Борис Васильев - А мы служили на крейсерах

• Название: А мы служили на крейсерах
• Автор: Борис Васильев
• Жанр: Биографии и Мемуары

Минувшее столетие не зря окрестили «крейсерским веком» — эти универсальные корабли принимали самое активное участие в обеих Мировых войнах, сражаясь на всех океанах и превратившись в становой хребет флота. И сегодня крейсера являются самыми крупными, мощными и грозными кораблями после авианосцев, а с появление крылатых ракет стали смертельно опасны даже для «повелителей океанов».

В этой книге собраны истории о людях, служивших на этих крейсерах, написанные с грустью, юмором и теплом.

---

Но на всякий вес есть свой противовес…

Где взял капитан (уже!) — лейтенант Гайдин адмиральскую фуражку и лайковые перчатки — история умалчивает. Но, тем не менее, перед окончанием адмиральского часа, подошел это он тихонечко на левый полубак, имея в руках указанную фуражку и перчатки.

Вахтенный на полубаке рыпнулся было, но, наткнувшись взглядом на кулак быстро остыл. Что делать, годковщину офицерскую никто не отменял, а Гайдин был «годок» «в законе» (говоря современным языком), да к тому же начальник, свой из «рогатых». В общем стушевался бравый вахтенный. А Гайдин тихонечко так в открытый иллюминатор командиру адмиральскую фуражку на стол, на нее — перчатки, вахтенному — снова кулак — и ушел.

Долго ли, коротко ли, закончился у командира адмиральский час. Выходит он из спальни, протирая светлые очи в кабинет — и изумление его невозможно описать: На корабле! Адмирал!! Был в каюте!!! А я…А мне…У — у - у — у!!!

— Вахтенный офицер!!! Когда на корабль прибыл адмирал? Почему не доложили?…

— …Да нет адмирала на корабле!!!

— А! Вы!..… (как умели ругаться командиры старых крейсеров — описать не могу. Мне кажется, что для этого не хватит не только букв, но и всех символов в компьютере)…

…Учебно — боевая тревога! А вам — сдать вахту.

Командир — на ГКП. Играют тревогу.

Три минуты — это много, если правильно ими распорядиться, и оказаться в нужное время в нужном месте. Гайдин был рядом. Командир из каюты — Гайдин через иллюминатор — забрать фуражку — и на боевой пост.

Опросили боевые посты, осмотрели заведования, нет адмирала…

Отбой тревоги…

Командир входит в каюту — нет фуражки… Убыл адмирал. Был — и убыл.

— Вахтенный офицер! (уже новый) Когда сошел адмирал?

— …Не сходил!

— А-а-а! Сдать вахту!

Остаток дня и следующие сутки командир провел в состоянии тревожного ожидания высочайшего раздолбона. Пароход жил по суровым законам военного времени…

Больше всего конечно пострадали два снятых вахтенных офицера.

Когда Гайдин признался, эти бедолаги чуть его не пришибли.

Ну да в общем — то на него сильно не обижались. Любили.

Даже матросы во время посиделок на баке напевали:

«Отпущу я для красы
Как у Гайдина усы».

Танкист

…так называли одного вполне заслуженного «старого капитана». Но сначала о том, кто же были такие «старые капитаны». На наших крейсерах указанное почетное звание заслужить было не очень легко — но, в общем — то и не очень трудно. Прослужи в первичной (каплейской) должности лет пять — и станешь старым капитаном. То есть уже не молодой, перспективный офицер, но и на «задвижение» вроде рановато — какое — то промежуточное состояние…

Но были, конечно, и особенно одаренные деятели — когда я пришел служить на крейсер, то несколько таких капитанов побольше старпома, капитана второго ранга (шестнадцать календарей!) офицерами служили. Нрава как правило спокойного, жили размеренной жизнью, четко осознавая дальнейшие перспективы службы…

Возвращаясь к рассказам о флотском житье — бытье, — трудно порою бывает удержаться от ненормативной лексики. Хотя в современной литературе (см Лимонов и др.), эта лексика стала скорее более нормативной, чем нормальный литературный язык.

Но ругаться народ не умеет. Редко у кого мат проходит в тему, так что не режет слух инородным телом в остальном тексте.

Это я все к тому, что в свое время, как одну из достопримечательностей «железного корабиля», охарактеризовали нам старшего боцмана. Говорят, что Главком того времени Горшков любил под хорошее настроение послушать, как тот командует баковой командой при постановке на бочки. «Нормативных» слов там вообще не было. Но все всё понимали. Песня…

Так вот о мате. У «служилых» офицеров мат, не выпадая из речи в повседневной жизни, приобретает некие причудливо — завуалированные формы, например «Ёпки зеленые», «Мля»(уже общеупотребительно) и так далее…

Но по корабельной трансляции — не приведи господи — только в соответствии с «Командными словами».

