Розмари Роджерс - Твои нежные руки

• Название: Твои нежные руки
• Автор: Розмари Роджерс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006497-7

Рано осиротевшая юная американка Амелия Юортленд отправилась в далекую Англию, надеясь найти утешение в доме своей крестной матери. Меньше всего ожидала Амелия обрести на берегах Туманного Альбиона пылкую, обжигающе-страстную любовь.

Блестящий аристократ Холт Брекстон, граф Деверелл, по всеобщему мнению, способен принести Амелии лишь горе и боль. Но он готов поставить на карту собственную жизнь, чтобы подарить возлюбленной счастье…

---

Внезапный рывок судна отбросил девушку к краю койки, и она едва успела схватиться за деревянный поручень, прикрученный к переборке. Едва корабль выровнялся, она спустила ноги на пол и выждала немного, чтобы попасть в такт качке. Амелия уже приучилась улавливать момент, когда корабль поднимает ее в воздух и на миг кажется, что вот-вот взлетишь. Ей ужасно нравилось это ощущение, но было ненавистно резкое падение, грозившее вбить ее в самое днище. Всегда казалось, что она чрезмерно долго находилась наверху и теперь расплата неминуема.

Амелия со вздохом вцепилась в спинку стула, почувствовала, как он ускользает от нее, и тяжело оперлась на край стола, привинченного к полу: единственный неподвижный предмет в ее неустойчивом мире.

По доскам палубы барабанили шаги матросов, где-то заливалась трелями боцманская дудка. Амелия, все еще держась за стол, потянулась к платью, висевшему на вбитом в стену колышке. Каюта была такой крошечной, что она могла, не вставая, дотянуться до любого места.

Становилось все жарче: теплый воздух проникал с верхней палубы, принося с собой пряный запах специй, лежавших в трюмах: корицы, гвоздики, ванили и мускатного ореха. Кроме того, судно везло в лондонские доки кедровую древесину, ковры и другие товары, которые, по словам Кита, принесут неплохую прибыль голландской компании.

Амелия, судорожно извиваясь, умудрилась наконец втиснуться в платье и наспех причесалась: откинула волосы на плечо и заколола шпильками. Небольшой квадратик полированного олова заменял зеркальце: невероятная роскошь в этих суровых условиях, где было лишь самое необходимое. Ночной горшок прятался за небольшой скользящей дверцей в стене. Девушка едва не умерла от стыда, когда, воспользовавшись им впервые, выставила за дверь каюты, как велел капитан. Ужасно неловко — оказаться единственной женщиной на корабле, полном мужчин. Десятки глаз алчно следили за каждым ее движением, стоило Ами показаться на палубе.

Кое-как одевшись, она двумя шагами пересекла каюту и открыла дверь. Узкий трап вел из темного прохода на главную палубу; квадрат неяркого света указывал дорогу наверх из сырой полутьмы. Девушка поднялась по ступенькам и зажмурилась от яркого солнца и высекающего слезы ветра. Вокруг царил настоящий хаос.

— Ами!

Она, так и не открыв глаз, повернулась на звук голоса и, немного освоившись, почти столкнулась с Китом. Тот положил ей руку на плечо и легонько подтолкнул к люку.

— Немедленно вниз!

— Ни за что!

Девушка поспешно освободилась, немного раздраженная его властными манерами. Последнее время он ведет себя как ее опекун!

— Я ничего не ела и устала сидеть в душной каюте.

Кроме того, если ты…

— Ами, — настойчиво прошептал он, сжав ее пальцы, — черт возьми, сейчас не время спорить. Спускайся к себе и запри дверь.

— Запереть…

Амелия осеклась и растерянно огляделась, только сейчас распознав нечто неладное в бурной деятельности команды. К бортам выкатили пушки, закрепили на месте, палубу посыпали песком и по команде капитана ставили паруса. Девушка судорожно вцепилась в поручень трапа.

— Кит, что происходит?

— Капитан пока сам не уверен. Впередсмотрящий заметил корабль, идущий к нам под всеми парусами. Флаг не поднят, так что капитан сомневается…

— Сомневается в чем?

Кит отвел глаза и нахмурился.

— Пираты, — выдавил он. — Мы всего в нескольких днях пути от Ньюпорт-Ньюс, так что вполне возможно, это всего лишь еще одно торговое судно. Но все же капитан Ярборо — человек осторожный.

Матросы в панике метались по палубе, взлетали на мачты, тянули снасти, разворачивали последние паруса, спеша поскорее набрать ветра и уйти от неизвестного судна.

— Ясно, — протянула Амелия и, поколебавшись, положила ладонь брату на руку. Мускулы под пальцами мгновенно напряглись: он явно ждал, что сестра не захочет уйти без него. Но вместо этого она тихо вымолвила:

— Береги себя, Кит. Кроме тебя, у меня никого не осталось.

Кит нежно погладил ее по щеке и, чуть помедлив, улыбнулся:

— Все будет хорошо. Не волнуйся обо мне.

