Гильермо Саккоманно - Человек из офиса

• Название: Человек из офиса
• Автор: Гильермо Саккоманно
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42846-3

«Маленькие люди» из больших офисов.

Их судьба — проблемы, радости и победы, повседневные унижения ради попытки сохранить работу, дающую хотя бы иллюзию избранности.

Эти чиновники, винтики огромного механизма, отгородились от окружающего мира настолько старательно, что уже не замечают — или стараются не замечать, — что город, через который они каждый день отправляются на службу, с каждым днем все больше напоминает ад.

Нельзя видеть.

Нельзя думать.

Нельзя мечтать.

Потому что если однажды «маленький человек» осознает себя ПРОСТО ЧЕЛОВЕКОМ — последствия окажутся непредсказуемыми…

---

Этот участок порта превратился в модное местечко. Доки были модернизированы, молы превращены в причалы для парусников, катеров, яхт. Импортные кабриолеты и лимузины тормозят и срываются с места в свете ресторанов, баров, ночных клубов и дискотек. Неоновые вывески изображают цилиндр с тростью, игральные кости, карты, туфли на шпильках, красные губы. Когда приоткрываются двери, из каждого заведения, каждого клуба рвется праздничная музыка. Смех, хлопки вышибаемых пробок, ритмы танца. Парковщики, охранники в строгих костюмах, бандитского вида шоферы, стоящие в дверях телохранители — все сплошь элегантные обезьяны. Кто-то смеется над ним. Это другой. Снова начинает проклинать другого.

Из клуба выходит блондинка. Меховая накидка не мешает увидеть сверхоблегающее черное мини-платье со стразами и декольте. Она смеется, повиснув на руке седого толстяка в смокинге, который годится ей в отцы или деды. Пара ждет, когда подгонят машину. Думает: наверняка роскошное авто с шофером. Старикан в смокинге достает сигару. Накидка блондинки распахнута, ему видно, как она рассеянно теребит колье. Интересно, сколько оно может стоить.

По мнению другого, с такой драгоценностью он смог бы решить кой-какие проблемы. Повторяет: кой-какие. Жалованья не хватит, чтобы заплатить за эти камни. Погасил бы все свои долги этими камешками. Секретарша смотрела бы на него иначе, если бы он подарил ей хоть один. Хоть один из этих камней. Но он не хочет слушать его. Если бы решился, настаивает другой, можно было бы завладеть этим украшением. Всего лишь подойти к блондинке, влепить оплеуху старикану в смокинге, сорвать колье и быстро скрыться в тумане. Ему уже надоело слушать другого. Вот теперь он покажет этому другому, каков он на самом деле. Старикан в смокинге откусывает сигару. Блондинка с ребячливой улыбочкой повисает на нем.

Он срывается с места, толкает старикана, тот падает. Блондинка застигнута врасплох. Он дергает колье. Несколько камней срываются, но он бежит с теми, что зажал в руке. Проклятия старикана. Бежит. Крики блондинки. Бежит. Свисток. Бежит. Если обернется — пропал. Бежит. Колющая боль в груди. Бежит. Не хватает воздуха. Бежит. Сводит ногу. Бежит. Кричат — стой. Бежит. Выстрел в ночи. Бежит. Еще выстрел. Бежит. Свинец рикошетит, совсем близко. Бежит. Полицейский встал поперек дороги. Валит его с ног. Бьет по голове стволом пистолета. Падает лицом о мостовую. Руки в наручниках — за спиной. Надраенные сапоги охранников. Блики на мокром асфальте, камни из колье. Колет в носу, а почесать не может.

Думает, что скажут в офисе, думает о девушке, думает о жене, думает о выводке, думает о старичке. Упрекает себя за то, что всегда последним вспоминает старичка. Представляет себе камеру в комиссариате, косящихся на него арестантов. Полицейские сирены. Вой покрышек. Хлопанье дверей патрульных машин. Черные кожаные сапоги. Удар в печень. Тошнит. Его поднимают за волосы, кладут на радиатор автомобиля, обыскивают, вынимают удостоверение. Свет фонаря, по радио патрульной машины проверяют, привлекался ли он раньше. Не привлекался. Полицейские что-то говорят о судье. Он не сразу понимает, о ком речь. Оказывается — о старикане в смокинге. Старикан — судья.

Его допрашивают. Где живет, где работает. Отвечает, почти плача. Уговаривает себя сохранить хоть немного достоинства. Другой, который наблюдает за ним из-за полицейских, насмешливо смотрит на него.

Подъезжает черный лимузин. Опускается стекло, и человек из офиса видит судью и его подружку. К судье обращаются «ваша честь». Простите, умоляет человек из офиса. Сочится слезами — ваша честь, это впервые. Это из-за нужды. Приходится кормить много ртов… Всхлипывает — пожалейте. Встает на колени — ваша честь. Полицейский дает ему подзатыльник. Но он не перестает умолять.

Судья кивнул головой. Лимузин скрывается в тумане. И его освобождают. Не стоило стараться, смеются полицейские. Камни ничего не стоят. Дело не в том, что судья проявил снисходительность, а в том, что украшение — дешевая подделка. Повезло ему, говорит полицейский. Не стоило раздувать скандал из-за бижутерии, подаренной «ночной бабочке».

44

В одном научном журнале он читал об эксперименте, проведенном в институте неврологии сознания. Эксперимент подтвердил существование вида безумия, проявляющегося неожиданно и длящегося приблизительно семь минут. Но, подчеркивают специалисты, выявлены случаи, когда пациенты, перенеся семиминутный шок, под его впечатлением повторяли поступки, совершенные во время приступа. Боязливые люди превращались в импульсивных игроков. Выдающиеся управленцы однажды утром, поднявшись, чтобы отправиться на свое предприятие, прыгали с балкона пентхауса. Солдаты в бою с повстанцами разворачивались и расстреливали своих товарищей. Домашние хозяйки неожиданно покидали кухню и пускались в дорогу в поисках эмоций. Хирурги посреди операции втыкали скальпель в пациента. Пилоты с улыбкой на лице решали погрузиться в глубины океана со всем экипажем. В общем, ду́ши в порыве вдохновения и озарения ступали на дорогу без возврата.

Далее шла подборка примеров, один несообразней другого. Ему неприятно было читать. Спрашивает себя, не была ли его влюбленность следствием такого неожиданного безумия. Попытка кражи колье указывает на явный симптом того, что разум может подвести. Рядом с ним шагает осмотрительный другой. И соглашается. Это верно, что во всякой любви присутствует компонент безумия, говорит он другому, но то, что он чувствует теперь, соответствует логике. Всю жизнь мечтал о любовной истории, и начиная с этого события бешено завертелось бы его существование. Вот только, говорит он себе сейчас, влюбленность не подтолкнула пока к безвозвратному шагу. Ничто не отличает ее от вульгарной супружеской измены. Думает — ничто.

Его терзает неуверенность. Спрашивает себя, не должен ли он испытать стойкость своей любви. Почему бы и нет. А теперь, когда подземка останавливается на станции греха, он выходит из вагона. Вообще-то станция названа именем одной святой девы, которой среди многих прочих достоинств приписывается способность возвращать девичью честь потерявшим ее.

Решив положить конец сомнениям, поднимается на поверхность и оказывается в квартале греха. В отличие от других районов города в этом квартале свет не гаснет никогда. На этих улицах не отличишь дня от ночи и никто не обращает внимания на социальное положение тех, кто приходит сюда в поисках удовольствий. Здесь можно увидеть и кабриолет, который едет не спеша, и бабулю, собравшуюся распродать свои лотерейные билеты по разумной цене. Шлюшки и малолетние геи торгуют, помимо наркотиков, еще и своим телом. Вообразите себе наркотик, даже самый опасный, уничтожающий — здесь можно его найти. Вообразите себе наслаждение, даже самое извращенное — здесь оно есть, доступно потребителям. Человек из офиса читал однажды, что человеческое воображение в отношении чудовищ ограниченно. Такие потребители и сами ими являются. Но они считают себя не чудовищами, а пользователями. Тот, кто пришел покупать, знает, чего хочет. А мальчишки продают это и знают, что можно получить взамен. Цены разные — начиная с простого совокупления и быстрого облегчения от одной дозы до удовольствий, которые могут включать в себя частичное увечье или смерть. Сделка заключается с кем-то постарше. Это может быть брат, кузен, отец, с ним договариваются об эротической забаве и ее цене. Если клиенту потребуется забава, которая будет угрожать жизни ребенка или потребует его смерти, тогда договариваются об особом тарифе и заполняется формуляр, который определяет, кто будет бенефициаром детской страховки.

Заходит в красную зону. Хотя он уже бывал здесь раньше, во время приступов тоски, но никогда из боязни подхватить заразу не решался заказать услугу. Разглядывает девчонок и мальчишек и не может не думать о старичке. Не надо бы думать сейчас о старичке. Надо думать об этой девчушке, которая предлагается ему. Должно быть, нет и шести лет, но по ее улыбке можно вообразить себе все, что можно сделать с этим ротиком из пунцовых лепестков. Подавляет искушение. Проходит мимо. Сталкивается с мальчиком. Вообще-то он не может понять, какого он пола. Прекрасный экземпляр андрогинчика[9]. Или андрогиночки. Думая об этих уменьшительных, спрашивает себя, почему именно детству отдаются уменьшительные имена. Не являются ли эти детишки, вот как эта безногая, что объезжает его на доске с подшипниками, вовсе не детьми, а товаром. Рассуждает: если те, кто ищет на этих улицах удовольствий, потребители, то детей — долой угрызения совести — нужно назвать товаром. И ничто из этого не имеет отношения к любви.

Потому что один из признаков любви — ощущать себя ребенком. Ребенок не безумец. Просто он не отвечает за свои поступки. Ни секретарша, ни он сам не ответственны за соединившее их притяжение. Они как дети. Беззащитны перед всемогущей силой, которая поглотила их как торнадо. Они не решали влюбиться. Просто так случилось. По крайней мере с ним. Любовь в его случае вне его власти. Он не потребитель и не товар, ребенок — говорит он себе. Вдруг стало стыдно бродить по этим улицам.