Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

• Название: Я – Шарлотта Симмонс
• Автор: Том Вулф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00186-6

Для написания этого романа Том Вулф специально провел в студенческих кампусах около четырех лет. Открывшийся ему мир он перенес на бумагу.

Шарлотта Симмонс, умная, скромная и наивная девушка из простой семьи, круглая отличница из крохотного городка, попав в один из самых элитных университетов США, с изумлением обнаруживает, что интересы большинства студентов сводятся к сексу, выпивке, желанию показать себя крутым, как следует оттянуться, а вовсе не к учебе и познанию мира, в котором так много интересного…

---

– О нет, Хойт… я вполне могу и сама добраться. – Шарлотта обнаружила, что впервые назвала его по имени! «А что, есть в этом что-то глубокое и… волнующее».

Как же сильно, нет, жарко, он сжал ее руку…

– Брось, все нормально, а то еще замерзнешь по дороге, – сказал Хойт. Он улыбался.

– Нет, мне неудобно беспокоить тебя… я и на самом деле могу дойти сама, Хойт. Тебе не нужно сейчас перенапрягаться.

И опять она назвала его по имени. Не слишком ли далеко она зашла? А он… как же он сжал ее руку…

За все время поездки до Малого двора они не обменялись и парой слов.

Шарлотта просто терялась в догадках: что будет дальше и как ей себя вести? Высадит ее Хойт на дорожке поближе ко входу или завернет на парковку? Если он заедет на стоянку, то не предложит ли после этого зайти к ней в гости и… или возьмет да и, не сказав ни слова, посмотрит на нее так, что ей придется самой приглашать его… и если все так обернется – как тогда поступить? А еще он вполне может заехать на парковку, заглушить мотор и, не говоря ни слова, положить ей руку на плечо, нежно заглянуть в глаза и… что тогда ей делать?

Хойт подъехал прямо к центральному входу в общежитие и… сам избавил Шарлотту от необходимости решать вышеупомянутую дилемму: выключать зажигание он не стал. Парень посмотрел на нее с теплой, ласковой улыбкой, которая говорит… если не все, то очень многое… и спросил:

– Сюда?

Ласковая улыбка при этом по-прежнему не сходила с его губ. Она означала… означала: «…В следующую секунду я обниму тебя за плечи, наклонюсь и поцелую тебя, пока ты не выскочила из машины…»

Никогда, ни одному парню Шарлотта еще не смотрела в глаза так пристально и глубоко, чем она когда-либо смотрела в глаза какому-либо парню. Она сидела неподвижно, приоткрыв губы, и прошла чуть ли не целая вечность, прежде чем девушка как будто со стороны услышала собственный голос:

– Да, все правильно. Именно сюда.

Договорив, Шарлотта не пошевелилась. Она продолжала глядеть в глаза Хойту, и какая-то часть ее существа прекрасно понимала, что… она торопит события… быть может, даже провоцирует молодого человека. Но взять и просто выйти из машины, захлопнув за собой дверцу, она была не в силах. Наконец, собравшись с мыслями, девушка сказала:

– Хойт, – ну вот, она снова назвала его по имени! – я просто хотела сказать… нет, честное слово. В общем, я никогда не видела, чтобы кто-то поступил так смело и благородно. Ты… ты просто потрясающий, и я тебе так благодарна.

С этими словами «наделенный разумом камушек» наклонился еще чуть ближе к Хойту и еще чуть-чуть разомкнул губы. Шарлотта сама понимала, что ведет себя неправильно, но отодвинуться сейчас было выше ее сил. Однако Хойт не подался ей навстречу. Его рука не пошевелилась, да и голова тоже. Он только продолжал улыбаться – все так же тепло, тепло, тепло, нежно, нежно, нежно, так тепло и нежно, что Шарлотта никак не могла оторвать взгляд от этих глаз и от этой улыбки.

– Да брось бы, – сказал Хойт. – Какая уж там смелость, а тем более благородство. Я прямо не знаю. Ты меня просто смутила. Влез по собственной дури в драку, не рассчитал сил, ну и схлопотал по репе. Для этого много ума не надо. Единственное, что радует, – что этот придурок отстал от тебя. Эти лакроссники – они вообще безбашенные. Ну, теперь ты и сама в этом убедилась.

Забыв обо всем и не отрывая глаз от Хойта, Шарлотта наклонилась к нему еще ближе, погладила ладонью не пострадавшую сторону его лица и прикоснулась губами к его губам. Ответный поцелуй был нежным… и коротким… и Хойт даже не попытался ее обнять. Не прошло и пары секунд, как они отодвинулись друг от друга.

Хойт! Что с тобой? Что за улыбка? Уж не влюбился ли ты?

– Спокойной ночи, Шарлотта.

«Шарлотта! Спокойной ночи, Шарлотта!» Он впервые назвал ее по имени с чувством… и прозвучало это так же нежно, как и его поцелуй.

Еще секунду девушка пристально смотрела Хойту в глаза, а затем быстро открыла дверцу и выскочила из машины, не сказав больше ни слова и не обернувшись. Не сказав ни слова… не обернувшись… Почему-то ей показалось, что в этот момент нужно вести себя именно так. Шарлотта даже смутно вспомнила, что когда-то видела очень похожую сцену в кино.

