Леонардо Шаша - Палермские убийцы

• Название: Палермские убийцы
• Автор: Леонардо Шаша
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1982

В книгу включены два произведения итальянского писателя: исторический политический детектив, основанный на документах, — «Палермские убийцы» и жанровая зарисовка жизни современной Сицилии «Винного цвета море».

---

Однако инженеру Бьянки, впервые направлявшемуся в Сицилию, а точнее — в Джелу, и притом не на экскурсию, и не доставшему билета на самолет, посоветовали ехать пассажирским, в вагоне «Рим — Агридженто», да еще и забронировать место, дабы, чего доброго, не простоять ночь в коридоре.

Советы — хуже не придумать, особенно последний, ведь в купе с забронированными местами всегда столько человек, сколько мест, в отличие от незабронированных купе, где можно преспокойно ехать одному. Советы, как нередко случается, подвели инженера Бьянки: ему предстояла дорога в обществе пятерых спутников — трех взрослых и двух детей; взрослые, в довершение всего, оказались чересчур разговорчивыми, а дети — невоспитанными.

Из трех взрослых двое были отец и мать невоспитанных детей, при них — то ли родственница, то ли знакомая, то ли случайная попутчица — ехала девушка лет двадцати, на первый взгляд невзрачная в своем монашески черном, с белой отделкой, платье. Дети липли к ней; старший с сонным видом привалился к девушке, а младший карабкался к ней на колени, вис на шее, дергал за волосы, снова сползал на пол, становился на четвереньки — ни секунды не посидит спокойно. Старшего звали Лулу, младшего — Нэнэ, незадолго до Формии инженер узнал, что это уменьшительные от Луиджи и Эмануэле. Впрочем, к тому времени как поезд остановился в Формии, инженеру Бьянки было известно почти все о четырех членах семьи и о девушке, ехавшей с ними. Они были из Низимы, поселка в провинции Агридженто; это большой поселок в стороне от железной дороги, с богатыми угодьями и богатыми землевладельцами, родина одного из столпов фашистского режима, в муниципалитете — социалисты и коммунисты, имеется старинный замок. Муж и жена преподают в начальной школе, девушка — тоже, правда пока временно. Семейство ездило в Рим на свадьбу, брат жены — министерство обороны, должность I класса, большая сила по части пенсионного обеспечения — женился на римлянке, серьезной девушке из прекрасной семьи, отец — министерство просвещения, I класс, сама невеста окончила филологический, преподает в частной школе, красавица, высокая, блондинка. Они обвенчались как раз сегодня, в Сан-Лоренцо-ин-Лучина, красивая церковь, не такая, как Сант-Иньяцио, но красивая. Свидетели — все I класса. Что касается девушки, которую поручил им на обратном пути ее брат — министерство юстиции, I класс, — то она приезжала в Рим развеяться после тяжелой болезни, и ее черное платье — условие обета, данного святому Калоджеро, покровителю Низимы, исцелителю и чудотворцу. В Риме столько церквей, и хоть бы одна была построена в честь святого Калоджеро, как же так? — недоумевала жена, ни одной церкви, ни единого алтаря. А ведь это великий святой.

У мужа святой Калоджеро вызвал скептическую улыбку. Девушка рассказала, что в детстве боялась святого Калоджеро, его черного лица, черной бороды, черного плаща; и, если по правде, обет святому она не сама давала, а мать, но как будто бы от нее, и черное платье ей носить еще месяц — шестой по счету.

— В такое пекло, когда камни от жары плавятся, — посочувствовал глава семейства.

— А иначе какой смысл в обетах? — возмутилась жена. — Без страдания обет ничего не дает.

— На меня весь Рим оглядывался, неужели этого мало? — спросила девушка.

— Мало. Унижение и страдание — вот что надо испытать, чтобы снять обет, — изрекла женщина.

Девушка ответила легкой усмешкой. И неожиданно инженер увидел ее совсем другой. Красивая грудь, хорошая фигура, которую не портило мрачное одеяние. И лучистые глаза.

— Я снимаю обет, — объявил младший из детей, распуская шнурки и дрыгая ногами, чтобы сбросить ботинки. Один ботинок не снимался, второй угодил инженеру в грудь.

Последовал грозный окрик родителей:

— Нэнэ!

Отец с матерью извинились перед инженером, инженер, возвращая ботинок, успокоил их:

— Пустяки, дети есть дети… — это были и в самом деле пустяки, он не подозревал, какие сюрпризы Нэнэ и Лулу приберегали для него на предстоящую долгую дорогу — от Неаполя, где они вовсю разошлись, до Каникатти.

— Ох уж эти мне обеты! — вздохнул муж, продолжая начатый разговор и надевая Нэнэ ботинок. — Дикость, предрассудки, невежество…

— Сам-то ты святую лестницу прошел, — язвительно заметила жена.

— Это разные вещи, — возразил муж. — Не забывай, что я был одной ногой в могиле.

