Майкл Паренти - Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США

• Название: Демократия для избранных. Настольная книга о политических играх США
• Автор: Майкл Паренти
• Издательство: Поколение
• Жанр: Политика
• Год: 2006
• ISBN: 5-9763-0016-2

Принято считать, что США выдают себя за мировой оплот гражданских свобод, тем самым присваивая право «экспортировать» собственный тип демократии в другие страны. Что же представляет собой американская демократия на самом деле и можно ли вообще называть этот режим демократией?

Майкл Паренти — профессор политологии и гражданин США. В своей книге он дает нелицеприятную оценку господствующему в Америке политическому строю, который он метко характеризует как «демократию для избранных». Автор обличает лицемерие официальной идеологии США, выдающей власть привилегированного меньшинства за служение народу, и выдвигает американскому правительству впечатляющий список обвинений в нарушении прав человека. Его книга открывает для читателя совершенно другую Америку.

---

В получившем широкую известность побоище в местечке Людлоу в 1914 году солдаты Национальной гвардии в штате Колорадо обстреляли палаточный городок шахтеров, бастовавших против компании, принадлежавшей семейству Рокфеллеров. При этом были убиты сорок человек, в том числе две женщины и одиннадцать детей. В 1919 году в штате Арканзас свыше сотни бастовавших сборщиков хлопка были убиты подразделением федеральных войск США и вооруженной группой богатых горожан. В 1915 году помощник шерифа в городке Эверетт, штат Вашингтон, убил одиннадцать и ранил двадцать семь членов объединения «Индустриальные рабочие мира» (IWW), протестовавших против ограничений на свободу слова. В 1932 году частная полиция Генри Форда открыла огонь по безработным заводским рабочим, застрелив при этом четырех и ранив двадцать четыре человека. В 1937 году полиция Чикаго открыла огонь по мирной демонстрации бастующих рабочих-сталелитейщиков, убив десять и ранив свыше сорока человек[118].

Как видно из этого далеко не полного перечня, нет оснований верить заявлениям о том, что Соединенные Штаты избежали гражданских беспорядков, которые свирепствовали в других капиталистических странах. Начиная с местных шерифов и судей и до президента страны и Верховного суда, силы «закона и порядка» использовались для подавления «трудовых объединений» (профсоюзов). Промышленные бароны регулярно призывали себе на помощь солдат регулярной армии. В этих же целях в главных городах были созданы склады оружия[119]. Поскольку гарнизонов регулярной армии, постоянно расположенных в промышленных зонах, не хватало, официальные лица в правительстве приняли меры «по созданию эффективного средства борьбы с радикальными движениями — Национальной гвардии»[120].

Закон на службе бизнеса

То же самое федеральное правительство, которое ничего не предпринимало для борьбы с насилием, направленным против сторонников отмены рабства, и оказалось неспособно остановить нелегальную работорговлю, которая продолжалась вплоть до Гражданской войны, смогло направить отряды судебных приставов для прочесывания местности и поимки беглых рабов с целью возвращения их своим хозяевам. То же самое правительство, которое не смогло найти конституционных средств для ликвидации заражения продовольствия и очистки загрязненных водных источников, использовало федеральные войска для пресечения забастовок, убийства сотен рабочих и резни тысяч американских индейцев. То же самое правительство, у которого не нашлось и доллара для нищих (помощь бедным была полностью возложена на частную благотворительность) предоставило нескольким железнодорожным магнатам 21 миллион акров земли и государственных облигаций на $51 миллион. Законодательные акты, направленные на запрещение монополизма и сговоров, препятствующих торговле, в XIX столетии использовались редко и только против профсоюзов.

Настаивая на том, что свободный рынок действует в интересах всего общества, большинство бизнесменов не строго соблюдали режим свободного рынка. Вместо этого они охотно прибегали к таким мерам протекционизма и поддержки, как тарифы, государственные субсидии, передача государственной земли в собственность, государственные займы, контракты и корпоративные уставы.

В Конституции ничего не говорится о корпорациях. И в первые десятилетия существования нового государства грамоты о присвоении статуса корпорации выдавались весьма редко и то со специальными целями и на определенный период, обычно на двадцать или тридцать лет. Корпорации не могли владеть акционерным капиталом в других корпорациях и иметь землю больше того количества, которое им необходимо для ведения бизнеса. Протоколы корпораций были открыты для ознакомления общественности, и законодательные органы штатов могли ограничивать назначаемые корпорациями тарифы и расценки. Со временем, по мере роста могущества класса предпринимателей, все подобные инструменты демократического контроля были ликвидированы[121].

