Алекс Родин - В поисках ветра силы

• Название: В поисках ветра силы
• Автор: Алекс Родин
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Подобно крупице соли, которая,

смешавшись с водой,

становится одним и тем же с ней,

так и ЭТО есть формой созерцания мира,

в которой нет больше ни "здесь" ни "не здесь",

но только озарение и спокойствие,

подобное великому океану, который

сама ПУСТОТА..."

Через полчаса я спустился обратно на берег залива, искупался и хотел уже уходить, но что-то заставило меня вернуться и сесть у воды на песке. Из Канева наверх прошла последняя "ракета", напротив горы она замедлила свой бег, заворачивая к пристани, хорошо видимой отсюда. С плеском набегала на песок волна и гладкая вода в это вечерний час начала приобретать опаловый цвет... В голубом вечернем пространстве неба и воды я смотрел на север, на гряду далеких гор, охватывающих дугой полмира, и меня поразило острое чувство реальности этого мгновения. Это была она, подлинность мира - как будто я впервые видел и этот залив, и эти горы... Уходить не хотелось, и я всё сидел и сидел на берегу, повторял про себя бессмысленные греческие слова - "тон эона". Навсегда и навеки.

Пепси-кола

Так пролетели удивительные дни бучацкого посвящения и пришла пора возвращаться в город. По ведущим вдоль берега каменистым лесным дорогам, мимо залитых ярким светом зеленых гор, через луга и болота я отправился на пристань в соседнее село, до которого от Голубого каньона было километров пятнадцать. Взор мой был светел и пуст, а в душе было чувство свободы и счастья. Все мне было похуй, и в этом было высочайшее блаженство - ведь теперь мой дух крещен у истоков вечности, по сторону добра и зла.

В таком настроении я пришел на пристань, где уже собрались местные жители со своими корзинами и мешками. Ухмыляясь и чувствуя себя старым драйвером, оказавшемся среди сборища туземцев где-то в Мексике, я дождался, пока к пристани подошёл белый корабль - "Метеор-25". В измененном состоянии сознания, в котором я находился, он показался мне совершенным творением внеземной цивилизации.

От жары сильно хотелось пить, и вот я, наконец, добрался до буфета. Мне повезло, и в холодильнике была пепси-кола. В те годы она ещё была осквернена рассуждениями всяких лохов о "поколении пепси" и меня с ней связывали отношения интимные и нежные, которые простому народу было не понять, ибо народ в те годы преимущественно пил пиво.

И вот, наконец сняв рюкзак с обгоревших на майском солнце плеч, я добрался до своего любимого места у выхода, а "метеор" тем временем набрал скорость и понесся по волнам мимо зеленых гор. Ветер бил в лицо, летели в разные стороны радужные брызги а я, мучимый жаждой, наконец открыл бутылку и смогу насладиться тобой, верная спутница моей юности, о пепси-кола, пьянящий напиток вкуса свободы!

Твой цвет и твой вкус давно уже стали для меня символами лета - одного бесконечного метафизического лета, вобравшего в себя приключения и дороги всех лет странствий; символом того мира Солнечной Дороги, в котором никогда не бывает скучно.

О пепси-кола, ты действовала на меня, как наркотик - стоило только увидеть красно-синюю этикетку с ее предельно простым изгибом линий, намекающим на катящуюся волну (да, да, это она - та самая волна!), стоило только взять в руку бутылку с жидкостью цвета днепровской воды и ощутить твою пузырящуюся прохладу во рту - сразу срабатывал условный рефлекс, и радость начинала свой невидимый танец во мне.

Сколько раз было так - идешь по берегу в жаркий полдень, с каждым шагом все больше растворяясь и исчезая в фантастическом солнечном мире... В животе пусто, ни есть ни пить не хочется; а потом сядешь на камень в тени у воды, чтобы направо и налево был виден далекий горизонт; достанешь из рюкзака бутылку с красно-синей волной; а за ней - блестящий титановый контейнер с пищей богов, смешаешь две субстанции, эти эссенции Солнца и Луны, чтобы произошёл алхимический брак Эроса и Танатоса, а потом выпьешь получившуюся смесь - о, сома! - чувствуя, как с каждым глотком все быстрее и быстрее начинает пульсировать в теле Бог-Ротор... Тогда не наступит ни голод, ни жажда, а только изначальная радость будет играть во мне невидимым ветром силы - ведь было написано тысячи лет назад, что "кто достиг огненного тела Йоги, тот не знает ни болезни, ни старости, ни смерти".

