Эйдзи Ёсикава - Честь самурая

• Название: Честь самурая
• Автор: Эйдзи Ёсикава
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0794-3

Роман классика японской литературы посвящен реальным историческим событиям XVI века, когда в Японии шла жестокая борьба за власть между разрозненными самурайскими кланами. В центре романа — жизнь легендарного воина Тоётоми Хидэёси, прошедшего путь от сына простого крестьянина до военного правителя Японии. Сам император пожаловал ему высший придворный титул — тайко. Хидэёси, став самураем, провел лучшие годы жизни в бесконечных сражениях, совершенствуя военное мастерство, и в конце концов объединил отдельные княжества и укрепил свое владычество над страной. Его щедрое покровительство наукам и искусствам на закате дней привело к возникновению феномена, названного впоследствии японским Возрождением.

Роман Э. Ёсикавы полностью вписывается в традиции японской литературы.

---

С этими словами он простился с сёгуном и ушел. Воротясь к себе, он обнаружил, что его уже дожидается с донесением Акэти Мицухидэ.

— Сегодня заметили, как из дворца вышел монах, судя по всему, посланец от настоятеля Кэннё из Хонгандзи. Эти встречи между монахами и сёгуном наводят на серьезные подозрения, не правда ли?

Нобунага назначил Мицухидэ начальником гарнизона Киото. В этом качестве тот получил возможность следить за всеми посетителями императорского дворца. Вот и сейчас, не ограничившись устным сообщением, Мицухидэ протянул князю подробный письменный отчет.

Быстро проглядев его, Нобунага пробормотал: «Вот и отлично!» Ему было противно, что сёгун оказался таким подлецом, но, с другой стороны, его коварное поведение было для самого Нобунаги настоящим подарком. Той же ночью он созвал руководителей восстановительных работ во дворце, выслушал их отчеты об успехах, и на душе у него несколько полегчало.

На следующее утро он встал пораньше и лично осмотрел уже почти завершенное строительство. Затем, засвидетельствовав свое почтение императору в старом дворце, возвратился в свои покои, позавтракал и объявил о том, что покидает столицу.

В столицу Нобунага приехал одетый в кимоно, однако в обратный путь облачился в доспехи, потому что отправился вовсе не в Гифу. Нобунага еще раз прибыл на реку Анэ, к месту недавнего сражения, повидался с Хидэёси в крепости Ёкояма, проехал по разбросанным по всей провинции полкам, отдал распоряжения, а затем осадил крепость Саваяма.

Очистив край от неприятеля, Нобунага вернулся в Гифу, но ни у него, ни у ближайших приверженцев еще не было возможности праздно предаться отдыху в летний зной.

В Гифу Нобунагу ждали два срочных письма — одно от Хосокавы Фудзитаки, который находился сейчас в крепости Наканосима в Сэтцу, а другое — от Акэти Мицухидэ из Киото. В письмах сообщалось, что клан Миёси силами примерно в тысячу человек возводит укрепления в Ноде, Фукусиме и Наканосиме. На помощь к Миёси пришли монахи-воины из Хонгандзи и их последователи. И Мицухидэ, и Фудзитака подчеркивали, что медлить больше нельзя, и требовали у Нобунаги срочных распоряжений.

Главный храм в Хонгандзи воздвигли во времена междуусобных войн и всеобщей смуты. Поэтому он был надежно защищен от всех превратностей мира: каменные стены, глубокий ров, укрепленный мост. Служить здесь — означало быть воином, и монахов-воинов в этом храме находилось не меньше, чем в Наре или на горе Хиэй. Наверно, во всей крепости не было монаха, который не питал бы в душе ненависти к наглому выскочке Нобунаге. Обитатели этой древней цитадели буддизма нарекли его врагом Будды, осквернителем традиции, разрушителем культуры и безумным бесом — одним словом, сущим зверем в человеческом образе. Нобунага зашел слишком далеко, когда, вместо того чтобы завязать с монахами переговоры, он не только вступил с ними в схватку, но и ухитрился отнять часть принадлежащей им земли. Твердыня буддизма была проникнута спесью и высокомерием, а привилегии, дарованные ей и ее обитателям, освящены веками. Сообщения с запада свидетельствовали о том, что Хонгандзи готовится к решительной схватке. В обители имелось две тысячи мушкетов, число монахов-воинов за последнее время выросло в несколько раз, а за стенами храма копали новые рвы.

Нобунага предвидел, что монахи заключат союз с кланом Миёси и совместными усилиями им удастся склонить слабохарактерного сёгуна на свою сторону. Он также ожидал распространения о себе злокозненных слухов с тем, чтобы возбудить всенародное восстание против его власти.

Получив срочные донесения из Киото и Осаки, Нобунага не слишком удивился их содержанию. Скорее, его обрадовала возможность наконец-то разрубить весь узел, и он решил лично отправиться в Сэтцу, сделав по дороге остановку в Киото.

— Смиренно прошу ваше превосходительство следовать с моим войском, — заявил он сёгуну. — Присутствие сёгуна воодушевит воинов и ускорит достижение полной победы.

