Приклонский Е. - Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945

• Название: Дневник самоходчика. Боевой путь механика-водителя ИСУ-152. 1942-1945
• Автор: Приклонский Е.
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2013

---

И вот наступил день принятия присяги. Это произошло в День военно-воздушного флота. Занятий у нас не было. Накануне вечером все начищено до блеска, начиная с личного оружия и кончая последней пуговицей, обмундирование тщательно отутюжено, подшиты белоснежные подворотнички.

После завтрака на плацу в торжественной обстановке, при развернутом знамени школы, курсанты, вызываемые один за другим к красному столику, поворачивались лицом к неподвижному четкому строю и произносили слова воинской присяги. Короткая, но какая весомая и емкая клятва! Каждый из нас знает ее наизусть и давно уже дал ее в своем сердце. А сейчас низкие и высокие, хрипловатые или звенящие, сурово сдержанные или прерывающиеся от волнения молодые голоса моих товарищей отчетливо звучат над площадью: «Я... гражданин Союза Советских Социалистических Республик... готов по первому приказу Советского правительства выступить на защиту своего Социалистического Отечества и защищать его... не щадя своей крови... и самой жизни для достижения полной победы над врагами...»

Подошла и моя очередь. Не берусь передать словами всех тех чувств, которые обуревали меня в те минуты... Помню только, как у меня перехватывало дыхание и закипали на глазах слезы от великой гордости и радостного восторга, переполнявших все мое существо.

После приведения к присяге начальник школы поздравил нас с присвоением высокого звания бойца Рабоче-Крестьянской Красной Армии и пожелал нам всегда носить это звание с гордостью, достоинством и честью. Итак, с этого дня мы полноправные члены боевого товарищества и спрос с каждого из нас станет соответственно строже. [21]

Закончились выступления — раздались команды: «К торжественному маршу... поротно... дистанция... Первая рота — прямо, остальные — напра-во! Ша-агом марш!» Грянула медь оркестра. Роты проходили одна за другой безукоризненным плотным строем, четко чеканя шаг и держа равнение на Красное знамя.

Вечером к нам с концертом приезжали челябинские артисты, но, к сожалению, я заступал дневальным. Ребятам концерт понравился: обсуждение его продолжалось даже после отбоя — шепотом. 23 августа

Совинформбюро сообщило о напряженных боях северо-восточнее Котельникова, где немцам ценою больших потерь удалось на отдельных участках продвинуться вперед.

В сводках часто упоминается об успешных действиях партизан на оккупированной и истерзанной врагом моей Смоленщине. Да разве на ней одной? Везде пылает земля под ногами ненавистных захватчиков. 30 августа

На закате солнца наш 1-й батальон вдруг собран по тревоге на плацу, и мы с удивлением выслушиваем приказ по УралВО о нашем переводе (и даже «старых» курсантов) в Челябинское танково-техническое училище (ЧТТУ). И снова, уже второй раз, расстаюсь, не попрощавшись, с Юркой: батальон моего друга в полном составе оставлен здесь. 31 августа

Последний раз нас накормили завтраком в чвашмовской столовой, после чего миниатюрный, в сияющих хромовых сапожках, старшина Бычков привел нас к казарме и распахнул перед нами обитую железом дверь каптерки, где на длинных дюралевых стеллажах в идеальном порядке покоились наши гражданские вещички. Повзводно, в считаные минуты мы разобрали котомки и чемоданчики и снова построились на плацу.

Комиссар школы, прощаясь с батальоном, выразил надежду, что курсанты ЧВАШМ и на новом месте службы не подведут [22] своих первых командиров и не уронят чести Военно-Воздушного Флота ни при каких, даже самых тяжелых обстоятельствах. На душе у меня как-то тревожно и грустно, но вот раздались громкие привычные команды, и рота за ротой мы двинулись к воротам; запевалы затянули песню, мы подхватили дружно — и прочь тоска, прочь печаль.

Увели нас на другой конец города, в район вокзала.

Когда бодрым шагом, окрыленные авиаторской песней, мы втянулись под арку ворот танкового училища и замаршировали мимо одинаковых двухэтажных кирпичных казарм к своему новому расположению, нас несколько покоробило при виде чумазых лиц и замасленных шинелей тамошних ребят: примерно взвод курсантов находился почему-то в этот час (может быть, был перерыв между занятиями) перед одним из зданий. Танкисты, в свою очередь, с пренебрежительным любопытством разглядывали наши чистенькие шеренги, голубеющие авиационными петлицами, и с откровенной насмешкой косились на наши «спирали». Сентябрь

Через пару дней мы начали убеждаться в справедливости слов, сказанных нам на прощание щеголеватым командиром нашего учебного взвода в ЧВАШМ: «Где кончается авиация — там кончается порядок». Тогда я не придал этой фразе особого значения, считая, что сержант сделал это заявление из чувства местного, если так можно выразиться, патриотизма.

