Александр Корделл - Поругание прекрасной страны

• Название: Поругание прекрасной страны
• Автор: Александр Корделл
• Издательство: Астрель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-41630-9

Судьба романа «Поругание прекрасной страны» в СССР была неоднозначной.

В отличие от многократно переиздававшихся переводов других классических произведений эта книга мелькнула в начале 1960-х… а потом исчезла на дальних полках библиотечных хранилищ на долгие десятилетия.

Но почему так случилось? Что заставило бдительных советских цензоров усмотреть политическую крамолу в невиннейшей на первый взгляд истории взросления валлийского паренька, чья юность пришлась на бурное для Великобритании начало XIX века?

Этот маленький шедевр английской прозы, напоминающий лучшие романы Диккенса, впервые публикуется на русском языке без сокращений цензуры.

---

— Это оскорбление! — возмущенно крикнул Диг Шон Фирниг.

— Заткнись! — рявкнул Идрис. — Это правда.

— Правда или нет, — с довольным смешком проговорил Большой Райс, — это подстрекательство к бунту. Толково. А ну продолжай, англичанин.

— И продолжу, — отозвался Беннет. — Трон стакнулся с церковью, а церковь стакнулась с дьяволом. Пока епископы болтают о святости монаршего сана, этот монарх транжирит богатства, созданные трудом голодных детей. Замечательный союз! А потом монарх благословляет епископов и жалует им дворцы, построенные на доходы с проституции. Короче, короля — на плаху, а этих дьяволов церковников зажарим живьем, как вы некогда делали в старом Кармартене.

— Силы небесные! — проговорил Оуэн Хоуэллс.

Тут все члены общества сразу стали серьезными: еще бы — не каждый день тебя в трактире открыто подстрекают к бунту. Стоило хоть одному слову из сказанного здесь проникнуть наружу, и Беннет подлежал повешению, колесованию и четвертованию.

— Вот-вот, — сказал Беннет. — Силы небесные. Давно пора кому-нибудь высказать правду вслух — достаточно ее в Уэльсе шепчут по углам. Слишком здесь много болтают потихоньку и слишком мало делают в открытую, и это в стране, которая породила Оуэна Глендовера. Позор! И уж очень вы себя жалеете — только не обижайтесь на мои слова, — вы же не единственные, кого эксплуатируют мои соотечественники. В Бристоле по-прежнему торгуют рабами, торгуют люди, которые истово молятся в церкви. Вы бьете своих детей, чтоб их не порол мастер на фабрике? Ваших малышей обливают холодной водой, когда они падают без чувств около машин? Ваших детей бьют и морят голодом на глазах матерей? Вот что происходит на фабриках Ланкашира. Держите вы кормилиц для малышей бедняков, потому что у голодных матерей нет молока? Нечего на меня таращиться. Становитесь на колени и благодарите Бога, что вы уэльсцы, что вы платите свои пенсы в это общество пьяниц, которое вы называете обществом взаимопомощи, а на остальных вам наплевать.

— Поосторожнее в выражениях, — заметил Билли Хэнди.

— А ты попридержи язык, пока я не спустился и не вырвал его! — воскликнул Беннет. — Я как раз и говорю о таких, как ты и Фирниг. Уэльские общества взаимопомощи, основанные на товариществе, были созданы святыми, но их погубили такие, как вы, вы разворовали их фонды и опорочили самый их принцип — честность и порядочность. Вы берете деньги и ничего не даете взамен. Вы — орудия хозяев, назвать вас поганью будет еще слишком хорошо. Однако вы сослужили нам службу. Такие, как вы, доказали, что общества взаимопомощи не только бесполезны, но являются прибежищем трусов, не способных на борьбу со злом. Это оборона, а не наступление. По всей стране общества взаимопомощи распадаются как бесполезные, и их место занимает союз. А союз помогает осуществлению Хартии Ловетта…

Тут раздались одобрительные возгласы. У нас многие поддерживали новую Хартию, особенно такие, как Афель Хьюз, которые с радостью подложили бы бочки с порохом под парламент, когда все его члены в сборе.

— Вас больше не будут гонять к избирательным урнам голосовать за вигов или тори согласно прихоти ваших хозяев! — крикнул Беннет. — Союз даст вам тайное голосование, жалованье членам парламента и возможность выбрать людей, которых вы захотите сами, вместо прислужников аристократии, издающих законы в угоду трону.

Кружки вторично наполнились пивом, и все разом заговорили, а это всегда хороший признак. Речь Беннета проняла слушателей, и он это знал. Он продолжал, размахивая кулаком перед самыми носами стоящих впереди.

— Следующий шаг — всеобщее голосование, право каждого взрослого мужчины участвовать в выборах. Почему политику страны должны определять немногие избранные? Таковы цели союза: наступление, а не оборона, так что пора кончать с вашим обществом. Закройте его, разделите остатки фондов и платите свои пенсы в союз, который стоит за всеобщее товарищество независимо от веры или национальности. Заставьте хозяев создать вам человеческие условия труда, вырвите у них из глотки часть доходов. Живите для союза, умрите за него, если потребуется, и он охранит счастье ваших детей.