«Боже, — думала Амелия, медленно шагая вниз, — сколько жен, сестер, матерей и возлюбленных слышали эти же слова. Страшно представить!»

Она скорчилась на койке, дрожа от страха, пока «Саксесс» разрезал волны со все возрастающей скоростью. Недаром она выросла в портовом городке и с детства наслушалась страшных историй о пиратах! Некоторые превратились в легенды, вроде повествований о Шарки и Черной Бороде, и при упоминании этих имен девочку охватывал приятный озноб. Но реальность была куда хуже. В рассказах об их опустошительных налетах, приукрашенных лживыми дифирамбами несуществующим героическим деяниям, пираты казались не столько морскими разбойниками, жадными, жестокими грабителями, сколько озорными мальчишками, играющими в опасные игры. Но Амелия умела отличить правду от вымысла, не питала иллюзий относительно благородства корсаров и надеялась, что судно окажется всего лишь встречным бригом или шхуной. После появления закона, запрещавшего работорговлю, невольничьи и пиратские корабли были вытеснены из этих вод правительственными патрульными катерами и плавание в Атлантике стало считаться безопасным. В самом крайнем случае судно может оказаться французским, а французы не склонны щадить капитана, посмевшего нарушить эмбарго, наложенное ими на Англию. Но они все еще находятся в американских водах…

Грохот выстрела разом покончил с надеждами на то, что дело обойдется миром. «Саксесс» вздрогнул, накренился, палубные пушки ответили огнем. Амелия свалилась на пол, кое-как встала на четвереньки, тяжело дыша от страха. Уши разрывал ужасный шум: вопли, мольбы о помощи, стоны, зловещий гром канонады, глухие отдаленные всплески… воплощение всех кошмарных снов. Сказки, которые так забавно рассказывать в зимние вечера у камина, под вой ветра в трубах, вдруг стали явью.

Ужас захлестнул девушку, но не парализовал, а побудил к действию. Все что угодно, только не это бесплодное ожидание в чреве корабля. Не в ее привычках покорно ждать гибели! Если смерть близка, Амелия встретит ее рядом с братом.

Поспешно вскочив, спотыкаясь, хватаясь за что ни попадя, лишь бы не упасть, она пробралась к двери, с трудом отодвинула засов и тут же задохнулась от дыма и серных паров, высекших слезы из глаз. Густой туман проникал в люк и клубился по сырому проходу. Девушка двинулась к трапу, едва передвигая налившиеся свинцом ноги. Сердце колотилось так громко, что заглушало рев пушек.

Она уже схватилась за деревянное кольцо крышки, когда свет, лившийся в щели, неожиданно померк. Девушка инстинктивно прижалась к влажной стене, не зная, что делать, и втянула голову в плечи, когда тяжелая связка лохмотьев влетела в люк и с тошнотворным стуком приземлилась у ее ног. Ей послышался вопль, но ответить она не смогла: горло перехватило. Она не могла двинуться, словно парализованная, и только ворочала глазами. Под ее ошеломленным взглядом тюк внезапно превратился в человеческий силуэт. Голова откинута, рот разинут, взгляд устремлен в никуда, яркая алая полоса прочертила шею и грудь.

Тошнотная желчь обожгла глотку и нос, и Амелия с трудом подавила рвотные спазмы. На глазах выступили слезы. Коленки подгибались, но девушка решительно двинулась к трапу, подгоняемая желанием увериться, что брат не плавает в собственной крови, испуская последний вздох.

Творившееся на палубе не поддавалось описанию. Настоящий ад предстал ее глазам. Пороховой дым стлался густыми слоями, окутывая мертвых и умирающих, яркие оранжево-желтые вспышки, подобные языкам пламени, плясали на морских волнах. Корабль снова вильнул в сторону, как норовистая лошадь, и девушка, схватившись за линь, почувствовала, как он обвис и скользнул на палубу, словно готовая ужалить змея. Канаты такелажа, порванные и обгоревшие, свисали с мачт, стелились по палубе, становясь смертельной паутиной, в которой запутывались люди.

Амелия закашлялась, задохнулась, но заставила себя пробираться по заваленной обломками палубе в отчаянной попытке найти Кита. Ни одно лицо не казалось знакомым: все одинаково потные, вымазанные сажей матросы лихорадочно заряжали пушки, не обращая внимания на пороховые ожоги, красными пятнами усеявшие руки и плечи.

Оскальзываясь на чем-то мокром, происхождение которого не смела установить, Амелия упорно шла вперед, протаптывая дорожку между разбросанных кофель-нагелей, обрывков парусины и неподвижных тел. И все-таки нашла Кита! Он стоял у огромного двадцатичетырехфунтового орудия, мрачный, грязный, беспрекословно выполнявший приказы канонира.

— Кит…

Ей показалось, что он не слышит, потому что вместо слов с пересохшего языка срывалось нечто вроде карканья.

Но брат поднял глаза, увидел ее и немедленно подбежал.