— А вот и не разные. Пусть синьор скажет, разные или не разные, — не уступала жена.

Инженер ответил подобием улыбки и робким протестующим жестом.

— Нет, — настаивала она, — вы должны сказать, разные это вещи или не разные, когда он сам проходит святую лестницу, а потом, видите ли, смеется над обетами, которые люди дают святым.

— Вот-вот, скажите, — присоединился к ней муж со слабой надеждой на поддержку.

— А что это значит — пройти святую лестницу? — спросил инженер, но лишь затем, чтобы выиграть время.

— Вы не знаете? — удивилась женщина.

— Что-то смутно припоминаю… — забормотал инженер.

— Смутно… припоминаю… Но, простите, вы католик или нет?

— Католик, хотя…

— Он думает так же, как я, — возликовал муж.

— Ты-то святую лестницу прошел, — уничтожающе повторила жена.

— С тобой за компанию, — отважился уточнить муж.

— Хочу есть! — закричал Нэнэ. — Хочу колбасы, хочу бананов!

— А я лимонада, — встрепенулся Лулу.

— Никакой колбасы, у тебя от нее крапивница, — заявила мать. Она показала на красные пятна, покрывавшие руки Нэнэ.

— Колбасы, или я сделаю как осел дона Пьетро! — предупредил Нэнэ, обещая всем своим видом незамедлительное исполнение угрозы.

— А как делает осел дона Пьетро? — весело спросила у него девушка: по всему было видно, она хорошо знала, о чем спрашивает.

Нэнэ соскользнул с сиденья, собираясь дать наглядный ответ.

— Ради бога! — всполошились отец с матерью, хватая его. — Осел дона Пьетро, — объяснили они инженеру, — любит бешено кататься по земле, задрав ноги кверху. Нэнэ очень похоже его изображает.

Мальчику дали колбасы.

— Лимонада, — захныкал Лулу, — лимонада, лимонада…

— В Неаполе, — пообещали все, включая инженера.

Чтобы добиться своего, Лулу непереносимо ныл на одной ноте, а Нэнэ использовал угрозы и шантаж. Инженеру больше импонировали решительные и быстродействующие методы Нэнэ, плач Лулу отчаянно действовал ему на нервы.

Поцелуи родителей успокоили Лулу. Щекотливая тема святой лестницы тем временем, слава богу, отпала.

— Вы не женаты, — установила защитница обетов, метнув быстрый взгляд на левую руку инженера и не увидя обручального кольца.

— Когда у человека голова на плечах, он не женится, — сострил муж.

— Что верно, то верно, если судить по тебе: ты ведь женат, — согласилась супруга.

— А я думаю, — сказал инженер, — что люди с головой на плечах рано или поздно женятся, я тоже это сделаю, с опозданием, но сделаю.

— Слышишь, — укоризненно спросила жена, — что говорят умные люди?

— Но я ведь шучу… Хотя в целом, если отбросить шутки и посмотреть на вещи объективно, брак — это ошибка… Лично у меня нет оснований жаловаться: моя жена — поверьте, я не ради красного словца говорю и не для того, чтоб ей польстить, — моя жена настоящий ангел, — супруга потупила неожиданно просветленное лицо, — и у нас растут два ангелочка… — Он погладил Нэнэ, сидевшего ближе к нему, и Нэнэ, отвечая на ласку, потерся лоснившейся от колбасы рожицей о его шелковую рубашку — праздничную рубашку, которую он не успел переодеть после венчания шурина.

— Рубашка! — закричала мать. Но было слишком поздно: шелк украшали жирные разводы.

— Радость моя, ты испортил папе рубашку, — посетовал отец.

— Еще колбаски! — потребовал Нэнэ.

— Упомяни еще раз колбасу — и ты пожалеешь, — предупредил отец, — придет фельдфебель и тебя арестует.

— Я ее не упоминаю, я ее хочу, — выкрутился Нэнэ, легко обойдя запрет.

— Он дьявольски умен, — с гордостью сказал отец.

— Я ее хочу, — повторил Нэнэ.

Отец был непреклонен:

— Нет, нет и нет!

— Вот приедем домой, — пообещал Нэнэ, — я тете Терезине расскажу, как вы с дядей Тото ее обзывали.

— Мы ее обзывали? — заволновалась мать, расстроенно прижимая руку к груди.

— Ты с папой. Вы говорили дяде Тото, что она скряга, не моется и строит козни… — беспощадно напомнил Нэнэ.

— Я дам ему колбасы, — сказал отец.

— Давай, — согласилась мать, — а когда он будет весь в крапивнице, весь золотушный, он пойдет к тете Терезине, чтобы она его чесала.

— Я буду чесаться об стену, — победоносно заявил Нэнэ, хватая протянутую отцом колбасу.

Глядя на родителей Нэнэ, на их немой ужас, инженер представил острое и подвижное, как у хорька, личико тети Терезины. Чтобы отвлечь их от горестных мыслей, он возвестил: