Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 4. Забавы

• Название: Быт русского народа. Часть 4. Забавы
• Автор: Александр Терещенко
• Жанр: Прочая документальная литература

Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.

В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.

В середине XIX века вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А. В. Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. В свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.

В настоящее издание вошли часть четвертая этого труда, посвященная играм (забавам, хороводам), и часть пятая, рассказывающая о простонародных обрядах, таких, как встреча Весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справляли обжинки, братчины, Радуницу, как отмечали бабье лето.

Печатается по оригиналу 1847–1848 годов.

---

идет уже в противоположную сторону и расплетает плетень. В Саратовской губернии играют в плетень иногда зимою. В вечерние часы собираются парни, девушки и молодушки и на улице составляют хоровод, переплетясь рука с рукою. После слов:

Заплетися, плетень, заплетися,
Ты завейся, труба золотая,
Ты завейся, камка кружчатая,

хоровод выпрямляется. Первая с конца пара поднимает вверх переплетенные свои руки, под коими проходят все играющие, не расплетаясь, и вторая из первой прошедшей пары, сделав оборот за дугою, становится спиной к первой своей подруге и, положив свою руку на ее плечо, передает другую следующей, за коею все следующие переплетаются в этом порядке и поют в то же самое время. Когда все заплетутся, тогда после слов:

Расплетайся, плетень, расплетайся,

первая пара, проходя под руками последней, начинает расплетаться, и это продолжается дотоле, пока все не расплетутся.

ГАЛКА

Становятся девушки в один ряд, который чем длиннее, тем красивее. Две девушки, стоящие на одном каком-либо конце, водят хоровод: это значит, когда одной из них пропоют <ее> имя, тогда она со своей подругою переходит со своего конца на другой, поднимает там с нею свои руки вверх дугообразно, и через эту дугу проходят все девушки, одна за другой. Первая, проходящая через дугу, водит танец, т. е. за нею идут все девушки игривой вереницею, вроде танца. Когда все пройдут, тогда державшие руки вверх, не опуская их, делают полуоборот и потом останавливаются уже в последнем ряду. Водившая же танец становится с первой своею соседкою на месте водивших хоровод, и таким образом продолжают играть поочередно, пока всех не переберут.

При пении песни все машут руками единообразно, доколе не наступит очередь водить танец.

Ой, галко, галка,
Золотая клюшница!
Стань же нам на помочи:
3 молодыми молодыцями,
3 красными дивчатами.
Ой, галко чорна,
Чим не моторна,
Чому не ночуешь дома?
Галочка литае,
Парочки шукае.
А ты, Настусю, скочь на кинец,
А ты, Ганусю, веди танец.

Поименованная Настуся (Анастасия) переходит со своей подругою на другой конец и поднимает с нею руки дугообразно, а поименованная Гануся (Аннушка) ведет танец, и когда он идет, тогда все поют, за исключением держащих руки вверх.

Ой, галочка чорна,
Чим не моторна,
Чому не ночуешь дома?
Галочка литае,
Парочки шукае.

Галка одинокая летает невесело, потому что ищет себе дружка, так и каждая девушка, томясь одиночеством, ищет себе друга вековечного.

ЩИТКА

Девушки и мужчины, взявшись за руки, ходят вокруг одной девушки, которая в то время, бегая по кругу, бьет в ладоши и припевает с другими:

Щитка маленька,
Повидай, де твоя ненька?
На маковци сидила,
Дрибен мачок дзюбала:
Дзюб, дзюб, дзюбанец,
Ходит дивка у танец,
А за нею молодец.
Не ходы, дивко, у танец,
Лихо буде пид кинец.

Выходит из круга молодец и, подходя к каждой девушке, говорит:

<Молодец>. Горю, горю, пень!
Девушка. Чего ты горишь?
Молодец. Щитки, гребинки, красной пани.
Девушка. Якой? (какой)
Молодец. Тебе молодой.

При этом слове девушка выбегает из круга, а молодец бросается ловить ее. Если он словит ее, то она становится в круг, а если нет, то он сам вместо бегавшей по кругу. Молодость всегда горит любовью.

ГОРОШЕК

Девушки и парни, взявшись за руки, ходят медленным кругом и поют, притопывая:

Посияв я горошек на зеленый нивцы,
Купив же я черевички своий чернобривци;
Щей горошек не взийшов,
тилько лободочки.
Витоптала ж черевички, тилько за пяточки.
Ой, дивчина, чия ты?
Чи выйдешь ты на улицу гуляты?
Не пытайся, чия я, коли выйдешь, выйду и я;
Коли ходишь, то ходы; колы любишь, то любы.
Не зводь мене з ума, колы думки нема.

Этим пением оканчивается хоровод, который, однако, возобновляется по желанию.

Когда мужчине по сердцу девушка, тогда он не должен коварствовать перед нею, ибо сама песня говорит: «Если любишь меня, то люби; но не своди меня с ума, когда на мысли нет любви» [62].

БАРСКОЕ УГОЩЕНИЕ

В день Успения Пресвятой Богородицы разыгрывают поселяне перед барским домом хоровод, называемый барским угощением. Этот хоровод ныне в редком употреблении. Мне случилось однажды видеть, что поселяне разыгрывали его в праздник после первого сенокоса. Придя толпою к дому своего господина и не спросясь его дозволения, они начали петь и танцевать; помещик угощал их потом вином и ужином. Прилагаемая песня списана со слов поселян Смоленского уезда.