Я стоял в "Метеоре-25" возле левого выхода и медленно, с оттяжкой вливал тебя, о пепси-кола - в себя, а метеор пересекал Каневское море у Переяслава, где всегда ветер и блеск, где яркое солнце сияет над головой и искрится бесчисленными алмазными бликами вода в чаше синеющих гор метафизическое лето, не кончающееся никогда... О да, действительно, в этом фантастическом мира для полноты счастья достаточно самого факта существования...

Я вспомнил, как в мае прошлого года я возвращался в Бабиной горы, сидя на корме ракеты под названием "Зiрка" и в этом же самом месте напротив Переяслава тоже пил пепси-колу, думая о загадке, оставшейся у тех синеющих гор. И вот загадка воплотилась - в мою душу вошла влекущая сила бучацкого посвящения.

Метафизическое лето

Настроение бучацкого посвящения, познанное в мае в Голубом каньоне, пронесло меня через всё лето этого года. Оно было совсем не таким, как предыдущие, хотя, казалось бы, повторялись те же самые приключения на дорогах странствий.

Весной я познакомился с Волоханом - прочитав первую часть моих записок, называвшуюся в первой версии "Три лiта", Волохан пришел ко мне домой с бутылкой вина, чтобы поделиться впечатлениями, и так началась наша дружба. Вскоре мы поехали в экспедицию в Заруб, где было много разных интересных похождений, которые в молодости всем нам дарит лето. Мне запомнилось, как Волохан, набрав в яру серой глины, несколько дней старательно лепил из нее круглую чашу - "для сжигания эзотерических рукописей", как пояснил он; и как мы долго рубили толстую грушу, закрывавшую нам вид на Зарубину гору.

Когда экспедиция закончила свою работу, мы отправились странствовать дальше, сначала в Бучак, на хутор Билянивка, где в то время собралась большая богемная компания, а потом на Бабину гору. Волохан познакомил меня со своими друзьями - Мишей и Шри Филиппом, и так это лето подарило мне встречу на дорогах странствий с людьми пути. С каждым из них меня потом связывали долгие, многолетние отношения, складывавшиеся по-разному, но у каждого я научился чему-то важному и ценному. Ведь несмотря на все отличия в жизненном пути нас объединяло нечто общее, роднящее наши души - годы молодости, проведённые в этих горах, и то великое, необъятное и неописуемое словами, что коснулось там нас.

Это нечто было как вкус безбрежной дали, как прелесть манящей свободы, как загадочность бессмысленных слов "жизнь-бесконечна..." Прикоснувшись к нам когда-то, оно наложило на каждого из нас свой отпечаток на всю оставшуюся жизнь.

Это нечто было во всём - в водах и в небесах, в событиях повседневности и в снах; оно было во всём процессе существования и мы даже не заметили как это вошло в нас.

У каждого из нас оно проявлялось по-своему, но по своей сути было одним и тем же - запредельным, прикоснувшимся к нам среди этих гор. Как будто в те годы там распахнулись некие невидимые врата - врата в запредельное, дали нам редкую возможность войти в них, а потом, спустя время, опять закрылись. Своими путями мы шли к нему, своими способами мы искали его, и каждый из нас по-своему нашел его. И тогда нашим жизням суждено было пересечься...

Я помню, как в один из дней мы сидели на песчаном склоне холма неподалеку от Бабиной горы - Шри Филипп на большом камне, а мы с Волоханом на песке и разговаривали о Душе Мира, о бучацком посвящении и о судьбах людей Пути в этих горах. Здесь, у этого камня я не раз сидел в уединении и созерцании, наслаждаясь свободой и думая о встрече с себе подобными, но мне трудно было представить, что такой разговор действительно когда-либо произойдёт. Но вот этот такой миг настал.

Через пару дней я вернулся в Киев, а Волохан остался на Бабиной горе, чтобы дописать книгу об эзотерической психологии. Меня же настроение метафизического лета понесло дальше - в Таджикистан. Мне казалось, что там, среди снежных гор Памира, я найду то, что искал здесь - разгадку тайны великого полдня и ветра силы. Простившись со своими новыми друзьями, делившими со мной дороги странствий, я купил билет до Душанбе - Парапамир властно звал меня.

Парапамир

Мечта отправится на Памир была у меня давно - в сверкающем блеске горных снегов на фоне тёмного космического неба, в грохоте лавин и во вкусе воды ледниковых рек, текущих среди зарослей эфедры, было что-то настолько же влекущее, как звучание слов "Маханирвана" или "Парамашива".

Тем более, много ли надо было в то время для путешествия на Памир? Всего 74 советских рубля на билет до Душанбе, титановый ледоруб, ещё кое-какое альпинистское снаряжение и, самое главное - несгибаемое намерение. Всё это у меня было и только семь часов полёта до далёкой среднеазиатской республики отделяли меня от исполнения задуманного.