Чигиринский Олег - Госпожа победа

• Название: Госпожа победа
• Автор: Чигиринский Олег
• Издательство: Ленинградское издательство
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9942-0613-3

Горячая весна 1980 года. Каковы шансы у Острова Крым выстоять против советской военной машины?

Чьим праздником будет День Победы?

И какую цену победитель заплатит?

Читайте вторую книгу дилогии Олега Чигиринского «Госпожа победа»!

---

После второй сигары капитан Владимир Резун принял решение.

Черт с ними, с майорскими погонами. В следующий раз.

В Москву пленник попасть не должен.

План действий, на удивление простой и изящный, сложился быстро. Варламова в него лучше не посвящать: еще решит рискнуть и связаться с этой фальшивкой. А если у него не выгорит, на кого он укажет как на главного виноватого? Отож.

Держать его в бессознательном состоянии. При наличии шприца из индивидуального пакета и бутылки «Смирнофф» сделать это было очень просто.

Верещагин, увидев иглу, попробовал сопротивляться. Резуну не понадобилась даже помощь сержанта Ныммисте. После инъекции он подождал минут десять и, убедившись, что мертвi бджоли не гудуть[2], покинул кабинет.

Хорошая легенда для продажи была готова. — Задачу облегчило то, что большая ее часть была правдой. А еще задачу облегчила неожиданная помощь капитана Берлиани.

* * *

— Это мы еще посмотрим, — прорычал Князь. — Ну-ка включи эту холеру, штабс!

— Ваше благородие, — тоном возражения произнес Хикс. — Я не знаю, как к этому отнесется полковник Кронин…

— Чихал я, сигим-са-фак, на полковника! Это не полковник выволок меня с того света на Эвересте, ясно?

Хикс ругнулся и включил советскую рацию.

— Вам за это врежут по голове. И мне тоже, — печально сказал он. — Не стоит так поступать, Георгий.

— А как стоит, ребята? Как стоит? — Берлиани сжал кулак. — Вы слышали, что сказал этот? — Небрежный кивок в сторону советского полковника. — Пока мы будем искать Кронина, спрашивать разрешения, то да се, Артема отошлют в Москву. И все.

— Да почему обязательно в Москву? — недоумевал Хикс. — Colonel Yefremov очень хочет домой, поэтому вешает нам на уши дерьмо, чтобы мы поскорее его обменяли. Все очень просто. Скальпель Оккама.

— Расшиватель Оккама, — буркнул полковник Ефремов.

— What do you mean?[3] — вскинулся морпех. — Что ты хотел сказать, а?

— Ара, генацвале. Догадайся с трех раз.

— Откуда он знает фамилию? — спросил Берлиани у круга егерей. — Откуда? Откуда ты знаешь фамилию?

— От верблюда, — съязвил полковник. — Читал в приказе. Черным по белому. Передать. Капитана. А. Точка. Верещагина. В руки. Гэ. Рэ. У! — каждую фразу полковник подтверждал тычком пальца правой руки в ладонь левой. Словно расставлял точки в приказе. — Ты знаешь, что такое Гэ-Рэ-У, кацо? Или тебе рассказать?

— He’s got you[4], — тихо сказал Хикс. — Он понял, где на тебя можно давить.

Полковник не расслышал его слов, но общий смысл просек и решил дожать.

— Наши его не раскололи, крепкий орешек оказался. Ничего. В ГРУ и не такие пели, кацо. Тенором.

— Он может на меня давить, да? — переспросил Князь. — Может, ничего не скажешь. Может…

— Главштаб на связи, — сказал Хикс.

Князь вцепился в наушники.

— Алло? — услышал он. — Волга-один слушает. Прием.

— Капитан Берлиани, морская пехота, Остров Крым! — отрывисто сказал Князь в микрофон. Из наушника в ответ не донеслось ни звука.

— Слушай меня внимательно и передай своим командирам. Полковник Ефремов у нас в руках. Офицеры его штаба — тоже. Мы предлагаем обмен. Человека за человека. У вас наш офицер, капитан Артемий Верещагин. Верните его. Мы вернем вашего полковника. Я жду вашего ответа пять минут.

— П-подождите немножко, — потрясенный связист на том конце провода надолго умолк.

Князь снял наушник.

— Я даже боюсь представить, чем это для вас кончится, Георгий.

— Миша, — тихо сказал Берлиани. — Вот послушай, Миша, как это было. Я скис на спуске с Эвереста. Я сидел жопой в снегу и отказывался встать. Шамиль пробовал тащить меня, ругал, бил по морде — я сидел, как пень, и хотел только одного — умереть. Тогда Шэм ушел… Я бы умер быстро, мороз был, начиналась метель… Меня опять начали трясти, я решил, что вернулся Шэм… Но это был не он. Арт поднялся туда от штурмового лагеря, и все повторилось: он тряс меня, сделал укол, просил подняться и идти… До лагеря было не так уж далеко, я бы дошел, если бы нашел в себе силы встать… Физических сил мне хватало, но я… я просто сдал.

— И что? — спросил штабс-капитан.

— Понимаешь, он знал, чем сможет меня поднять. Я не буду повторять тебе, что он мне сказал и что сделал. До сих пор стыдно. Но я встал и пошел. И теперь я жив. Ты понял?

Хикс вздохнул, и тут засигналила рация.

— Я слушаю, — сказал Георгий, нацепив наушники.

— Можете подавиться Ефремовым, беляки, — услышал он чей-то незнакомый, не связиста, голос. — Не получите вы своего Верещагина. Он уже в Москве. А вам скоро пиздец придет.

— Держите его, guys[5]! — успел крикнуть англо-крымец, когда князь выскочил из БМД и бросился на полковника.

Предупреждение несколько запоздало: Князь успел вцепиться Ефремову в горло. Общими усилиями удалось не допустить нарушения Женевской конвенции. Хотя Ефремов потом кашлял еще около получаса.

* * *

— Вот такие пироги, — майор Варламов положил телефонную трубку. — Вова, а в руках-то у нас не абы какая цаца. Только что Драчеву предложили полковника Ефремова в обмен на твоего орла.

— Ефремова?

— Полк уничтожен. Разбили вдребезги, к едреной фене. Встретили на марше. Спаслось тридцать человек. Ефремов захвачен в плен.

Он вперил в Резуна внимательный взгляд. Ожидал, скажет ли капитан то, о чем майор уже наверняка думает.

Пора убегать. Уходить, спасаться. Мотострелки не удержат город, если белые пойдут в наступление. В лучшем случае смогут прикрыть отход командования и спецназа.

Слишком долго Драчев тянул. Он и теперь будет тянуть, цепляться за соломинку, удерживать город и тогда, когда это потеряет смысл… Резун знал характер комдива.

Он отошел к окну, закурил. Далеко вверху собирались тучи. Плотный облачный фронт царил над городом.

На улице было пусто. Еще вчера Симфи напоминал военизированный карнавал, а сегодня словно вымер. От вчерашнего празднества остались только сиротливые разноцветные флажки и такие же сиротливые красные флаги.

«Так вам и надо, идиотам, — злорадно подумал Резун. — Будете знать, как заигрывать с этой властью. Эта власть, братцы мои, не шутит, а сразу ставит раком».

Он докурил и выбросил сигару в форточку. На душе было гадко.

Варламов еще раз позвонил в аэропорт и долго с кем-то ругался. Потом положил трубку.

— Сказали, до трех ни один самолет не вылетит, — сообщил он. — Грузят хабар для товарищей начальников.

— Пашин «Мерседес»?

— Забирай выше. Намного выше. Так что сидеть нам тут…

Варламов был рад случаю прокатиться в Москву и оттарабанить туда заодно свой новоприобретенный «Рено». Пленник пришелся кстати, и даже попытку влезть поперед батьки в пекло он Владимиру простил.

Резун прислушался к шуму в коридоре.

— Мне здесь не нравится, — сказал он. — Десантники на взводе, могут натворить дел…

— Да брось ты, — отмахнулся Варламов. — Ну напьется Драчев. Звезд у него теперь прибавится, только вот в размерах они будут поменьше. Он теперь грабежом займется, карьера-то накрылась, так что нахапать надо побольше. Короче, веселая будет жизнь.

Резун ничего не ответил, направился к двери.

— Ты куда? — спросил Варламов.

— Пойду проверю Ныммисте на его боевом посту, — сказал Владимир.

* * *

— Сегодня я слышу эту фамилию слишком часто! — разозлился Кронин. — Запомните, Берлиани: в первую очередь у вас были обязательства перед армией, перед страной, перед морской пехотой, и лишь потом — перед вашим другом. Вы не имели права выходить на связь с советским командованием! Вы не имели права предлагать пленника к обмену. И вы не имеете права заявлять, что это ваш пленник. У нас тут не Грузинское царство, слава Богу!

Берлиани был аж бронзовый от гнева, но помалкивал. Он понимал, что неправ, но признавать этого не желал. В конце концов Кронин — не его командир, и если бы не лично он, Георгий Берлиани, то Кронин до сих пор прокисал бы на гауптвахте своего же полка. И гораздо больший вклад в освобождение полковника внес Арт. Так что Кронин мог бы как минимум не говорить про своего офицера через губу.

Берлиани понимал жестокую логику войны. Понимал, но не мог ее принять.

— Уезжайте, капитан, — примирительно сказал Кронин. — Вы выполнили свой долг, и мы вам благодарны. Но теперь вам нечего делать здесь. Поверьте, все будет хорошо. Мы готовим штурм Симферополя, и если Верещагин жив, мы обязательно вытащим его. Разведка сообщает: в последние часы ни один самолет не стартовал из Аэро-Симфи. Его еще не отправили в Москву. Возвращайтесь в полк и займитесь своим делом. И запомните: до военного трибунала вам было — как это по-русски? — рукой поддать. Если вы вернетесь и станете выполнять свой долг, вы принесете больше пользы всем. В том числе и своему другу.