Пять дней мы провели в новом училище, постепенно знакомясь с ним и привыкая к новым порядкам, усиленно занимаясь уставами и, конечно, строевой подготовкой.

Северные ворота, через которые мы вступили 31 августа на территорию ЧТТУ, имеют КПП и являются главным входом. Южные находятся в противоположном конце училища, на задворках, рядом с большим свинарником, и выводят в поле.

От Северных ворот начинается ряд двухэтажных зданий из красного кирпича. В первом из них — штаб и прочие службы, в четвертом, последнем по счету, располагается наш 3-й батальон. От самых ворот вдоль казарм тянется мощеная аллея без единого дерева — линейка. Она упирается в училищный клуб. По правую сторону линейки — санчасть и учебные классы. В центре училища — караульное помещение с гауптвахтой (губой). [23] Напротив нашей казармы холодный деревянный туалет, а левее и дальше его — курсантская столовая. В одном ряду с нею — вышеупомянутый поросячий хлев. В глубине расположения — тиры, парки боевых и прочих машин, склады и мастерские.

Наша рота — тринадцатая, что служит постоянной пищей для шуточек со стороны курсантов, особенно из других рот. Комроты, старший лейтенант, — фронтовик. Он потерял в бою левую руку, но не пожелал оставить строй и вот теперь обучает будущих танкистов. Мы не можем не чувствовать к нему глубокого и самого искреннего уважения.

Наш взвод — второй. Взводы сформированы с учетом роста курсантов, так что я очутился в «золотой серединке». В третьем взводе — самые короткие, или «штифты», как свысока называет их «длинный» первый взвод, именуемый в отместку «карандашами».

Мне сразу понравился и командир нашего взвода лейтенант Гусев. Это хороший человек, всегда ровный в обращении с курсантами, никогда не унижающий их человеческого достоинства, но вместе с тем и настоящий командир, который прекрасно знает свое дело и требователен не только к нам, но и к себе. Он сам воспитанник ЧТТУ первого выпуска. Фамилию мою произносит почему-то по-сибирски: на «их». 5 сентября

Утром наш батальон построили и объявили об отправке на уборку картофеля. С собой приказано взять только туалетные принадлежности, которые состояли из вафельного полотенца да куска простого мыла, и, разумеется, ложку («главное оружие бойца», по выражению армейских остряков). Старшина выдал нам на двоих по круглому котелку. И через пять минут поротно, с песнями мы уже выходили на улицы Челябинска.

Подсобное хозяйство училища находилось, как нам сказали, километрах в сорока от города, и мы строем прибыли на место лишь под вечер. Еще издали наши носы почувствовали благоухание, аппетитные запахи горячей пищи. Нас ожидали дымящие полевые кухни на колесах, установленные под брезентовым навесом. Отяжелев от съеденного в один присест «обеда-ужина», мы едва дождались отбоя, забрались в свои большие палатки и сразу крепко уснули. [24]

Трудились в поле с рассветало наступления темноты, с часовым перерывом на обед. Впрочем, дни постепенно укорачивались.

День наш начинался с пробежки до какого-то пруда, служившего летом для водопоя. Берега у пруда вязкие, с глубокими следами копыт. Здесь мы ежедневно, в любую погоду, совершаем утреннее омовение.

Пока стояла сухая погода, работать было даже приятно, но скоро начались осенние дожди, и нам приходилось выковыривать мелкую картошку из холодной и скользкой глинистой земли. Руки опухали: кожа на них покрылась цыпками, потрескалась.

В 24-местной палатке спало по пятидесяти курсантов, поэтому мы вынуждены были укладываться все на один бок, да так плотно, что невозможно было вздохнуть полной грудью. Зато было тепло. Если поднимешься ночью по нужде, то потом будешь коротать остаток ночи, сидя в узком проходе между двумя низкими настилами на соломе, свалившейся с нар, и сиротливо подпирая спиной палаточную стойку. «Зазор», оставленный на общем ложе курсантом, который «восстал ото сна», сразу же заполнялся спящими соседями, стоило им только чуть-чуть пошевелиться и вздохнуть поглубже.

Изредка сюда привозят газеты.

Сентябрь приближается к концу, а фашисты — к Волге. Уже идут упорные бои на улицах Сталинграда, но, как говорят в народе, «не все коту масленица» или — еще крепче и точней — «нашла коса на камень». И так же безнадежно застряли хваленые, но уже не единожды битые «солдаты фюрера» у подножия Главного Кавказского хребта.