, защитник веры, праведник и святой. Султан Египта и Сирии, построивший грандиозную Империю, которая простиралась от Ливии до Йемена и Ирака; лучший мусульманский полководец XII века, отбивший у крестоносцев Иерусалим, он стал легендой еще при жизни, а его безвременную кончину оплакивали не только все правоверные, но и его друзья-христиане.

Но знаете ли вы, что «Саладин» (Салах ад-Дин) — это не имя, а почетное прозвище, означающее «благочестие веры»? Известно ли вам, что курд из Тикрита Юсуф ибн Айюб (так на самом деле звали Саладина) в юности не желал ни власти, ни военного поприща, считая своим призванием богословие и право, историю, поэзию и математику, — но Всевышний распорядился иначе, возложив на него великую миссию по объединению Исламского мира. Знаете, сколько золота нашли в личной сокровищнице этого властелина богатейшей империи Востока после его смерти? Один-единственный слиток и 47 монет! Всё остальное Саладин раздарил и пожертвовал, ибо всю жизнь воевал не ради денег и славы, а за гораздо большее — за Веру, за зеленое знамя Пророка, за право жить по совести и во всем следовать законам чести.

Эта книга воздает должное гениальному военачальнику и великому властелину, которого не испортили ни война, ни власть, ни поклонение миллионов, — вопреки расхожему мнению, что политика, мол, «дело грязное», Саладин сумел остаться чистым, честным, добрым и достойным человеком даже на троне!

---

Они тотчас же поступили на службу к Занги, тогда — повелителю Мосула, а после захвата Баальбека Айюб был назначен в нем наместником».

В 1130 году армия Айюб ибн Шада была разбита сельджуками, и отец Саладина бежал в Багдад, а потом был назначен комендантом Тикритской крепости.

Баха ад-Дин свидетельствует: «Айюб был благородным, великодушным и славным человеком. Он родился в Давине. Впоследствии обстоятельства вынудили его покинуть Тикрит, и он перебрался в Мосул, взяв с собой и своего сына. Там он оставался, пока его сын не вырос. Айюб и его брат, Асад ад-Дин Ширкух, высоко ценились атабеком Занги (повелителем Мосула). Перебравшись затем в Сирию, Айюб стал правителем Баальбека и некоторое время жил в этом городе».

В 1132 году армия сельджукского атабека (губернатора) Мосула Имада ад-Дин Занги, воевавшего с багдадским халифом и его союзником князем Боэмундом II Антиохийским, была прижата войсками халифа и крестоносцами к Тигру напротив Тикрита. Отряды Занги были разбиты наголову превосходящими силами противника, и сам атабек чуть было не угодил в руки своих врагов. Комендантом Тикритской крепости в то время был Наджм ад-Дин Айюб ибн-Шад, отец Саладина. Он обеспечил армии Имад ад-Дина переправу через Тигр и дал ей укрыться в Тикритской крепости.

В конце того же 1132 года новый правитель Дамаска, молодой атабек Исмаил, сын Бури, овладел в результате внезапной атаки крепостью Баниас, которую ассасины передали франкам (крестоносцам) тремя годами ранее. Но это был единичный успех. Хотя созданные крестоносцами латинские государства сотрясали раздоры, то же самое происходило и у сельджукских правителей Сирии, особенно в отсутствие там Занги, который воевал с багдадским халифом аль-Мустаршидом.

Зенги никогда не забывал этого рыцарского поступка Айюба ибн-Шада. Он поклялся хранить нерушимую дружбу со своим спасителем и его семьей, что в дальнейшем обеспечило успешную карьеру Саладина.

В 1137 году губернатором северной Месопотамии был назначен Мужахид ад-Дин Бихруз, который враждовал с Имадом ад-Дин Занги. В 1138 году брат Айюба ибн Шада Асад ад-Дин Ширкух убил знатного сельджука, друга Бихруза, и за это отец Саладина был смещен с должности. По словам историка Баха ад-Дин ибн Шаддада, Саладин родился в ту ночь, когда его семья покидала Тикрит.