Тут все снова взревели. Таковы уж уэльсцы: только что посылали человека к черту, а через минуту готовы следовать за ним на виселицу. Дверь распахнулась, и Диг Шон Фирниг кувырком полетел на улицу. Билли Хэнди не тронули только потому, что у него хранилась касса общества. Кружки поднимались, пиво исчезало в глотках, все кричали и выворачивали карманы в поисках пенса для нового союза. Глаза Морфид сияли. Вскоре они с Беннетом ушли, а следом, раздав карточки союза, ушел и Идрис Формен. «Шотландские быки» хлопали друг друга по плечу, шутки встречались взрывами хохота — царило общее ликование. И вдруг… Кружка Дая Проберта взлетела в воздух — Большой Райс нанес ему удар правой. Проберт пролетел через комнату, ударился спиной о стену и сполз на пол.

— Я передумал, — сказал Райс. — С «шотландскими быками» я не пью, да и жалко оставлять неоконченной хорошую драку.

Гробовая тишина. Мо шепчет мне на ухо:

— Теперь не теряйся. Бери-ка вон ту ножку от стула. Поползли, будем бить их по ногам.

Стороны разделились. «Быки» собрались справа от стойки, наши слева. Никто не тронулся с места, пока Афель Хьюз не снял очки — верный признак, что дело принимает серьезный оборот. В углу Эванс-могильщик надевал на руку кастет. А когда Уилл Бланавон перескочил через стойку, сжимая в руке коловорот трактирщика, «быки» с Пробертом во главе бросились в атаку.

Вот это был бой!

Если бы древние кельты так дрались с легионерами, как мы в тот вечер с «быками» из Блэквуда, римлянам никогда не удалось бы построить Карлеон. Бойцы валились на пол, как подпорки в шахтах. Афеля Хьюза сбили с ног, прежде чем он успел спрятать очки, а на нем оказался мистер Робертс. Большой Райс опять свалил Проберта на колени, Грифф Хоуэллс молотил всех подряд, не разбираясь, а Оуэн залепил одному «быку» такой великолепный хук левой — просто картинка! Тот рухнул замертво — хоть сейчас хорони. Другому эта скотина Билли Хэнди вцепился между ног и стал выкручивать так, что бедный «бык» весь дергался и орал благим матом. Таким манером Билли заставил его пятиться до самой двери, а затем отправил пинком в канаву. Билли всегда дрался подло — чего-чего, а этого в драке касаться не положено. Мы с Мо ползали под ногами дерущихся, на всякий случай стукали по головам лежавших на полу и били по ногам тех, кто еще стоял. Я помогал мистеру Хьюзу искать очки и вдруг оказался лицом к лицу с Билли Хэнди, который тоже опустился на четвереньки и приноравливался применить свой прием к другому «быку». Я размахнулся и изо всех сил огрел его ножкой от стула по голове.

Сроду не видал я такого столпотворения. Пол был усеян битым стеклом, люди скользили, падали и рвали себе штаны в клочья. Большой Райс бил Проберта ногами, и тот ревел так, что уши закладывало — нога у Райса была громадная, и сил он не жалел. Уилл Бланавон, обмякнув, лежал в углу. Мистер Гволтер раскинулся на спине, а под ним — мистер Робертс и два «быка», а Оуэн и Грифф Хоуэллсы за нехваткой «быков» колотили друг друга. С «быками» было покончено, когда Полли Морган бросила в окно камешек и завопила:

— Солдаты!

— Извините, мне пора, — сказал Мо, оттолкнул меня и, разбив ногой стекло, выскочил в ближайшее окно. Я за ним, за мной остальные — просто удивительно, как быстро покойники воскресают и бросаются наутек при появлении солдат. На улице толпились вышедшие из молельни прихожане; они качали головами, размахивали библиями. Я ринулся прямо через толпу, промчался по Северной и Главной улицам и спрятался на кладбище. Там, укрывшись среди надгробий, я отряхнулся, почистил одежду и потом, сунув руки в карманы и посвистывая, направился к дому и перемахнул через заднюю калитку.

Отец стоял, прислонившись к сараю, и, держа в руке трубку, глядел на луну.

— Что-то сегодня в поселке шумно, — заметил он, словно начиная разговор с гостем.

— Да, — ответил я. — Просто противно — как соберется общество, так каждый раз одно и то же.

— Ты видел шествие?

— Нет. Я шел из Абергавенни.

— Значит, ты и солдат не видел?

Я изобразил на лице изумление.

— Пошли сходим туда, — сказал он. — Я как раз хотел прогуляться. Посмотрим, как они ловят этих скандалистов.

Он улыбнулся, взял меня за плечо и вывел за ворота.

Мы пошли по залитой лунным светом Северной улице. Возле «Барабана и обезьяны» собралась толпа пьяных ирландцев, а среди них виднелись конные солдаты, высматривавшие нарушителей спокойствия. Благочестивые прихожане все еще толклись около Стаффордширского ряда, бормоча и отплевываясь. Тут же был Томос Трахерн.

— Опять пьянство и драки, — сказал он отцу. — Каждый раз, как у пьяниц из общества праздник, поселку покоя нет. А сегодня вдобавок приходили агитаторы и раздавали союзные карточки, а уж о бунтовских речах и оскорблении особы монарха я не говорю.