Йен Макдональд - Дом дервиша

• Название: Дом дервиша
• Автор: Йен Макдональд
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-080817-5

Все начинается с взрыва. Еще один обычный день, еще одна бомба, взорвавшаяся в автобусе. Но ударная волна, вызванная этим случайным терактом, распространяется далеко за пределы маленькой площади в турецкой столице.

Мир «Дома дервиша» — огромный, древний, парадоксальный город Стамбул. На дворе 2027 год, и Турция вот-вот отпразднует пятую годовщину присоединения к Евросоюзу. Передовые фирмы, развивающие нанотехнологии, спокойно сосуществуют здесь с восточными базарами, почти не изменившимися со времен Средневековья. А еще Турция — ключ к огромным газовым запасам России и Центральной Азии.

Хозяйка галереи искусств, занятая поисками уникального артефакта, который принесет ей миллион евро. Наркоман, чуть не убивший свою собственную сестру. Биржевой трейдер с фантастическими амбициями. Университетский профессор на пенсии. Девушка из провинции, приехавшая покорять столицу. И мальчик, до которого не доносятся звуки окружающего мира, но который способен на потрясающие фокусы с мини-роботами. В день взрыва судьбы всех этих персонажей оказываются связаны в тугой клубок. И чтобы распутать его, вам придется совершить путешествие в дом дервиша, расположенный в самом сердце Стамбула.

---

— Похвалы от конкурентов нужно принимать с осторожностью, но у меня действительно есть некоторые… эээм… возможности. Вы ищете что-то конкретное? У меня есть отдельный просмотровый кабинет наверху.

— Вряд ли он есть у вас в галерее. Это очень редкий и ценный предмет и, если его вообще можно где-то найти, то в Стамбуле. Если вы сумеете отыскать его для меня, то я заплачу миллион евро.

Айше часто размышляла, что она почувствует, если в галерее запахнет деньгами, способными кардинально изменить жизнь. Аднан рассказывает о дрожи в кулаках, когда миллионные кредиты в газовых торгах начинают кристаллизоваться в прибыль. Нельзя дать этому ощущению соблазнить тебя, говорит он. Это верный путь к погибели. А теперь гость в костюме за тысячу евро в понедельник утром предлагает ей миллион евро, как тут не соблазниться?

— Это большая сумма, господин Акгюн.

— Да, и я не думаю, что вы возьметесь за подобный проект без аванса.

Он достает из внутреннего кармана пиджака белый конверт и передает Айше. Конверт распух от денег. Айше берет конверт и приказывает пальцам удержаться от того, чтобы ощупать толщину конверта и количество купюр.

— Но вы так и не сказали, что же я должна найти.

Хафизе вернулась, выпроводив господина Топалоглу. Обычная спешка, с которой она готовит чай, чай для каждого рядового посетителя, срублена на корню цифрой «один миллион евро».

— Все очень просто, — говорит Акгюн. — Я хочу купить Медового кадавра.[29]

Лейла в элегантном костюме «специально для собеседований» и на высоких каблуках прижата к перилам в трамвае № 19. Ее подбородок практически упирается в грудь высокого парня, от которого пахнет молоком, а сзади стоит толстый мужик средних лет, чьи руки под напором общественности то и дело соскальзывают на ее ягодицы. Если это повторится еще раз, то Лейла пнет его по яйцам. Что такое с этим трамваем? Пять минут назад он встал намертво посреди проспекта Неджатибей. Они что, в этом своем управлении муниципального транспорта, не понимают, что ей надо попасть на собеседование? Жарко и становится еще жарче. Лейла потеет в своем единственном приличном костюме.

Вагоновожатый объявляет о том, что в трамвае впереди произошел несчастный случай. Обычно это означает самоубийство. В Стамбуле предпочитают сводить счеты с жизнью в темной бездне Босфора, но, если просто упасть на колени и положить голову на гильотину рельсов, все произойдет быстро и гладко. В Демре, где солнце ярко светит с бесконечных пластиковых крыш, принято вставлять выхлопной шланг в окно автомобиля.

— Это бомба! — верещит женщина, чей деловой костюм подороже, чем у Лейлы. На ее глазу цептеп. Она читает заголовки утренних новостей. Бомба в трамвае.

Этот крик производит масштабный эффект на пассажиров трамвая № 19. Внезапное волнение жителей пригородов, едущих в трамвае, отрывает миниатюрную Лейлу Гюльташлы от пола и бросает в объятия похотливого мужика с такой силой, что он довольно хрюкает. Люди рвутся к дверям, но двери по-прежнему закрыты. Теперь всех снова сбивает с ног, поскольку трамвай резко начинает двигаться. Он едет назад. Колеса со скрипом и скрежетом движутся по рельсам.

— Эй, у меня собеседование! — кричит Лейла.

Трамвай резко останавливается. Двери открываются. Толпа выносит ее на той же самой остановке, где она села. До собеседования тридцать пять минут. Ноги в туфлях отдавлены, костюм помят, волосы взъерошены, сама вся потная, но с лицом полный порядок, поэтому она опускает голову и проходит через турникет на улицу.