В 1139 году Айюб перебрался в Мосул, где Имад ад-Дин Занги назначил его комендантом (эмиром) крепости в Баальбеке, недавно завоеванном городе на ливанском высокогорье.

После убийства Занги в 1146 году на Айюба напал сельджук Мужар ад-Дин Абек, правивший в то время Дамаском, и, поскольку помощи из Мосула оказано не было, ему пришлось капитулировать.

Ширкух после смерти Занги поступил на службу к его сыну Нур ад-Дину, правителю Алеппо, который назначил его командующим армией и дал ему Эмессу и другие города в качестве удела. Айюб перебрался к брату. Когда Нур ад-Дин взял Дамаск, по словам Баха ад-Дина, «Айюб и Салах ад-Дин привязались к нему, и последний остался служить ему, многому научившись от своего полководца, а затем отправился в Египет, сопровождая своего дядю Ширкуха в его первом походе в Египет».

В 1146 году Имад ад-Дин Занги был убит собственным рабом. Отец Саладина стал служить при дворе его наследника Нур ад-Дина в Дамаске.

После смерти отца Нур ад-Дину удалось обосноваться в Алеппо. Занги почти всю жизнь воевал с калифами, султанами и эмирами. Его сын не стал продолжать эти войны. Оставив Мосул и окружающие его земли своему старшему брату Сайф ад-Дину и сохранив с ним таким образом хорошие отношения, он целиком посвятил себя сирийским делам.

Нур ад-Дин прибыл в Алеппо в сентябре 1146 года в сопровождении своего доверенного лица, курдского эмира Ширкуха, дяди Саладина. В конце октября он узнал, что Жослену удалось вновь захватить Эдессу при помощи местных армян. Тогда Нур ад-Дин, двигаясь верхом день и ночь, молниеносным броском достиг Эдессы еще до того, как Жослен успел организовать оборону. Не отличавшийся храбростью граф успел бежать, а его сторонники были выловлены и перебиты всадниками Нур ад-Дина.

С 14-летнего возраста дети у тюрок и курдов считались воинами, и потому в 1152 году Саладин поехал в Алеппо. Благодаря покровительству своего дяди Ширкуха Саладин получил икту — земельное владение, за которое необходимо было нести военную службу. Так уже в 14 лет Саладин стал воином. Но вплоть до 1164 года ничего не известно о его подвигах. По всей видимости, до этого в боевых действиях он участия не принимал.

18 апреля 1154 года Нур ад-Дин появился у Дамаска со своими войсками, чтобы покарать его мятежного правителя Абака. Тот обратился за помощью к Бодуэну. Но король Иерусалима прибыть не успел.

25 апреля начался штурм города.

«На стенах не было никого, — рассказывает хронист Дамаска, — ни солдат, ни горожан, за исключением горстки тюрок, приставленных к охране башни. Один из солдат Нур ад-Дина бросился к стене, наверху которой находилась еврейская женщина, бросившая ему веревку. Он воспользовался ею, чтобы вскарабкаться наверх, и поднялся на стену никем не замеченный, а за ним последовало несколько его товарищей, которые развернули знамя, установили его на стене и стали кричать: «Я мансур!» («О победоносный!»). Армия Дамаска и его население отказались от всякого сопротивления ввиду симпатии, которую они испытывали к Нуреддину, его справедливости и доброй репутации. Один землекоп побежал к Восточным воротам, Баб-Шарки, со своей мотыгой и сбил задвижку. Солдаты проникли внутрь и растеклись по главным улицам, не встречая отпора. Так же были открыты для войск и ворота Фомы, Баб-Тума. Наконец в город въехал Нур ад-Дин, сопровождаемый свитой, к большой радости жителей и солдат, которые были до этого одержимы страхом испытать голод и осаду со стороны неверных франков».

Великодушный в своей победе, Нур ад-Дин предложил Абаку и его близким уделы в районе Хомса и позволил им уйти со всем их имуществом.

