Тери Дж. Браун - Семейная тайна

• Название: Семейная тайна
• Автор: Тери Дж. Браун
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-389-05724-1

1913 год. Англия. Эпоха короля Эдуарда. Высшее аристократическое общество, в котором живут по неписаным, но незыблемым законам.

Три молодые женщины, вынужденные после смерти отца переехать в огромное поместье дяди неподалеку от Лондона, не желают подчиняться традициям. Ровена Бакстон считает, что в человеке главное не богатство и не положение в обществе, ее младшая сестра Виктория мечтает поступить в университет и стать ученым, как ее отец. Выросшая и воспитанная вместе с ними Пруденс Тэйт, дочка горничной, мечтает занять достойное положение в обществе. Узы, связывающие этих трех женщин, сильнее, чем узы крови. Они бросают вызов высшему свету в годы, когда над Англией сгущаются тучи грядущей войны.

Впервые на русском языке!

---

Виктория вынула шпильки, державшие шляпку, и заглянула в спальню. Такая же цветовая гамма: синее французское покрывало и белоснежные подушки-думки с вышивкой. Сколько раз ленивыми летними днями она читала и грезила в этой изысканной дамской обители! Раз уж пришлось покинуть родной дом, то лучшего места ей не найти.

— Тебе что-нибудь нужно? Может, позвонить горничной, чтобы принесла чай?

Виктория положила шляпку на туалетный столик и повернулась к кузине:

— Было бы здорово, но сперва отведи меня в крыло для слуг.

— В крыло для слуг? Зачем? — заморгала Элейн.

Виктория пригвоздила ее взглядом, и той хватило совести покраснеть, тем самым подтвердив, что догадки Виктории верны. Элейн откуда-то знала о положении Пруденс. Может быть, дядя предупредил ее телеграммой? Виктория пока не понимала, что происходит в Саммерсете, но собиралась выяснить.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пруденс следовала по темному лабиринту коридоров за костлявой недовольной спиной миссис Харпер.

— Справа зал для слуг. — Экономка указала на длинное узкое помещение, куда просачивался лишь свет из маленьких окон под потолком. — Кухня с другой стороны, но тебе не придется там часто бывать, разве что юным госпожам захочется чая в неурочное время.

Из кухни доносились звон посуды и громкие голоса.

— Кухню я покажу позже. Сейчас там заняты обедом. Тут комната для шитья.

Экономка приоткрыла очередную дверь справа. В середине лишенной окон комнаты стоял длинный стол, дальше — швейная машинка и стеллаж с толстыми рулонами ткани.

— Здесь есть все необходимое для починки платьев и нижнего белья твоих барышень.

Пруденс так удивилась, что не задумываясь выпалила:

— Я не умею шить.

Миссис Харпер неодобрительно сморщила свой длинный нос:

— Тогда тебе лучше научиться. Гортензия слишком занята с леди Саммерсет и леди Элейн, чтобы выполнять и твою работу.

Должным образом пристыженная, Пруденс последовала за миссис Харпер наверх по крутой лестнице. Тесный колодец освещался газовыми лампами. Ступеньки просели по центру, вытертые бесчисленным количеством ног. Сколько же слуг так и прожили жизнь в беготне по этой лестнице?

После показавшегося бесконечным подъема на несколько этажей женщины вышли в узкий темный коридор, по обе стороны которого тянулись двери. Здесь пахло плесенью, потом и, как ни странно, ванилью.

— Мы называем это место юбочным коридором. Здесь находятся комнаты для прислуги. Мужчины живут на другой половине крыла, и сюда им доступ заказан. Если тебя поймают за вольностями с противоположным полом — уволят без предупреждения. Жалованье тридцать два фунта в год, на руки будешь получать ежемесячно.

Миссис Харпер остановилась перед одной из дверей и достала из вместительного кармана внушительную связку ключей на медном кольце. После долгих переборов она отыскала нужный, отворила дверь и посторонилась, приглашая Пруденс войти.

Сглотнув комок, та вошла в каморку восемь на восемь футов. После милого дома, который она покинула, убогая обстановка комнаты подействовала на Пруденс так, словно ее ударили. Железная кровать в середине шелушилась старой зеленой краской, матрас прятался под тощим лоскутным одеялом. Единственное окно было завешано грубой желтой мешковиной. Под ним стоял шаткий комод без ручек. На умывальном столике возле кровати приютились белая, со сколами, чаша и кувшин. Над столом висело маленькое зеркало в трещинах. Шкафа для одежды не было.

На кровати лежали две ситцевые блузы в черно-белую полоску и две простые черные юбки из бомбазина.

— Разумеется, стоимость форменной одежды вычтут из жалованья. Я дам тебе список правил. Будь добра ознакомиться с ними как можно скорее. Мы с мистером Кэрнсом гордимся тем, что дела в этом доме идут гладко, а новички всегда вносят некоторый беспорядок.

По спине Пруденс пробежали мурашки, и вызваны они были не сквозняком. Что она делает в этой конуре на пару с брюзгливой, придирчивой женщиной? Это не ее жизнь. Ее жизнью были Вик, Ро и сэр Филип в теплом, гостеприимном доме, наполненном музыкой и весельем. Но сэра Филипа не стало, и Пруденс с новой остротой осознала, что прошлого не вернуть.

