Герман Романов - Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура!

• Название: Спасти Москву! Мы грянем громкое Ура!
• Автор: Герман Романов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-68235-5

Новый военно-фантастический боевик от автора бестселлеров «Спасти Колчака!» и «Спасти Отчизну!». Заброшенный на Гражданскую войну, «попаданец» меняет ход истории. «Белые» заключают перемирие с «красными», не мешая «революционному походу» в Европу. Конармия Буденного берет Варшаву и Вену, войска Тухачевского вступают в Берлин как освободители от оков Версальского мира, и даже Гитлер записывается в красноармейцы! Троцкий грызется с Лениным за власть, «мировая закулиса» в панике — ее проект по разрушению Российской Империи вышел из-под контроля и рикошетом бьет по самим заказчикам революции. А тем временем «белые» возвращают не только отторгнутые территории, но и симпатии русского крестьянства, уставшего от продразверстки и «военного коммунизма». Пока красный «Ледокол» крушит Европу, Белая Гвардия собирается с силами, чтобы СПАСТИ МОСКВУ!

«Как ныне сбирается Вещий Олег / Отмстить неразумным хазарам… — над окровавленной Россией все громче звучит гимн Русской Армии: — Так за Царя, за Родину, за Веру / Мы грянем громкое „Ура!“»

---

— Вчера вечером румыны обстреляли корниловцев у Тирасполя. В ночь наши перешли в наступление. Бои идут тяжелые, но валахов выбили из Бендер, они начали отступать к Кишиневу.

Офицеры моментально уселись, внимательные глаза, устремленные на отца-командира (а возраст тут ни при чем), моментально стали строгими — на слово «война» любой служивый реагирует только таким образом.

— А теперь вторая новость, господа! Все танки идут в Одессу, а, значит, дня через три или четыре мы пойдем в бой. Не все, конечно, у нас только шесть подготовленных экипажей, кто раньше служил на «Марках». А потому к утру все должно быть загружено, отоспитесь в плавании. У меня все, господа. А теперь отдыхайте!

Командир легко поднялся и быстро пошел к стоящему у въезда автомобилю. Фомин сразу подумал, что Павел Игнатьевич решил съездить к военному губернатору Новороссийска, чтобы у него узнать последние новости, а как окончится обед, то подполковник опять начнет руководить погрузкой.

— Чего-то наши морячки засуетились, как наскипидаренные, — поручик Бекич, инженер-механик «Генерала Скобелева», показал рукою на середину Цемесской бухты, где стоял длинный эсминец.

На нем действительно началась суматоха — забегали по палубе матросы, из труб повалил дым, на мачту быстро подняли какие-то разноцветные флажки. Вскоре от борта корабля отвалил катер, шустро устремившийся прямо к их причалу.

— К походу изготовились, вот и засуетились. В Одессу, наверное — флот румынские порты обстреливать будет, — вскользь бросил кто-то из танкистов, но дискуссии не вышло. Своих проблем было выше крыши, танки предстояло грузить до утра, а потому размышлять о чужих сложностях никто не желал, тем паче о моряках.

Однако катер пришвартовался рядом с транспортом, на причал вступил офицер в черном морском кителе и решительно направился к отдыхающим танкистам. Тем пришлось подняться, соблюдая вежливость и воинскую субординацию.

— Командир эскадренного миноносца «Беспокойный» капитан второго ранга Остолопов, — с ходу представился видавший виды моряк с жестким, словно просмоленным лицом, чисто выбритым подбородком и короткими, на английский манер подстриженными усами. — Господа, могу ли я увидеть капитана Ермакова?

Ялта

— Молодой, да ранний, — однако в голосе бывшего главнокомандующего ВСЮР не слышалось раздражения, как прежде.

— Все сделал руками монарха, милого Александра Павловича, да адмирала, а сам в тени остался. Политик, право слово, не зря о нем старик Келлер так отозвался.

Генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин погладил пальцами седую бородку, которая его старила на добрый десяток лет, хотя и до пятидесяти ему было еще далеко. А взгляд снова прикипел к расстеленной на столе карте Бессарабии, расцвеченной синими и красными кружками. Причем первых, служивших обозначениями русских войск, было гораздо меньше, чем вторых — румынских дивизий короля Фердинанда.

Отпуск, который чета Деникиных проводила в Греции, прервался неделю назад — в полученной от военного министра телеграмме приказывалось немедленно прибыть в Ялту.

Проглотив очередную обиду, Антон Иванович повиновался, и три дня назад прибыл в порт на первом же пароходе. Там его встретил капитан генерального штаба, вручил под расписку толстый пакет и сопроводительное письмо, подписанное генерал-адъютантом Арчеговым.

В письме тот, выражая в словах всяческое уважение, фактически приказал ждать его до вечера 3 октября на отведенной для отдыха роскошной даче великого князя Александра Михайловича.

Деникиных встретили с чрезвычайной почтительностью, прислуга была чрезвычайно предупредительна, да еще выставлен полицейский пост и почтил визитом градоначальник. Первые часы Антон Иванович пребывал в полной растерянности — в отставку, как он думал раньше, таким образом не отправляют.

Тут что-то другое, но вот что?!

Пересмотрев списки назначений и увольнений по «Русскому инвалиду», генерал только усмехнулся в бороду — «сычем» ему стать никак не грозило. Впрочем, здесь в ходу был уже иной термин — «кутеповщина». Единственное, о чем пожалел генерал, так о том, что в свою бытность главнокомандующим он не нашел в себе такую безжалостную решимость очистить вооруженные силы от прорвы приспособленцев и тыловых бездельников…

— Антон Иванович, ты чем-то встревожен?! Ты не ложился спать и все продолжаешь сидеть над картами. Побереги здоровье, родной, приляг хоть на часок. Солнце давно в зените.

Мягкий голос жены отвлек его от мыслей, и генерал улыбнулся. Долгие годы он переписывался с юной Ксенией Васильевной Чиж, но, имея на иждивении больную мать, не мог сделать ей предложения руки и сердца. Но девушка ждала всю войну… И дождалась…

— Я поспал ночью немного. Ты знаешь, любовь моя, — устало произнес Деникин, — мне нужно еще поработать. Я себя хорошо чувствую. А вот вечером лягу пораньше.

— Ты что-то знаешь о назначении?

— Нет, генерал Арчегов в письме обещал прибыть на днях. Вот и побеседуем с молодым человеком тет-а-тет. Но сейчас мне ясно одно — скоро начнется война.

— Война?! Боже мой, опять будем убивать друг друга, — простонала Ксения. Она, как и все женщины на земле, за исключением ущербных на голову, войну недолюбливала, ибо какой жене и матери понравится отправлять на смерть мужей и сыновей.

— Не с большевиками, успокойся — они заняты мировой революцией, им сейчас не до нас, в Берлине парад проводят!

Губы Деникина сжались в злую гримасу. Только недавно он понял, что все перемены, прошедшие с марта, оказались наилучшим выходом из положения. И хотя сердце многого не принимало потому, что перемирие с большевиками он рассматривал как сделку с бесами, но разум постоянно говорил, что, перед тем как начать войну снова, нужна передышка.

«А ведь мы Россию заново собирать начали, потихоньку. И даже больше», — быстро пронеслась в голове мысль, и тут Антон Иванович, углубившийся в размышления, почувствовал, что ладонь жены теребит его за плечо, требовательно и настойчиво.

— Антон, ты задумался. С кем война-то будет?

— Я думаю с Румынией, — тихо произнес Деникин, и Ксения понятливо кивнула — секреты своего мужа она тщательно хранила, но и генерал редко разговаривал о служебных делах дома.

— И очень скоро…

Новороссийск

— Я капитан Ермаков, — Фомин сделал шаг вперед, — позвольте осведомиться, чему обязан, господин капитан второго ранга?

— Мне приказано немедленно доставить вас в Одессу…

— Кем приказано?

Слова непроизвольно вырвались у оторопевшего от такого удивительного заявления танкиста.

— Адмиралом Колчаком, — резанул моряк с высокомерной снисходительностью во взоре, протянув плотный картонный пакет. — И вручить вам лично в руки радиограмму, господин капитан.

— От кого?! — изумился Фомин, и от растерянности совсем глупо спросил: — От адмирала? А там что…

— От его величества, — выделяя каждое слово, произнес моряк, смотря на Фомина как на умалишенного. — Адмиралы танками не командуют. А шифровальщики обязаны всегда запечатывать повеления его императорского величества! Мне приказано лишь вручить вам в руки лично. Прошу расписаться, господин капитан!

Семен Федотович надорвал запечатанный конверт, машинально расписался на нем и вытащил тонкий листок. Руки затряслись, когда он его развернул. Твердым почерком шифровальщика были тщательно выведены буквы — «Генерал Арчегов тяжело ранен в голову. МИХАИЛ».

Далее шло привычное «с подлинным верно», но вот подпись под ним несказанно удивила — «адмирал Колчак». Он прочитал послание еще раз и прикусил губу.

«Случайно он меня нашел или… Нет, если бы знал, что моя смерть от ожогов мистификация, то разыскал раньше. Похоже, с Константином Ивановичем совсем скверно, раз врачи помочь не могут. Только я, вот почему так коротко написано. Тогда нельзя терять ни минуты».

Фомин поднял глаза и увидел, как возле него образовалась почтительная пустота. Танкисты смотрели с почтительностью, хотя глаза прямо пылали жгучим интересом. И тут он понял, что если ему предстоит вернуться в отряд, то эти парни уже никогда не будут обращаться к нему с прежней искренностью. Между ними будто пропасть образовалась. Наверное, так бывает, когда веселящиеся офицеры внезапно узнают, что один из них имеет к званию лейтенанта приставку «генерал».

— Мне необходимо доложить командиру, предупредить жену, чтоб собрала вещи и немедленно отправлялась на корабль… И помыться, я весь грязный. — Фомин обернулся, увидел подошедшего сзади подполковника Мироновича и машинально протянул тому бумагу. Но тот быстро сделал шаг назад, отводя руку с приказом.

— Повеление его величества предназначено только для вас, Семен Федотович. Князь, я прошу вас…