В 1154 году после смерти правителя Дамаска Муина ад-Дина Айюб ибн Шад и его брат Ширкух сохранили верность Нур-ад-Дину, а в награду за верность Айюб стал правителем Дамаска.

Чем занимался Саладин до того, как поступить на военную службу, достоверно неизвестно. Не вызывает сомнений только то, что первоначально он не проявлял никакой склонности к военному делу, а, скорее, был погружен в мир религии. Баха ад-Дин писал, что Саладин «истово верил в религиозные доктрины и часто возносил молитвы во славу Господа. Он воспринял религиозное учение под влиянием красноречивых доказательств, в результате его бесед с ученейшими шейхами и наиболее выдающимися правоведами. В этих беседах он обрел знания, позволившие ему говорить по существу, когда при нем возникала дискуссия, хотя он и не пользовался специальной терминологией правоведов. Эти беседы утвердили его в истинной вере, которая осталась не омраченной никакими сомнениями и, в его случае, не позволила стреле размышлений отклониться от цели и вонзиться в конце концов в сомнение и неверие».

Шейх Кутб ад-Дин ан-Найсабури составил для Саладина описание веры (акида). Этот труд Саладину чрезвычайно понравился, и он заставил своих младших сыновей выучить его наизусть, чтобы «это благодатное учение укоренилось в их сердцах в самом нежном возрасте». Баха ад-Дин свидетельствует: «Я лично видел, как он брал эту книгу и читал ее вслух своим детям, после чего они воспроизводили содержание по памяти».

По утверждению арабского историка аль-Вахрами, Саладин получил вполне приличное образование, поскольку был знаком с «Началами» Евклида и «Альмагестом» Клавдия Птолемея, т. е. владел основами математических и астрономических знаний того времени. Замечу, что знание сочинений Евклида и Птолемея важно не столько для богослова, сколько для воина.

Саладин знал арифметику и исламское право. Саладин также знал арабскую грамоту и владел основами стихосложения. Но в то время Саладина больше привлекала не наука, а религия. Он разбирался в генеалогии, биографии и истории арабов и знал даже родословные наиболее знаменитых арабских скакунов. Особенно неравнодушен был Саладин к арабской поэзии. Его биографы утверждают, будто будущий великий завоеватель знал десятитомник арабской поэзии «Хамаса», составленный поэтом IX века Абу Таммамом, наизусть.

Баха ад-Дин утверждал: «Султан был мягкого нрава, приветливым, прекрасным собеседником. Он хорошо разбирался в генеалогии арабов, прекрасно знал подробности битв, в которых те участвовали; как свои пять пальцев знал родословную своих лошадей, помнил великое множество любопытных и удивительных историй. Поэтому, беседуя с ним, люди всегда узнавали такие вещи, которые не могли бы узнать ни от кого другого. В его обществе все чувствовали себя непринужденно. Он утешал тех, кто оказался в беде, больных расспрашивал об их болезни, о том, как они лечатся, как питаются, о переменах, которые происходят в их организме. Он строго придерживался приличий во время разговоров, никогда не позволяя себе неуважительно отзываться о ком бы то ни было; он соблюдал чистоту приемов — в его присутствии говорили только благое, так что беседа не оскорбляла ничей слух; он соблюдал чистоту своей речи — контролируя свой язык, он никогда не позволял себе произносить оскорбления; он также контролировал свою письменную речь и, когда писал письмо мусульманину, никогда не позволял себе употреблять резкие слова. Он был предельно точен в исполнении своих обещаний. Когда к нему приводили сироту, он всегда восклицал: «Аллах да смилостивится над парой (родителями), которая оставила этого ребенка!» Затем он осыпал ребенка ласками и дарами, которые прежде доставались его отцу. Если среди родственников сироты оказывался опытный и достойный доверия человек, он назначал его опекуном мальчика; если нет, то он выделял достаточные средства из даров, причитавшихся отцу ребенка, чтобы содержать сироту, а затем определял его к тому, кто должен был следить за его обучением и воспитанием. Он никогда не встречался со стариком без того, чтобы не проявить к нему любезных знаков уважения и доброжелательства, не оставить его без подарка».