В первой половине XIX столетия, используя закон о «суверенном праве государства отчуждать за компенсацию частную собственность», правительство забирало земли у фермеров и передавало их компаниям, строящим и эксплуатирующим каналы и железные дороги. При этом идея справедливой цены была заменена доктриной caveat emptor («Пусть покупатель будет осмотрителен»)[122]. Когда рабочие погибали или получали увечья в результате опасных условий работы, работодатели не несли за это никакой ответственности[123]. В конце XIX столетия еще больше общественного достояния было превращено в частную собственность. Миллионы долларов, собранные правительством «с потребителей и, более того, с… бедных наемных работников и фермеров», давшие огромный бюджетный профицит, были распределены между крупными инвесторами[124]. Аналогичным образом миллиарды акров государственной земли, составлявшие почти половину нынешней площади континентальной части США, были переданы в частные руки.

«Это щедрое правительство передало своим друзьям или сообразительным людям, которые пришли первыми… все те сокровища угля и нефти, меди, золота и железа, участки государственной земли, площадки под строительство станций и портов, полосы отчуждения и отвода — щедрый дар, который до сегодняшнего дня представляет собой одно из чудес истории. Закон о тарифах 1864 года стал укрытием для субсидий и дальнейшей помощью новым отраслям тяжелой и перерабатывающей промышленности. Через законодательные органы был быстро проведен Закон об иммиграции, позволявший свободно ввозить в страну нанятую по контракту рабочую силу. Была усовершенствована национальная банковская система»[125].

Поддерживая бизнес, правительство оставалось пассивным в отношении нужд простого народа, обращая недостаточно внимания на бедность, безработицу, небезопасные условия производства, детский труд и разграбление природных ресурсов. И все же борьба за демократию продолжалась на протяжении всего XIX столетия. Набирало силу движение за избирательные права женщин. А профессиональные союзы неоднократно перегруппировывали свои поредевшие ряды для подготовки решительных сражений против промышленных монстров.

Важной победой, одержанной в ходе Гражданской войны, было поражение рабовладельцев Южных штатов и отмена законодательно разрешенного рабства. Период Реконструкции в штатах бывшей Конфедерации был одним из тех немногих периодов, когда власть федерального правительства при поддержке войск и при участи белых бедняков и бывших рабов, объединенных в союзы и отряды ополчения, была использована для провозглашения равенства прав для всех, предоставления гражданских и политических прав всем мужчинам вне зависимости от дохода, созыва народных ассамблей, введения более справедливых налогов, создания школ для бедных и проведения весьма ограниченной земельной реформы. Но как только капиталисты Севера положили конец периоду Реконструкции и объединились с олигархами Юга для борьбы против рабочих и фермеров, подавляющая часть демократических завоеваний периода Реконструкции была отброшена назад и страна смогла к ним вернуться, хотя бы в некоторой степени, только в следующем столетии[126].

Не настолько уж прогрессивная эра

В XX столетии интересы богатых по-прежнему были обращены к федеральному правительству в надежде получить от него то, что они сами для себя сделать не могли: подавление демократических сил и поддержку процесса накопления капитала. В период 1900 — 1916 годов, получивший известность как «Прогрессивная эра»[127], по инициативе сильных и наиболее активных компаний в своих отраслях промышленности, вводилось регулирование цен и рынков. Эта политики затронула мясохладобойную отрасль, производство продуктов питания и медикаментов, банковское дело, лесную и горнорудную отрасли. Целью этих действий было увеличение нормы прибыли для крупных производителей, усиление их контроля над рынками и удаление мелких конкурентов[128].

Те, кто занимал во время эры прогресса пост президента страны, были верными партнерами большого бизнеса. Теодора Рузвельта, например, называли «разрушителем трестов» из-за его случавшихся время от времени словесных выпадов против «злодеев — крупных капиталистов», однако его крупные законодательные предложения полностью отвечали пожеланиям корпораций. Он был враждебно настроен по отношению к профсоюзам и реформаторам; причем последним он насмешливо дал прозвище «разгребатели грязи», а магнатов бизнеса он приглашал в свою администрацию. Ни Уильям Хауарт Тафт, ни Вудро Вильсон — два других хозяина Белого дома того периода — не видели никаких особых конфликтных противоречий между своими политическими программами и целями крупного бизнеса[129]. Демократ Вильсон резко высказывался против крупных корпораций, но деньги в фонд его избирательной кампании поступали от нескольких богатых жертвователей, и он так же тесно сотрудничал с партнерами и единомышленниками Морганов и Рокфеллеров, как и любой республиканец. «Прогрессивная эра» была не торжеством мелкого бизнеса над крупными корпорациями, как об этом часто говорилось, а победой крупного бизнеса в модернизации экономики, которую могло обеспечить только федеральное правительство»[130].