Она не шла – парила над землей. Миновав ворота Мерсер, Шарлотта оказалась во внутреннем дворе общежития. Освещенные окна по периметру прямоугольника напомнили ей китайские фонарики на одной из картин Сарджента.[22] «А что, – подумала она, – похоже, что на все эти четыре общежития, расположенные вокруг Малого двора, только я одна знаю эту картину Сарджента. Да что там – каждый второй из них вообще не слышал о таком художнике». Проходя по диагонали двора, Шарлотта вдруг вспомнила, как впервые увидела маленькую репродукцию этой картины в каком-то альбоме. «Точно, точно, вот он, тот разворот, и справа на нижней части страницы небольшая картинка с китайскими фонариками». Где это было – в учебнике по истории искусств или просто в альбоме, – этого девушка уже не могла вспомнить. Ну и что, зато она единственная из всех, кто здесь учится, знает эту картину Сарджента. Во всем Дьюпонте она одна такая – она, Шарлотта Симмонс!

Глава восемнадцатая Спаситель

Шарлотта никогда еще не бывала в таком здании, как Дьюпонтский центр нейрофизиологии, хотя видела нечто подобное на фотографиях и по телевидению: все блестит, все сверкает, везде стерильная чистота, все белое, а что не белое, то прозрачное. В кабинете мистера Старлинга две стеклянные стены сходились под прямым углом, и на линии, где они соединялись, не было ничего – ни колонны, ни какой-либо другой опоры. Сам мистер Старлинг в белом лабораторном халате восседал за рабочим столом, напоминающим пульт управления из какого-нибудь научно-фантастического фильма о космических путешествиях. Шарлотту вся эта обстановка завораживала и одновременно пугала – как всегда пугает человека то новое и непознанное, с чем приходится сталкиваться впервые.

Да, это здание было детищем профессора Старлинга! Не будь его исследований, не будь его новаторских открытий, его бы вообще не построили в Дьюпонте! Старлинг руководил кафедрой нейрофизиологии, был в этом храме науки двадцать первого века главным божеством и верховным жрецом в одном лице. Шарлотта отдавала себе отчет, что сидит буквально в двух шагах от человека, который… создает Будущее! Здесь рождается наука нового тысячелетия, новое понимание человеком самого себя, жизни собственного разума. Да, это потрясающе… но почему? Почему Старлинг снизошел до того, чтобы отправить Шарлотте Симмонс по электронной почте персональное приглашение обсудить ее реферат по дарвинизму, который она сдала на предыдущем занятии? В первый момент девушка обрадовалась – «Ему понравилась моя работа!» – но очень скоро ее стали одолевать сомнения и страхи.

Мистер Старлинг, опустив глаза, молча перелистывал реферат Шарлотты, глядя в текст сквозь элегантные – последний писк моды – очки в оправе черепахового цвета с линзами в виде полукружий. При этом он наскоро ставил пометки на полях – в дополнение к тем, которые, как успела заметить Шарлотта, были уже сделаны им при первоначальной проверке. Дверь в кабинет была широко раскрыта. Шарлотта слышала, о чем говорили в приемной четыре женщины, отвечавшие на телефонные звонки («У него сейчас встреча»), жалуясь на качество кофе («Из чего только делают этот «Фантастик»?»), жалуясь на мужчин («Ну с какой стати мне идти на вечер знакомств с этими старыми маразматиками? Чего ради выслушивать от этих старых пердунов, с которыми знакомишься трижды в час, что мое лицо им кажется знакомым?»)…

Мистер Старлинг положил реферат Шарлотты на стол, снял свои «полуочки» и, засунув их в карман халата, наклонился в своем кресле вперед, оставив при этом руки на бедрах. «Почему он выбрал такую странную, почти угрожающую позу?» Профессор улыбнулся. Что выражала эта улыбка – теплоту, сочувствие, жалость или циничное презрение к слабостям человека, свойственным ему по определению, – Шарлотта не знала. Пока что мимика и манера общения мистера Старлинга оставались для нее неразгаданным кодом.

– Мисс Симмонс, – обратился он к Шарлотте, – я хотел вас кое о чем спросить. Для начала мне хотелось бы выяснить, правильно ли вы поняли цель написания этой учебной работы. Может быть, вы решили, что в этой работе на пятнадцать-двадцать страниц от вас требуется опровергнуть теорию эволюции?

Ирония, с которой был задан вопрос, полоснула Шарлотту, как ножом.

– Нет, сэр, – как всегда в минуты волнения, почти шепотом ответила она.

– Задание было сформулировано следующим образом, – продолжал профессор, – рассмотреть вышеуказанную теорию и проанализировать ее в свете общепринятых требований научного метода. Я надеюсь, вы не забыли, как на занятиях в аудитории мы обсуждали принципы ведения научной полемики. По-моему, мы все же пришли к выводу, что ни одна теория не заслуживает подробного рассмотрения, если у вас нет к ней серьезных претензий, опровергающих ее аргументов и доводов.