Миссис Харпер снова порылась в кармане и протянула ей лист бумаги и ключ на длинной цепочке:

— Это ключ от комнаты. Носи его на шее. А правила повесь над умывальным столиком, пока не выучишь наизусть. Я всегда так советую юным девушкам, вы же любите постоянно вертеться перед зеркалом.

Пруденс безмолвно взяла ключ и бумагу. Из коридора донеслись приглушенные проклятия и топот. Миссис Харпер выглянула за дверь:

— Это что, ее вещи?

Пруденс уже смирилась с мыслью, что не услышит в голосе экономки ничего, кроме неодобрения, но сейчас в нем звучало явное удивление.

Обеим пришлось прижаться к стене, пока четверо мужчин — двое в ярких бархатных ливреях, двое в грубой рабочей одежде — вносили в каморку сундуки. Пруденс признала в одном лакее симпатичного молодого человека, который был так шокирован ее изгнанием из экипажа. У парня было простое, но приятное лицо и дружелюбные зеленые глаза.

Лакированные дубовые сундуки вмиг сделались самыми привлекательными предметами обстановки. Мужчины с ухмылками взирали на них, пока миссис Харпер не выставила слуг из комнаты. Перед выходом лакей тепло улыбнулся Пруденс.

Девушка какое-то время выждала, но затем поняла, что миссис Харпер никуда не уйдет, пока не заглянет в сундуки. Пруденс нехотя присела и под критическим взором экономки отомкнула первый. Поскольку ей было известно, что в Саммерсет они едут надолго, она захватила с собой дорогие ее сердцу вещи. Детские книги, бросить которые не поднималась рука, сверкающую шкатулку для драгоценностей — подарок сэра Филипа на двадцатилетие — и серебряные щетку и расческу, оставшиеся от матери. Она почти обоняла неодобрение миссис Харпер, пока расставляла на комоде книга, шкатулку и укладывала расческу и щетку на столик для умывания. В спартанской обстановке комнаты эти вещи выглядели неуместно яркими, как орхидеи среди чертополоха. Последней Пруденс достала фотографию матери в изысканно украшенной серебряной рамке. Снимок сделали, когда мать была чуть моложе, чем она теперь. Ноздри миссис Харпер раздулись, она взяла снимок в руки.

— Кто эта женщина?

— Моя мать.

Экономка бросила на девушку острый взгляд и поджала губы.

Пруденс оглядела привезенную с собой одежду. Ей, как и Ровене с Викторией, сшили несколько траурных нарядов, но даже простые черные платья выглядели неуместными для служанки благодаря дорогим тканям и модному фасону. Пруденс перешла к нижнему белью. Комбинация покроя «принцесса» из тонкого льна с валансьенскими кружевами на груди, несколько сорочек с продетыми по вороту голубыми шелковыми лентами и мягкая батистовая ночная рубашка с вышитыми фестонами.

— В жизни не видела подобной нелепицы, — фыркнула миссис Харпер. — Не знаю, чем ты занималась до приезда в Саммерсет, но здесь таких подарков не жди. — С этими словами экономка вылетела из комнаты.

Пруденс готова была сгореть от стыда. Судя по всему, ее приняли за избалованную содержанку. Миссис Харпер с ее вечно поджатыми губами понятия не имела, что несколько часов назад к Пруденс относились так же, как к Ровене и Виктории. Пруденс захлопнула дверь и на миг почувствовала себя лучше. Но следом накатала волна глубокого, полнейшего одиночества.

Она тяжело опустилась на кровать, комкая листок с правилами. Затем разгладила бумагу и прочла:

Леди и джентльмены не должны слышать вашего голоса.

Если к вам обращаются, отвечайте вежливо, но не заговаривайте, если вас не спрашивают.

При встрече на лестнице с господами или их гостями опустите глаза и посторонитесь.

Никогда не разговаривайте с другими слугами в присутствии госпожи.

Не подзывайте никого из другой комнаты криком.

На звук колокольчика отвечает только дворецкий.

Слуги сами следят за тем, чтобы в положенное время не пропустить прием пищи. Повар не будет готовить еду для вас лично.

Слугам ни под каким предлогом не разрешается выносить ножи, вилки и другие приборы из Большого зала, а также забирать оттуда еду.

Женщинам запрещается курить.

Слугам запрещено приглашать гостей.

Сумма любого ущерба, причиненного хозяйству, вычитается из жалованья.

С каждым прочитанным правилом Пруденс, казалось, слышала, как наглухо захлопываются двери, связывавшие ее с прошлым. Какое отношение имеют к ней эти жуткие распоряжения? Она оглядела голую комнату, и глаза наполнились слезами. Что она тут делает? Ей хотелось найти утешение у Ро и Вик, но Пруденс не могла рассказать им, в какую пучину отчаяния она низверглась. Им было достаточно горя, чтобы переживать еще и за нее. Пруденс обхватила себя руками, мысленно твердя, что она вовсе не одинока, даже если правила выглядят так, будто писались специально для того, чтобы разлучить ее с сестрами.