Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

• Название: Честь самурая
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0794-3

Роман классика японской литературы посвящен реальным историческим событиям XVI века, когда в Японии шла жестокая борьба за власть между разрозненными самурайскими кланами. В центре романа — жизнь легендарного воина Тоётоми Хидэёси, прошедшего путь от сына простого крестьянина до военного правителя Японии. Сам император пожаловал ему высший придворный титул — тайко. Хидэёси, став самураем, провел лучшие годы жизни в бесконечных сражениях, совершенствуя военное мастерство, и в конце концов объединил отдельные княжества и укрепил свое владычество над страной. Его щедрое покровительство наукам и искусствам на закате дней привело к возникновению феномена, названного впоследствии японским Возрождением.

Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

— Вы собираетесь выйти в сад? — спросил Ранмару у князя.

Нобунага стоял на веранде. Ранмару помчался к нему, чтобы поставить на каменные ступени пару сандалий. Хорошо, конечно, иметь под рукой человека, столь надежного, сметливого и легкого на ногу, подумал Нобунага. Он привык к подобному обхождению за последние десять лет.

— Нет, я не пойду в сад. Жарко было сегодня, верно?

— Да, настоящее пекло.

— А лошади наши здоровы?

— Кажется, слегка приуныли.

Нобунага посмотрел на небо, пытаясь разглядеть в нем вечернюю звезду и, возможно, размышляя об отдаленных западных провинциях. Ранмару следил за стоящим к нему вполоборота князем. Вслед за отцом вышел и Нобутада, он встал у них за спиной, но и по тому, как Ранмару смотрел на своего повелителя, было видно, что он позабыл о том, что младший князь вообще существует на свете. Выглядело это почему-то так, словно Ранмару прощался со своим господином. Если бы душа и ум Ранмару обладали большей способностью к самопознанию, он, несомненно, удивился бы собственному предчувствию, как и тому, что при взгляде на князя у него по коже побежали мурашки. Это происходило почти в то самое время, когда Акэти Мицухидэ прибыл на Оиносаку.

Постепенно двор храма окутала рукотворная тьма: повалил дым из больших кухонных печей. Дрова жгли сейчас не только в кухне, но и в купальнях. И не только в храме Хонно: в этот предвечерний час дым над очагами валил отовсюду в столице и за ее пределами.

Нобунага окатил себя водой в фуро. Единственный белый цветок вьюнка виднелся сквозь решетчатое бамбуковое окно. После того как его причесали и он надел все чистое, Нобунага пошел назад по длинному крытому коридору.

Вскоре явился Ранмару с докладом, что Сотан и Сёсицу из Хакаты дожидаются князя в чайном домике.

— Они пришли еще засветло и сами вымели дочиста тропу от чайного домика до входа, и привели в порядок веранду. А потом господин Сёсицу помыл тропу водой и разбросал по ней цветы, а господин Сотан пошел к поварам распорядиться об угощении, которым они намереваются вас угостить.

— Так почему же мне об этом не сообщили раньше?

— Они сказали, что раз уж они выступают в роли хозяев, то нам придется подождать, пока все у них будет готово.

— Кажется, они что-то задумали. А Нобутаде об этом известно? А Нагато?

— Пойду приглашу их.

Когда Ранмару удалился, Нобунага направился было в свои покои, но затем, передумав, быстрым шагом пошел в сторону чайного домика.

Собственно говоря, этот домик первоначально предназначался вовсе не для чайных церемоний. Это была художественная мастерская, часть которой, огороженная ширмами, служила местом для чайной церемонии.

Гостями были Нобунага, Нобутада и Нагато с сыном. Зажженные фонари весьма оживляли импровизированный «чайный домик». После чайной церемонии гости и хозяева перешли в большее помещение и погрузились в беседу, длившуюся далеко за полночь.

Нобунага основательно проголодался, а потому ел все подряд, пил вино, цветом напоминавшее расплавленные рубины, и время от времени брал с тарелки европейские пирожки, ни на мгновение не прерывая беседу.

— Мне хотелось бы отправиться в южные края, в сопровождении вас и Сотана. Наверняка вы там бывали уже не раз.

— Я все время мечтал побывать там, но мне это так и не удалось, — ответил Сёсицу.

— Сотан, ты отличаешься молодостью и здоровьем. А ты там был?

— Нет еще, мой господин.

— Значит, ни один из вас там еще не был?

— Нет, хотя наши служащие постоянно ездят туда и обратно.

— Что ж, наверное, это и впрямь могло бы повредить вашей торговле. Например, как бы мне ни хотелось, я никогда не могу найти подходящего момента, чтобы покинуть Японию, — тут уж ничего не поделаешь. Но ведь у вас есть суда, есть товары, есть свободное время. Почему же вы до сих пор там не побывали?