Лейла готовилась к собеседованию, как к свадьбе. Как только за пределами балкона душная ночь сменилась серым рассветом, Лейла начала носиться туда-сюда в нижнем белье, разбирая гладильную доску, брызгая водой на единственный приличный костюм и блузку, прежде чем прикоснуться к ним горячим утюгом. С тех пор как Зехра объявила, что уезжает обратно в Анталию, у нее появились ужасные привычки. Пока костюм отвисал на вешалке, теряя запах кондиционера для белья, который проявился после глажки, Лейла приняла душ. Вода, как обычно, шла плохо и прерывисто. Лейла извивалась под тоненькой еле теплой струйкой. Семьдесят секунд, включая шампунь. Не более. Домовладелец на прошлой неделе подсунул под каждую дверь уведомление о том, что городские тарифы на воду снова выросли. Ненасытный Стамбул. Утюжок для волос уже был включен в розетку и нагревался. Лейла Гюльташлы размахивала феном и повторяла свою речь.

Игрушки «Генчлер». Игрушки для мальчиков от шести до одиннадцати. Основная линейка: Боевые Коты, а их коллекционная карточная игра[30] для цептепов была признана лучшей в Евросоюзе два года назад. Их успех зиждется на битботах. У противного мальчишки, что живет наверху, такие есть. Лейла уверена, что он с помощью битботов подглядывает за ней. Но в компании освободилась вакансия в отделе маркетинга, а Лейла — специалист по маркетингу, а значит, будет говорить о битботах и Боевых Котах в превосходной степени.

Костюм, потом макияж на скорую руку. Добираться до офиса «Генчлер» час двадцать. Куча времени. Так, сумка брендовая, но без претензий, чтобы не показаться очевидной подделкой, коей она и является. Деловой девушке нужен хоть один убедительный аксессуар в гардеробе. Теперь туфли, и в путь.

А сейчас до собеседования остаются двадцать две минуты, и Лейла проклинает себя за то, что не додумалась надеть кроссовки. Хорошие туфли надо было положить в пакет и переобуться в дамской комнате, поправляя в последний раз макияж. Она могла бы бежать и в этих туфлях, но толпа на проспекте Неджатибей становится все более плотной, и вот она уже прорывается через ленту оцепления, и перед ее глазами возникает трамвай с выбитыми стеклами и сорванной крышей, вокруг которого люди стоят между машин служб спасения с их красными и синими мигалками. На дороге образовалась пробка. Лейла издает крик разочарования.

— Пропустите меня, пропустите меня!

Полицейский орет в ответ:

— Куда это вы?

Но Лейла прорывается через толпу.

— Эй!

Ей остается только узкий проулок, больше ступеней, чем можно преодолеть по такой жаре и в таких туфлях. Пятнадцать минут. Лейла Гюльташлы делает глубокий вдох, закидывает сумку на плечо и начинает карабкаться вверх по лестнице.

Жили-были четыре девушки с юга. Все они родились на расстоянии пятидесяти километров друг от друга в окружении ароматов моря, но узнали об этом, только попав в дом дервиша. Лейла перебралась из пластикового края Демре в Стамбул на том условии, что о ней позаботится двоюродная бабушка Сезен. Раньше Лейла никогда не встречалась с двоюродной бабушкой Сезен или с кем-то еще из дальних стамбульских родственников. Их квартирка на третьем этаже располагалась в зоне шумового следа аэропорта Ататюрк, с балкона там свисал турецкий флаг, под кухонным столом стоял двигатель «Хонда», в самой квартире шумели и галдели различные ветви и поколения семейства, которым намеками, тумаками и кивками правила двоюродная бабушка Сезен, матриарх семидесяти с гаком лет. Девушка с побережья Средиземного моря оказалась втянутой в невольную мыльную оперу с участием мужей, жен и детей, молодых людей и подружек, партнеров, и соперников, и врагов, с бранью и драками, а потом со слезливыми примирениями, сопровождающимися шумным сексом. Посреди этого урагана страстей Лейла Гюльташлы пыталась заниматься, сидя за кухонным столом, пока коленки замасливались об двигатель, а вокруг буйствовали многочисленные родственники. Родня считала ее скучной, Лейлу прозвали Помидоркой, поскольку родной город славился в первую очередь экспортом томатов. Да, томатами и еще Сантой,[31] другим всемирно известным брендом. Учеба страдала. Лейла начала получать неуды по основным предметам.

Тогда Лейла отправилась к тетушке Кевсер, великому визирю семьи Гюльташлы, которая позвонила матери Лейлы в Демре. Женщины проговорили целый час и все решили: Лейла может снять квартиру вскладчину с хорошими девочками при условии, что она каждую пятницу будет отчитываться тетушке Кевсер. Разумеется, никаких мальчиков. Одна приличная девочка из Анталии, которая училась в бизнес-колледже, снимала отличную квартирку в самом центре, в Бейоглу. Так Лейла попала в дом дервиша и обнаружила, что «самый центр» означал обшарпанный и унылый Эскикей, а «отличный» применительно к дому означало, что его не ремонтировали со времен провозглашения республики сто лет назад. Рядом с тремя студентками, изучавшими маркетинг и бизнес, Лейла обрела даже меньше покоя, чем на кухне по соседству с двигателем «Хонда». Ее все так же звали Помидоркой, но в устах девчонок прозвище ей нравилось. Тетушка Кевсер честно звонила каждую пятницу. Лейла добросовестно отчитывалась. Через два года она получила диплом с отличием. Родители приехали на автобусе на выпускную церемонию. Стамбульские родственники рассредоточились по комнатам, словно фишки в какой-то игре, чтобы найди в квартире с видом на взлетно-посадочную полосу место для родственников-помидороводов из Демре. Пока шла церемония в кампусе, мать мертвой хваткой вцепилась в отца. Родители подарили дочери золото, а на каждой без исключения фотографии у них были закрыты глаза.