Ольга Саранина - Посол

• Название: Посол
• Автор: Ольга Саранина
• Жанр: Историческая проза

Историческая повесть из времен Чингис-хана.

Подходит читателям 14–16 лет.

---

Он видел, что травинки, по которым он шел, сухие, пожелтевшие на концах, что трава не равномерно зеленая, а состоит из множества таких четко очерченных травинок. Что с каждым днем листья на кустарниках немного меняют цвет. Он не помнил, чтобы когда-нибудь все так быстро изменялось осенью. Осень всегда наступала постепенно, неделя за неделей зеленое понемногу становилось желтым, желтое — красным. Теперь же он замечал, как все становится другим с каждым часом, на протяжении дня. Все менялось, все умирало, чтобы никогда не стать тем, что было.

Чжамуха часами смотрел в неподвижные воды озера. Если бы Темучжин позвал его сейчас, просто вернулся бы за ним и сказал: прости, брат, что было, то было, поехали, — Чжамуха, не колеблясь, поехал бы с ним опять. И ненавидел себя за это. Темучжин никогда не вернется, как он решил, так теперь и будет. «Так бывает, — подумал Чжамуха, сжав зубы. Он не заметил, что уже давно идет по степи, жуя травинку. Скачка недостаточно его изматывала. — Да, так случается. Теперь как будет, так и будет».

Темучжин видел, что с Чжамухой что-то происходит. И все это вместе: беременность Борте сейчас, сразу после плена, ее сон. Потом она не захотела видеть Чжамуху.

А этот поход… Друг или не друг, а такого свидетельства простить нельзя. И при этом он засматривался на Борте. Темучжин замечал, что он подъезжает к ней, говорит о чем-то. Раньше он с ней так часто не беседовал. А теперь? Почему теперь?

Этого Темучжин не забыл и много лет спустя, когда он уже был Чингис-ханом. Когда он казнил нукеров, предавших Чжамуху, и его самого. Нукеров он казнил бы в любом случае, предателям нельзя доверять. Но дело было не только в этом. Он хотел, чтобы Чжамуха ушел с лица земли, чтобы и память о нем пропала. О нем, который не только знал о тех событиях, — знали многие, с этим ничего нельзя было поделать — но теперь оставался единственным их участником. «Одни предатели кругом, одни предатели», — вздохнул Чингис-хан, когда ему доложили, что Чжамуха после долгих часов казни все еще жив.

Часть 2 СУБЕТАЙ

Субетай привык к тому, что его путают с Джучи. Джучи был младше его на год. Но когда мальчики подросли, незнакомые думали, что старший брат — это Джучи, резкий, быстрый, жесткий.

Чингис-хан почти год, до рождения второго сына, присматривался к Субетаю. Старался найти в нем себя. Мой? Нет? Точно можно было сказать только то, что мальчик похож на Борте.

— Красивый мальчик народился. Крепкий, красивый, — приговаривала Хоахчин. — А у нас все такие будут. Да? У нас-то других и не будет. У нас других и нет никого, все красавцы, да? Вот так, вот так, — и брала его за ручку, вела посмотреть, как мать доит кобылицу. Борте тогда была уже беременна.

Джучи лицом был тоже похож на мать, но характером пошел в отца. Настолько, что иногда казалось — это не мальчишка требует чего-то, а сам Чингис-хан.

Второй сын был совсем другим, настоящим внуком Есугая — быстрым, решительным. Его нельзя было предоставить самому себе, как Субетая. Джучи требовал внимания.

И еще — у него были серо-зеленые глаза, с желтым ободком вокруг зрачка. Как у Чингис-хана. Как у всех в роду Борджигинов.

Когда приезжали гости, первым выбегал посмотреть Джучи. Его всегда было слышно и видно издалека, этот мальчишка не мог усидеть на месте.

И со временем многие стали забывать, что есть первый, старший сын, Субетай. Когда говорили о старшем сыне Чингис-хана, было ясно, что речь идет о Джучи.

Борте была осмотрительной, когда ей хотелось приласкать Субетая. Вдруг кто-нибудь захочет это как-то пояснить. Поэтому ее любимому сыну доставалось меньше ласки, чем другим.

В детстве Субетаю иногда казалось, что мать как будто хочет что-то сказать ему, но не решается. Ему было от этого немного не по себе. Может быть, она собирается его пожурить? Он старался уйти. Но это время миновало, и когда он стал старше, мать смотрела на него ласково и тепло: боль прошла, осталась благодарность.

Субетай любил лежать под деревом и смотреть вверх. Солнце проглядывало через листья, свет получался золотым и зеленым. Субетай чувствовал себя под надежной защитой, как будто никто его здесь не видит и никогда не найдет.

Однажды, спрятавшись так под рябиной, Субетай заметил, какие у нее корни. Толстые, изогнутые, с корой, такой же гладкой, как кора ствола, они, извиваясь, впиваются в землю.