Так вот, стоит «танкист» на вахте, перед пятнадцатичасовым построением, сталть, старпом звонит и командует. «Форма одежды на малый сбор — бушлат, берет» — ничего особенного, сотни раз командовал…

Но тут что-то сработало не то — может задумался:

— Форма одежды на построение — берет, бушлЕт. Тьфу ёпть… БушлЕт берет…Тьфу ёб… Берет бушлат!…

И все это — по кораблю… Ну, заступил он через час по — новой…

А танкистом он стал из — за другого случая. Вахту до 72 года стояли в белых холщовых кителях. Мялись и пачкались они — страшно.

Нагладил он с вечера китель перед заступлением с четырех до восьми, повесил на спинку стула в каюте, чтоб не помять, и отошел ко сну. Лето, жара… Холодмашины на 68 м проекте — одно название, да еще и на якоре. В общем дверь в каюту — приоткрыта, на защелке, спит человек спокойно.

Капитан — лейтенант Гайдин ждал этого момента как манны небесной…потихонечку в каюту, и на погоны кителя цепляет заранее подготовленные танки — эмблемы танковых войск, вместо молотков…

В полчетвертого встал наш вахтенный, спросонья не обратил внимания, на то, что у него на погонах, оделся — и пошел на развод.

Все, кто разглядели эту красоту — хихикали про себя, но молчали. Ждали! Ведь в семь двадцать — прибывает командир. А цирковые номера выполняются до конца!

Семь двадцать. Подходит командирский катер.

— Товарищ командир… и так далее, все что положено.

Командир — со схода, свежий, отдохнувший:

— Б…ь!!! Что у тебя на погонах???!!!

Взгляд влево — не видно, оттянул погон:

— Ёпт!!! — вправо, оттянул — Ёпт!!!

— Тебе не на крейсерах, а на танках, на танках, кривые штаны — и в окопы!!! Развел здесь танкодромы…

… А потом командир рассказал всю правду о гнусном социальном происхождении предков данного индивидуума до четвертого колена включительно и безрадостном будущем его потомков.

День на корабле вступил в свои права…

Так и стал он «танкистом».

Пока не ушел на новый крейсер.

Помощником.

Чтобы продолжить крейсерские традиции.

Помоха

На корабли ремонта — так уж всегда было, назначали по принципу «На тебе боже, что нам не гоже». То есть все снятые, пониженные в должности, пропившиеся и так далее, служили в ремонте. Нет, конечно, костяк офицерский сохранялся. Но все вакансии, и что до ремонта были, и возникшие в результате перевода наиболее толковых на ходовые корабли, занимали — ну скажем так — нестандартные ребята.

Одним из таких нестандартных был наш помощник. Помоха. Капитан 3 ранга Вилин. Противолодочник — от Бога. Командир одного из первых «поющих фрегатов». Говорят, это он на чистой интуиции — какая на 61 м проекте гидроакустика — загонял «вражескую» лодку в Средиземке до того. Что она всплыла. Факт это реальный, т. к. слышал я его из уст одного уважаемого (на полном серьезе) адмирала — была такая плеяда «плавающих» адмиралов, которые и штаб свой в море держали, и сами с парохода на пароход — из моря не вылезали. Впрочем адмирал тот фамилию Вилина не поминал. Забыл наверное…

Но к тому времени, когда я попал на крейсер, Вилин служил у нас помощником. За что его сняли — точно не знаю, то ли за неумеренную любовь к зеленому змию, то ли за кавалерийский наскок всей командой на заводские склады, после которого его фрегат чуть не утонул от лишнего груза, а в складах прогуливался свежий ветерок. В общем, попал он на «корабиль» и служил там…

Якорный офицер третьей смены, после подъема флага обязан был прибыть к помощнику с вахтенным журналом, где тот записывал работы и занятия и расписывался. На первой же вахте меня предупредили — к помохе — только до 8.30. После 8.30 — лучше вообще не ходить.

Причина — самая простая. Сразу после подъема флага помоха опохмелялся (до подъема флага — ни — ни) и к 8.30 бывал готов. То есть совсем.

Между 8.00 и 8.30 — он просто расписывался в журнале и все. После 8.30 он видимо вспоминал, как, будучи командиром, принимал доклад о смене дежурных — и начиналось:

— М..л..я..я..я… Литена..а..а..а..нт! Тормоз коммунизма… И т. д. и т. д.

В общем, основную часть его речи занимали слова «Мля», и «Тормоз коммунизма».

Да. Сидим мы в каюте у одного из «Старых капитанов» — он и трое нас, лейтенантов. И вдруг посреди общего трепа один из нас начинает выдавать все эти «Мля» и др. в точности голосом и с интонациями помохи!

«Старый капитан» среагировал как бык на красную тряпку:

— Кто на вахте?

А на вахте стоял наш коллега, инженер РТС Бурматов

— Так. Сейчас звонишь вахтенному офицеру, и голосом помохи приказываешь покрасить винтоотводы[1] кузбасслаком. Понял?