Ёсиаки это, конечно, не понравилось, но отказаться он не решился, да и не мог. И хотя могло показаться, будто в приглашении Ёсиаки нет никакой пользы, оно принесло Нобунаге выгоду: имя сёгуна, неожиданно связанное с его собственным, внесло сумятицу в ряды врагов.

Пространство между реками Кандзаки и Накацу в провинции Нанива представляло собой обширную пустошь с редкими участками возделанной земли. Эта местность звалась Накадзима и подразделялась на северную и южную части. Крепостью на севере владел клан Миёси, а маленькую крепость на юге удерживал Хосокава Фудзитака. Боевые действия сосредоточились в этой местности и протекали с большим ожесточением с начала до середины девятого месяца. Верх попеременно брала то та, то другая сторона. Это была открытая война, в которой широко применялись новые виды огнестрельного оружия больших и малых калибров.

В середине девятого месяца Асаи и Асакура, которые отсиживались в своих горных крепостях, переживая поражение и дожидаясь часа, когда Нобунага допустит какую-нибудь серьезную ошибку, взялись наконец за оружие, переправились через озеро Бива и разбили лагерь на берегу неподалеку от Оцу и Карасаки. Одно из боевых соединений было направлено в буддийскую цитадель на горе Хиэй. Впервые за все время монахи-воины из разных сект сумели объединиться, заключив союз против Нобунаги.

— Нобунага нагло отнял наши земли, попрал нашу честь и осквернил нашу гору, неприкосновенную со времен преподобного Дэнгё! — говорили они.

Тесные узы связывали монахов с горы Хиэй и кланы Асаи и Асакура. Заключив тройственный союз, они решили отрезать Нобунаге путь к отступлению. Войско Асакуры спустилось с гор к северу от озера, тогда как войско Асаи переправилось через озеро на другой берег. Расположение войск свидетельствовало о том, что союзники задумали, соединившись у Оцу, пойти походом на Киото, а захватив столицу и выйдя затем к реке Ёдо, соединиться с монахами из Хонгандзи и сокрушить Нобунагу одним ударом.

Нобунага на протяжении нескольких дней вел ожесточенные бои с монахами-воинами и с большим войском Миёси в крепости в Накадзиме между реками Кандзаки и Накацу. Двадцать второго числа он получил тревожное и неясное сообщение о некой угрозе, надвигающейся с тыла.

Подробности были неизвестны, но Нобунага догадывался, что в них нет ничего утешительного. Он скрежетал зубами, ломая голову над тем, о какой угрозе идет речь. Призвав к себе Кацуиэ, он приказал ему взять на себя командование арьергардом. И добавил:

— Немедленно сокрушу всех — и Асаи, и Асакуру, и монахов.

— А не лучше ли дождаться более подробного сообщения? — сказал Кацуиэ, пытаясь удержать его.

— С какой стати? Именно сейчас пришло время изменить весь мир самым решительным образом!

Эти слова означали, что Нобунагу не остановить ничем. Он помчался в Киото, не раз и не два меняя в пути загнанных лошадей.

— Мой господин!

— Что за несчастье стряслось?

Горько плача, несколько вассалов обступили Нобунагу, еще не успевшего слезть с коня.

— Ваш младший брат, князь Нобухару, и Мори Ёсинари пали смертью храбрых в бою под Удзи. Жестокая битва шла два дня и две ночи и закончилась страшным поражением.

Слезы душили несчастного, и рассказ продолжил другой вассал:

— Асаи, Асакура и их союзники — монахи собрали двадцатитысячное войско, против которого невозможно устоять.

Внешне ничем не выказав смятения, Нобунага ответил:

— Что толку оплакивать покойников, которые навсегда покинули наш мир. Доложите мне о том, как обстоят дела сейчас. Как далеко сумел продвинуться враг? Где проходит линия фронта? Кажется мне, что никто из вас этого не знает. А где Мицухидэ? Если он на передовой, то немедленно отзовите его сюда. Приведите сюда Мицухидэ!

Лес знамен вырос вокруг храма Мии, где разместилась ставка Асаи и Асакуры. Сутки назад на всеобщее обозрение была выставлена отрубленная голова Нобухару, младшего брата князя Нобунаги. Ее, как и головы других достославных воинов клана Ода, военачальники разглядывали долго, одну за другой, пока не наскучило.

— Это достойное возмездие за наше поражение на реке Анэ. Теперь я чувствую себя куда как лучше, — промолвил один.

— А я не успокоюсь, пока здесь не окажется и голова самого Нобунаги, — ответил другой.

Но тут у них за спиной громко рассмеялся третий, а потом заговорил на наречии, выдававшем уроженца севера:

— Можно считать, что она уже здесь. Перед Нобунагой сейчас Хонгандзи и Миёси, а за спиной у него — мы. Куда ему деться? Он как рыба, угодившая в сеть!

Весь день они осматривали отрубленные головы, пока не стало тошно от запаха крови. Ночью в ставку доставили кувшины с сакэ, чтобы еще более поднять боевой дух победителей. Когда все уже порядочно захмелели, разговор зашел о стратегии.