Субетай думал: деревья никуда не ходят. Они стоят, вцепившись в землю корнями. Ходим мы. А они видят, всегда, как мы проходим мимо. Они живут так долго… Они же все знают про нас! Он ужаснулся.

Субетаю было легче одному, чем с другими. Вся эта беготня, крики, это было таким неважным по сравнению с деревьями, травой, облаками, пылью под ногами — она везде разная, эта пыль, почему?

— Наш Субетай опять спит с открытыми глазами! — смеялись братья.

Субетаю нравилось стрелять из лука, в этом он был лучшим. Однако было видно, что растет не воин. Не такой сын должен был родиться у Темучжина в год, когда его избрали Чингис-ханом.

Субетаю казалось, что он помнит себя с того дня, когда к ним приехал сказитель. Он привез музыкальный инструмент, хур, украшенный вырезанной из кости изящной головой лошади.

От очага шло тепло. Сказитель играл на хуре и пел, ни к кому не обращаясь, а Субетаю казалось, что он поет ему, что только для него певец сегодня здесь. Позже Субетаю слышались отголоски тех песен в сказках, которые рассказывала мать.

Мысли о шамане тоже вызывали в памяти неуловимый, ускользающий напев. Может быть, в первый раз Субетай увидел его тогда же, в тот же день? Шаман негромко разговаривал то с матерью, то с певцом. Субетай не вслушивался в беседу взрослых. Он смотрел на огонь, засыпая, и потом ему казалось, что там он увидел крылатого оленя с клювом орла.

Это воспоминание принадлежало только Субетаю. Став старше, он спрашивал о певце. Но ни отец, ни мать, ни шаман не помнили тот его приезд. Забыли они и песню о богатырях. О древних героях, о далеких землях, о тоске по прежним землям и странам, пройденным его народом, прежде чем он дошел до своей нынешней земли. Когда Субетай принялся пересказывать песню, как помнил, мать посмотрела на него с восхищением.

— Ты растешь сказителем, Субетай, — ласково сказала она.

* * *

Позже Субетаю казалось, что с этого случая все и началось. Ему было лет семь. Раннее утро, холодно, заплакал проснувшийся младший брат. Желтая степь, яркое синее небо. Он помнил все краски того дня. И группу всадников, направляющуюся на запад от юрты. Он стоял рядом с отцом.

— Ну, попадитесь только, — процедил Чингис-хан. Ночью угнали несколько лошадей, и слуги отправлялись на поиски похитителей.

— Они никого не найдут, — неожиданно для себя сказал Субетай, глядя им вслед.

— Найдут. Они всегда находят свое, — улыбнулся Чингис-хан.

— Нет, — Субетай покачал головой.

Лошадей не нашли.

Не сразу, но отец заметил, что Субетай часто угадывает будущее. Он начал спрашивать у него совета, как бы невзначай, чтобы не спугнуть дремлющее в мальчике чувство.

Субетай говорил первое, что приходило на ум, не задумываясь.

— Не знаю, — он пожимал плечами. — Мне так кажется.

Чингис-хан уже видел, что Субетаю не суждено быть воином, у него другая судьба. Поэтому никто не прогонял мальчика, когда приезжал шаман. Никто не удивлялся, что Субетай уходил в степь смотреть, как летают птицы, как меняют цвет и очертания облака. Как меняется запах степи в течение дня. Он знал, когда зацветут дикий персик, можжевельник, и мог сказать это за несколько дней. Братья смотрели на него с недоверием и опаской, когда он говорил такое. Все-таки Субетай был еще ребенок.

Ветры стесали горы вокруг. Они гладкие и невысокие. Мать рассказывала о других, огромных горах, северных, закрывающих небо. Здесь таких нет.

Горы, которые его окружают, похожи на юрты. Субетай думал — в этих горах кто-то живет, как в юртах?

— Там живут духи, — говорила мать.

Когда говорят о хозяине горы, где живет этот хозяин? Хозяину положено молиться и оставлять дар. Если так не сделаешь — плохо. Значит, он видит? Он рядом? Или он внутри, и мы ходим по верху его дома?

— А может, это юрты такие у нас, чтобы были похожи на наши горы? Мам?

Субетай думал: эти горы никогда не уйдут. Они вечно будут охранять нас, живущих под их защитой, в степи.

Борте не казалось, что место, где они живут сейчас, охраняет ее. В детстве, может быть…Незачем и пытаться привыкнуть к новой земле, на которой оказался. Она видела разные места за свою жизнь. Высокие скалистые горы. Равнины, чем-то похожие на эти, но с неуловимыми отличиями. В чем отличия? В запахе трав? В цвете гор? В цвете воздуха… или дело в том, что там живут другие люди и другие духи. Кто знает…

Эти места для нее стали вторым домом. Первый дом она иногда видела во сне, не узнавая. Так, какое-то чувство. Какое-то воспоминание приснилось. Хорошее, но от него щемит сердце. Борте пыталась вспомнить сон и улыбалась.