Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

• Название: Честь самурая
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0794-3

Роман классика японской литературы посвящен реальным историческим событиям XVI века, когда в Японии шла жестокая борьба за власть между разрозненными самурайскими кланами. В центре романа — жизнь легендарного воина Тоётоми Хидэёси, прошедшего путь от сына простого крестьянина до военного правителя Японии. Сам император пожаловал ему высший придворный титул — тайко. Хидэёси, став самураем, провел лучшие годы жизни в бесконечных сражениях, совершенствуя военное мастерство, и в конце концов объединил отдельные княжества и укрепил свое владычество над страной. Его щедрое покровительство наукам и искусствам на закате дней привело к возникновению феномена, названного впоследствии японским Возрождением.

Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

Подняв над головой боевое знамя, Накагава Сэбэй хлестнул коня и на полном скаку помчался к подножию горы, где шла схватка.

Наутро в тот же день шесть или семь боевых кораблей пустились в путь на север по озеру Бива, скользя по воде, как стая водоплавающих птиц. На одном из них под балдахином трепетало на ветру знамя с изображением ириса на золотом фоне.

Нива Нагахидэ стоял на мостике корабля. Внезапно он увидел, как в горах на северном берегу озера в небо поднимается черный дым, и, забеспокоившись, начал расспрашивать приверженцев:

— Откуда этот дым? Это Оива или Сидзугатакэ?

— Видимо, Сидзугатакэ, — ответил один из военачальников его штаба.

Глядя с озера, невозможно было понять истинное расположение горных вершин, поэтому пламя и дым, поднимающиеся над горой Оива, выплывали, казалось, из горных ущелий Сидзугатакэ.

— Точно не скажу.

Нахмурившись, Нива пристально всмотрелся в горную даль.

Его предчувствие оказалось удивительно точным. На рассвете того же дня — это было двадцатое число — он получил письмо от своего сына Набэмару. Там говорилось:

«На протяжении ночи наблюдалась непонятная суета в ставке Кацуиэ и в лагере Гэмбы».

Поэтому он и предположил, что речь идет не о простом лесном пожаре в горах, а о вражеском нападении. Хидэёси увяз в войне против Гифу. Если враг окажется достаточно сообразительным, он поймет, что сейчас самое время ударить в глубину расположения войска Хидэёси.

Нива заподозрил недоброе, едва получив донесение от сына. Погрузив все свое войско, насчитывающее тысячу воинов, на боевые корабли, он решил переправиться через озеро в окрестностях Кудзуо.

Как он и опасался, со стороны Сидзугатакэ в небо пополз дым. Когда отряд высадился в Кудзуо, все услышали ружейную пальбу.

— Кажется, враг овладел крепостями на Мотояме. Сидзугатакэ теперь тоже под угрозой, и я сомневаюсь, сумеет ли выстоять крепость на горе Ивасаки.

Нива решил посоветоваться с двумя своими военачальниками.

— Положение незавидное, — сказал один из них. — Враг направил сюда большое войско. Даже если мы вмешаемся в случае необходимости, наших сил может оказаться недостаточно. Лучше всего немедленно возвратиться в Сакамото и начать готовить крепость к обороне.

— Вздор! — недовольно отмахнулся Нива. — Немедленно высаживаем войско на берег. Затем ты забираешь корабли, идешь в Кайцу и возвращаешься, взяв на борт треть сил под началом Нагамару.

— Хватит ли у вас на это времени?

— Когда начинаются военные действия, время течет по-другому, не так, как в мирные дни. Наше присутствие здесь удивит неприятеля и окажет поддержку воинам клана. Врагу тоже понадобится время, чтобы выяснить, что нас мало, а это наверняка замедлит его продвижение. Так что высаживай войско на берег и спеши в Кайцу.

Войско высадилось в Одзаки, и суда немедленно пустились в обратный путь. Нива придержал коня в одной из здешних деревень, чтобы расспросить местных жителей о происходящем.

Крестьяне поведали, что битва началась на рассвете и оказалась совершенно неожиданной. Почти одновременно они увидели пламя на горе Оива и услышали громоподобные боевые кличи. Затем всадники из отряда Сакумы промчались вдоль деревни по направлению на Ёго. Ходят слухи, что защитники крепости во главе с Накагавой Сэбэем приняли бой и были поголовно уничтожены.

Когда крестьянам задали вопрос, известно ли им что-нибудь о появлении людей Куваямы в окрестностях Сидзугатакэ, они ответили, что несколько минут назад князь Куваяма Сигэхару со своим войском выступил из крепости в Сидзугатакэ и помчался по горной дороге по направлению к Киномото.

Услышав это, Нива был потрясен. Он прибыл с войском, готовый, рискуя жизнью, поддержать союзников, а войско Накагавы уже уничтожено до последнего человека, и войско Сигэхару, бросив позиции, пустилось в бегство. Какое постыдное поведение! О чем они думают? Ниве стало даже чуть жаль трусливого Сигэхару.

— И все это произошло, вы говорите, только что? — переспросил он крестьян.

— Они успели отъехать отсюда не больше чем на половину ри, — ответил один.

— Иноскэ! — крикнул Нива. — Догони корпус Куваямы и переговори с князем Сигэхару. Скажи ему, что я прибыл и что мы с ним вместе сумеем защитить Сидзугатакэ. Скажи, чтобы он возвращался немедленно!

— Слушаю и повинуюсь.

Иноскэ хлестнул коня и помчался по направлению к Киномото.

Куваяма Сигэхару на протяжении дня дважды, трижды пытался убедить Накагаву Сэбэя отступить, но не оказал ему помощи и сам пал духом под неудержимым натиском войска Сакумы. Как только он услышал, что все воины Накагавы погибли, то оставил последние колебания и, стремясь прорваться в лагерь могущественных союзников, бросил Сидзугатакэ — без единого выстрела, без единого взмаха меча. Думая только о себе и о спасении, он ударился в бегство.

Сигэхару намеревался соединиться с союзниками в Киномото и дождаться там дальнейших распоряжений Хидэнаги. По дороге его догнал человек клана Нива с докладом о неожиданном подкреплении. Обретя былую смелость, Сигэхару развернул и остановил войско и повел его назад, в Сидзугатакэ.

Тем временем Нива сумел воодушевить местных жителей. Поднявшись на вершину Сидзугатакэ, он соединился с Куваямой Сигэхару и его войском.

Первым делом Нива написал и отправил письмо Хидэёси в Мино, извещая, что события приняли опасный поворот.

Войско Сакумы на горе Оива разгрузило обоз. Сакума, убежденный в своей победе, устроил двухчасовой привал, начиная с часа Лошади. Долгое и яростное сражение, а главное, изнурительный ночной бросок утомили воинов — после этого им было необходимо отдохнуть. Утолив голод и жажду, они вновь воспрянули духом; зазвучали вольные разговоры, исчезла усталость, следы вражеской крови на одежде и оружии пьянили и возбуждали вышедших из боя людей.

От отряда к отряду в выкриках военачальников полетел приказ главной ставки:

— Спать! Всем немного поспать! Неизвестно, что ждет нас ночью.

По небу плыли летние облака, из-за деревьев доносилось пение первых цикад. Ветер, веявший с гор от одного озера к другому, приносил приятную свежесть, и воинов, насытившихся и утомленных, начало клонить ко сну. Обхватив руками ружья и копья, они опустились наземь.

В тени деревьев сон сморил и лошадей. Даже военачальники, прислонившись к стволам или присев на пни, забылись недолгим сном.

Было тихо. Такая тишина наступает только после яростного сражения. Лагерь врагов, безмятежно спавших до рассвета, был сожжен дотла, все его обитатели превратились в мертвецов, трупы их лежали в густой траве. Стоял ясный день, однако казалось, будто в воздухе витает дыхание смерти. В полной тишине несли службу лишь часовые, остальных охватило забытье.

В тени навеса безмятежно и сладко храпел предводитель дерзкого воинства — Сакума Гэмба. Неожиданно поблизости послышался топот нескольких коней. Воины при оружии и в доспехах бросились к временной ставке. Приближенные, спавшие в шатре около Гэмбы, сразу проснулись и выглянули наружу.

— Кто там? — крикнул один из них.

— Мацумура Томодзюро, Кобаяси Дзусё и лазутчики.

— Войдите.

Лазутчиков в шатер пригласил сам Гэмба. Внезапно проснувшись, он в недоумении озирался, хлопая красными от недосыпа глазами. Похоже, перед тем, как ненадолго заснуть, он успел крепко хлебнуть сакэ. Большая красная чашка из-под коварного напитка валялась опрокинутой возле его походного стула.

Мацумура опустился на колени у входа в шатер и доложил, что ему с товарищами удалось разузнать.

— На горе Ивасаки не осталось ни одного вражеского воина. Мы остерегались, что они, убрав знамена, затаятся и устроят засаду, поэтому все тщательно оглядели. Но их предводитель Такаяма Укон со всеми воинами ушел на гору Тагами.

Гэмба радостно хлопнул в ладоши.

— Бежали, как зайцы! — Рассмеявшись, он победоносно глянул на подчиненных. — Он говорит, что Укон бежал! Должно быть, легкие у него ноги! Славно! Славно!

Он вновь расхохотался. Его крупное тело колыхалось от безудержного хохота. Не совсем протрезвев после выпитой перед сном победной чашки, он продолжал смеяться и никак не мог умолкнуть.

Как раз в это время вернулся гонец, ездивший в ставку Кацуиэ с докладом о достигнутых успехах. Он привез новые распоряжения Кацуиэ.

— Замечены ли передвижения вражеского войска в окрестностях Кицунэдзаки? — осведомился Гэмба.

— Все как обычно. Князь Кацуиэ пребывает в превосходном расположении духа.

— Могу себе представить, как он радуется.

— Да, он чрезвычайно доволен.

Гэмба продолжал расспрашивать вестника, не давая тому времени даже смахнуть дорожную пыль с лица.

— Когда я подробно пересказал ему события нынешнего утра, он сказал: «Вот как? Что ж, это похоже на моего племянника».