— Род наших занятий существенно отличается от государственных дел, которые заботят вашу светлость, но тем не менее и у нас тоже случаются какие-то неотложные дела, и это мешает нам отойти от управления хозяйством на год или даже больше. Тем не менее, как только ваша светлость сочтут для себя возможным на время отложить государственные дела и отправиться в заморское путешествие, мы с Сотаном будем счастливы сопровождать вас и, безусловно, обо всем позаботимся.

— Что ж, давайте так и поступим! Мне ведь уже давно этого хочется! Но, Сёсицу, надеешься ли ты дожить до такого дня?

Мальчик разливал вино, а Нобунага подшучивал над стариком, но того было не так-то просто сбить с толку.

— Этот вопрос можно поставить и несколько по-другому. Можете ли вы поручиться, что сумеете навести безукоризненный порядок в стране, прежде чем я отойду к праотцам? Ведь если вы не поспешите, я и впрямь могу не дожить до этого дня.

— Да нет, ждать осталось совсем недолго, — улыбнувшись, возразил Нобунага, которому явно пришелся по вкусу остроумный ответ Сёсицу.

Сёсицу был способен говорить так непринужденно и умно, как ни один из военачальников Нобунаги. Время от времени в ходе беседы Нобутаду и Нагато даже брала оторопь: позволительно ли купцу высказываться столь свободно перед лицом князя. И вместе с тем их удивляла благосклонность, с какой Нобунага относится к подобным смельчакам простолюдинам. Трудно ведь было предположить, что он ценит мастеров чайной церемонии наравне со своими ближайшими приверженцами.

Нобутаде этот разговор уже давно наскучил. Заинтересовала его только та часть беседы между отцом и купцами, которая касалась заморских краев. Об этом он слышал впервые, и подобные рассказы будили в нем юношеские мечты и полководческое тщеславие.

Независимо от того, насколько глубоки были познания ученых людей того времени о Европе, все они испытывали к ней огромный интерес. Могучая волна заморских новшеств, самым главным из которых было конечно же огнестрельное оружие, поколебала само основание многовековой японской культуры.

Многое из того, что в Японии знали о южных варварах, принесли сюда испанские и португальские миссионеры. Но люди вроде Сёсицу и Сотана начинали свою торговлю еще когда никто о миссионерах и слыхом не слыхивал. Их суда ходили в Корею, они торговали с Китаем и Камбоджей. О богатстве заморских стран им поведали вовсе не миссионеры, а японские пираты, главное логово которых находилось на острове Кюсю неподалеку от Хакаты.

Сотан, продолжая дело отца, открыл свои конторы в Лусоне, в Сиаме и в Камбодже. Именно он начал ввозить восковые орехи из южного Китая и научился выделывать воск и изготовлять восковые свечи, благодаря чему ночами в Японии стало теперь куда светлее, чем прежде. Освоив заморскую технологию, он научился также выплавлять сталь.

Сёсицу, родственник Сотана, тоже участвовал в торговле с дальними странами. На всем острове Кюсю не было ни одного князя, который не брал бы у него денег взаймы. Ему принадлежало более десяти огромных судов, способных выходить в открытый океан, и сотня судов и джонок поменьше.

Не будет сильным преувеличением сказать, что Нобунага почерпнул едва ли не все свои познания о мире за пределами японских островов из бесед с этими двумя людьми в часы долгих чайных церемоний. Вот и сейчас он был увлечен беседой, хотя и не пренебрегал европейскими пирожками, поедая один за другим. Сёсицу, обратив внимание на то, с каким удовольствием ест пироги Нобунага, заметил:

— Тут использована одна штука, которую называют сахаром, поэтому не злоупотребляйте такой сладкой пищей перед сном.

— А что, сахар ядовит? — поинтересовался Нобунага.

— Ну, не ядовит, но наверняка не идет на пользу здоровью, — ответил Сёсицу. — Пища из варварских стран жирная и сочная, тогда как наша имеет скорее пресноватый вкус. Эти пирожки, конечно, куда слаще нашей вяленой хурмы и рисовых колобков. Стоит привыкнуть к сахару, и наши японские сласти покажутся вам безвкусными.

— А что, на Кюсю этот самый сахар, должно быть, уже ввозят в больших количествах?

— Не в таких уж больших. За меру сахара берут меру золота, на такой торговле не больно-то разживешься. Я подумываю о том, чтобы завести в страну сахарный тростник и попробовать разводить его где-нибудь в теплом месте. Но, как и в случае с табаком, я далеко не уверен, что сахар следует широко распространять в Японии.

— Это на тебя не похоже, — рассмеялся Нобунага. — Не будь чересчур осторожен. Не важно, хорошие это вещи или дурные. Их нужно заполучить и доставить сюда, в любом случае будут способствовать расширению нашего кругозора. Все новшества так или иначе приходят к нам по морю прямо сейчас, и из западных стран, и из южных. Остановить их проникновение на восток невозможно.

— Я приветствую вашу терпимость, мой господин, и осознаю, что она, безусловно, послужит процветанию моего промысла. Но не уверен, что следует заимствовать все подряд.