Близ города Смоленска
Протекал быстрый Днепр,
По той по реке быстрой
Плыл осетр рыба,
Осетр рыба свежая.
Ой вы, ребята молодые!
Закиньте невода,
Ловите осетра.
Как бы его словить!
Хозяину на стол,
На скатерти тканые,
На блюда серебряные.
Близ города Смоленска
Протекал быстрый Днепр,
По той по реке быстрой
Разыгрались черны соболи.
Завидели молодцы во чистом поле.
— Ой вы, ребята-молодцы,
Раскиньте путы
На черных соболей.
Ах, как бы их изловить!
Хозяюшке на шубку,
А дочкам на белы плечи.

ВЬЮН И КРУГ

Совершение хороводов изменено в некоторых местах, именно в Олонецкой губернии. Там они превращены во вьюн и круг, при коих часто поются плясовые песни; разыгрываются весною и летом, потому помещены здесь между летними хороводами. Вьюн есть пляска; он похож на польскую, с тем различием, что в польском мужчина выбирает даму и проходит с нею все комнаты, а во вьюне выбирает девушка мужчину и ходит с ним по комнате. В круге становятся девушки парами; одна из них запевает песню, другие подхватывают общим хором, ходя вокруг тихой пляскою и продолжая беспрерывное пение, которое часто сопровождается хлопанием в ладоши[63]. Иногда круг останавливается, тогда одна какая-нибудь пара выходит на середину и начинает русскую. Танцовщицы помахивают белыми платками и изъясняются движениями. Вот несколько образцов хороводно-плясовых игр.

Все мужья до жен добры,
Покупили женам бобры;
Мой муж не ласков до меня,
Не купил мне черна бобра.
Он корову купил,
Мне заботу снарядил;
Лучше б масла и муки купил,
Я б стряпейку [64] наняла.
Стряпеюшка б постряпивала,
А я, млада, похаживала,
Каблуками приколачивала.
Вы белильца, румянца мои,
Дорогие, новокупленые,
В зелено вино возложение,
На бело лицо положенные!
Скатись с белого лица долой!
Едет добрый муж домой.
Любимые подарочки везет:
Щелкову плеть не свистанную [65]
На младу жену избалованную.
Девушка в горенке сидела,
Сквозь оконушко глядела,
Сквозь хрустальное стекло.
Не работушку работала,
Гребенем голову чесала,
Русу косу плела,
В гости милого ждала.
Не дождавши своего милого,
Постелюшку постлала
И заплакала пошла.
Почастехонько в окошко поглядывала.
Что нейдет ли, не летит ли
С поля миленький дружок?
Не ясен сокол летит,
С поля миленький идет,
Своими резвыми ногами
Мил постукивает;
Своими белыми руками
Мил помахивает;
Своими желтыми кудрями
Мил потряхивает.
Прямо, прямо, мой милый,
Ко мне в высокий терем!
Ко мне в высокий терем!
На тесовую кровать,
На правую ручку спать.
Начал парень красну девку целовать, миловать;
Целовавши, миловавши приговаривать
Над моей русой косой,
Над девичьей красотой:
— Уж ты, косынька-коса!
Не ты ль меня, косынька, повысушила?
Не ты ль меня с ног сронила?
Уж ты, Ванюша, Иван,
Ваня, братец мой!
Прилюбился разум твой,
Весь обычай дорогой.
Перестань, Ваня, пить,
Будут девушки любить,
Станут молодушки хвалить.
Уж как я, молода,
Одинокая была, в одиночестве жила:
Затопила, млада, печку,
Сама по воду пошла.
На водушке, на воде,
Гуси, лебеди сидят,
Свежу водушку мутят.
Почерпнула я, пошла,
До полугоры дошла,
До царева кабака.
У царева кабака сочинилася беда —
Загорелась слобода.
Как на этот на пожар,
Съезжались господа
Со уездного суда.
Ах, что этот за пожар!
Он не жарко горит,
Он не жарко горит,
Только смахивает.
Ах, что это за муж,
Молоду жену не бьет!
Бей жену к обеду,
К ужину снова, да опять,
Чтобы щи были горячи,
Каша масляная…
Удалая голова!
Удалая голова!
Не ходи мимо сада.
В нем тропинки не топчи
И дорожки не тори.
Ты дорожки не тори,
Худой славы не клади.
Худа славушка пройдет,
Никто замуж не возьмет:
Ни подьячий, ни купец,
Ни удалый молодец.
Отцу, матери бесчестье.
Роду племени укор,
Роду племени укор.
С плеч головушка долой! [66]
Мне нельзя идти домой!
Скажу так, скажу сяк,
Скажу изнова опять:
Я во садику была, во зеленом гуляла;
Сладки яблочки щипала, наливчатые,
Я наливчатые, сами рассыпчатые,
Я на блюдечко клала, на серебряный поднос,
В высок терем пошла
И милому поднесла.
Милый яблок не принял,
Ничего не говорит:
Ни отказывает, ни приказывает.
Только и знает мой миленький,
Что сердит на меня.
Рассержусь же я, молодёшенька,
Я сама ль на него,
Еще ль покрепче ль того.
Не огонь горит, не смола кипит,
А кипит, горит ретиво сердце,
Не по батюшке, не по матушке,
А кипит, горит по красной девушке.
Что от девушки пришла весточка,
Пришла весточка, скора грамотка:
Красна девица есть трудна, больна,
Во постелюшке, во могилушке.
Я пойду с горя на почтовый двор,
Я найму пару вороных коней;
Я поеду ли ко могилушке.
Ко могилушке, ко красной девушке:
— Ты встань-ка, красна девица!
Ты отдай-ка, отдай мой тальянский плат,
Ты бери, возьми свой злачен перстень.
Уж мне тем перстнем обручатися.
Тебе тем платком жениха дарить.

Эта старинная песня, сочиненная в Петербурге в начале XVII стол., переиначена олонецкими жителями, и она певалась так: