Константин Молодчиков - Гнездилище

• Название: Гнездилище
• Автор: Константин Молодчиков
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Не знаю, главное, что ты жив, — Сергей вытер краем футболки кровь с лица друга. — Бежим отсюда.

— Голова кружится. — Блоха сел и, пощупав затылок, посмотрел на окровавленные пальцы. — Видишь? Упал, когда спускался.

— Пойдём, пойдём, — нервно проговорил Сергей и поднял друга за руку.

Неровно стоящий на ногах Блоха опёрся на друга, и они поковыляли к выходу.

— Фух, — Блоха присел около двери и продолжил: — Ну вот, упал я и вниз покатился. А эти набросились. Думал, меня наркоманы ножами колют.

Из темноты доносился шорох и тихое лопотание. Брошенный факел еле тлел.

— Не сиди, надо быстрее бежать, — настороженно оглядываясь, сказал Сергей. Он наклонился, проходя в проём, и посветил фонариком вверх, в проход. Увиденное заставило его вскрикнуть и удариться головой о косяк. Словно огромный паук, упираясь тонкими руками и ногами в стены, пол и потолок, навстречу им быстро спускался тот самый старик. Отшатнувшись, Сергей закрыл дверь и навалился на неё плечом.

— Держи дверь! Скорей!

На двери был ржавый засов, который сначала не хотел сдвигаться ни на миллиметр. Прижав дверь сильнее, Сергей ударил по нему основанием ладони, заставив чуть-чуть войти в паз. И в этот же момент в дверь сильно бухнуло снаружи. А потом ещё раз и ещё.

— Что это? — Обомлевший Блоха упёрся руками в дверь.

— Это чудовище, — ответил Сергей и куском кирпича забил засов дальше. За дверью стало тихо.

— Притаился, гад, — сказал Сергей, и внезапная мысль вдруг ошарашила его. — Он убил Зюзю! Задушил, наверно. Там, наверху. А я, балда, думал, что он застрял, поэтому так хрипит.

— Трубец, — выдал Блоха и вновь присел, облокотившись спиной на дверь и вытирая кровь, сочившуюся из пореза на лбу. Сергей поводил фонариком, осматриваясь. Щербатые потолок и стены из красного кирпича, кафель, почти полностью осыпавшийся со стен, груды булыжников и досок, бугристый земляной пол. В дальней стене — широкий арочный проём, темнота за которым беспокойно шелестела невидимыми крыльями. Пахло в этой подземной зале скверно — кирпичной пылью, кровью, дымом и, едва уловимо, чем-то ещё, чем-то нехорошим, гнилым.

— Надо искать другой выход, — сказал Сергей. — Это какие-то старинные катакомбы. По-любому, здесь есть куча выходов.

— Морокун. Это подземелье Морокуна, — заявил Блоха.

— Чего?!

— Через дорогу библиотека, знаешь. Старый-старый дом. С классом ходили туда. Урок по истории родного края…

— И?

— Ну вот, тот дом раньше принадлежал помещику. Не помню имя. Но ходили слухи, что он колдун и морит людей в своих подвалах. Морит — значит, до смерти доводит.

— А как? И зачем?

— Не знаю. Это же слухи. И прозвище у него было — Морокун. На самом деле, он прятал там это… контрабанду. Запретные товары из Индии.

— Впервые слышу такое. Хочешь сказать, он разводил тут чудовищ?

— Нет. Просто вспомнил историю, — ответил Блоха и закашлялся. Он истекал кровью. Поэтому, прежде чем отправиться в путь, они с Сергеем смастерили ему повязку на голову. «Я как Рэмбо», — прокомментировал Блоха. Материалом для перевязки послужила его футболка, остатками которой он заткнул довольно глубокую колотую рану на животе.

За аркой оказалось почти такое же помещение, с той лишь разницей, что из него вело дальше аж три широких и сводчатых коридора. Это был своеобразный перекрёсток подземных улиц. Два прохода оказались наглухо завалены. Друзья вошли в свободный правый. Луч фонаря ползал по земле, а твари напали из темноты под потолком. Услышав шорох сверху, Сергей присел, прикрывая голову рукой с фонариком, и ощутил болезненный удар-укол в кисть. Фонарик упал, а птицы посыпались на них, как горох. Сергей треснул одну из них кирпичом, выронил его и, подобрав фонарик, стал светить им по сторонам и вверх, не забывая отмахиваться другой рукой. Птицеподобные существа быстро ретировались, расползаясь по потолку. Растрёпанный Блоха сидел на земле и стрелял из рогатки им вдогонку. На его плечах появились новые царапины и ссадины. Одна из тварей осталась лежать на полу. Из её разбитой головы текла кровь. Это было грязное серое существо размером с крупного гуся. Оно обладало длинным и узким то ли клювом, то ли костяным выростом с зазубринами по краям, крыльями, как у летучей мыши, мешковатым тельцем и когтистыми лапами. Всем видом тварь напоминала маленького птеродактиля. Рассмотрев, а затем и пнув поверженного врага, друзья побрели дальше.

Они вышли на очередной перекрёсток и решили зажечь оставшийся факел. «Больше света и можно подпалить их» — сказал Сергей. Он шёл впереди, высоко подняв горящий факел и всматриваясь в потолок. Блохе достался фонарик. На этот раз они выбрали прямой путь. Пройдя несколько шагов, Сергей услышал тяжёлый вдох за спиной и обернулся. Блоха сидел у стены. Лицо его побледнело, руки, покрытые синяками и ссадинами, дрожали от изнеможения.

— Опять мутит. И холодно. Внизу, в животе.

Он отлепил от живота тряпку, чёрную от крови, которая и не думала останавливаться.

— Мне приходит трубец.

— Не говори ерунды. — Сергей присел на корточки и вновь прижал кровавый комок к ране друга. — А может, прижечь? Как в фильме «Враг мой».

— Не надо, — испугался Блоха.

— Хорошо, не будем. Просто не надо сдаваться. Отец говорит, что безвыходных ситуаций не бывает.

Блоха печально улыбнулся:

— Знаешь, Серёга, я никогда не звал тебя Психом, как некоторые. Ничего такого. Но всегда хотел знать… Скажи, ты ведь понимаешь, что у тебя нет отца?

Сергей молчал, переживая знакомое ощущение смещения мира и отчуждения от него.

— Ладно, чего это я. Извини, — смутился Блоха. — А знаешь, почему эти гады всё время к потолку липнут?

— Почему?

— Потому что наш верх — для них низ. Они упали изнутри.

— Изнутри?

— Да. Из ада.

Сергей смотрел на осунувшееся грязное лицо друга и думал, что тот начинает бредить от потери крови. Но через некоторое время Блоха смог подняться, бодро отказавшись опираться о плечо друга. Похоже, Сергей опять ошибся в оценке его состояния, излишне сгущая краски. Они продолжили поиски выхода. В одном из бесконечных коридоров затхлый воздух оказался наполнен всё нарастающим запахом падали.

— Фу, ну и вонь, — сказал Сергей и ускорил шаг. — Давай быстрее.

— Угу.

Через некоторое время запах почти пропал. А с ним пропал и Блоха. Обнаружив это, Сергей заметался по сторонам, выкрикивая имя друга. Тени от огня заплясали вокруг. Никто не отвечал. Лишь хлопанье крыльев раздалось где-то вдалеке. Чувство бесконечного одиночества и отчаяния навалилось на Сергея, как темнота на гаснущий факел. Едва сдерживая слёзы, он побрёл обратно, освещая каждый закуток. Стены в этой части подземелья были сильно покусаны временем и покрыты коростой из странной полузасохшей слизи. В некоторых из них зияли большие щели и проломы.

Вновь стал усиливаться запах падали — Сергей возвращался по верному пути. Внезапно, из мрака вынырнул громадный, почти метровый клюв и сомкнулся на правой руке Сергея. Выпавший из неё факел задел клюв, заставив его отдёрнуться и выронить откушенную кисть. Отскочив к противоположной стене, Сергей непонимающе смотрел то на обрубок, то на изуродованную пятерню на земле. Боли не было, лишь ощущение покалывания и онемения, как будто рука просто затекла, или на ней долго сидели. Громадная птица меж тем билась за стеной, просовывая клюв в большую трещину и пытаясь достать жертву. «Я — мясо! — в ужасе подумал Сергей. — Мясо!» Искалеченную руку дёргало, из раны густо текла кровь. И вместе с болью Сергеем начали овладевать безумие и паника. «Мясо! Манекен! — бились мысли в голове, пока он вертелся, точно юла. — Как в фильме „Враг мой“!» Он остановился, подобрал факел и сунул кровоточащую конечность в его пламя. И вот тут пришла настоящая боль. Мгновенно, вспышкой, она пронзила всю его суть и словно бы превратила в один большой зуб, нерв которого медленно удаляли без наркоза. Ослепленный болью, Сергей бросил факел и шагнул вперед. Нога потеряла опору, и он провалился в пустоту. В тёмное никуда.

Отец говорит, что измученный усталостью мозг может принять любое шевеление во сне за падение. Дёрнувшись, нога делает движение, но при этом нет никакой опоры на стопу. И пока человек осознаёт это, проходит миг или вечность, заполненная ощущением падения в бездну.

Сергей засучил ногами по простыне, словно крутя педали, и проснулся в палате. Белый потолок. На высокой стойке — полиэтиленовый мешочек с прозрачной жидкостью и трубочкой, спускающейся вниз и зарывающейся под кожу предплечья. Обе руки на месте. Справа — какие-то загадочно перемигивающиеся приборы-ящички. А слева, в белом халате — отец. Он сидел на стуле и улыбался. За его спиной была перегородка из матового стекла с дверью посередине. За ней мелькали людские тени.