Николай Губернаторов - Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

• Название: Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники
• Автор: Николай Губернаторов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-203-01934-7

В сборник вошли документы, воспоминания, дневники, которые ранее не публиковались по идеологическим, этическим и иным соображениям. Ветеран войны генерал КГБ Н. В. Губернаторов знакомит с архивными документами о борьбе военной контрразведки с германским абвером, об особой команде «Гемфурт», состоявшей из мальчишек, подготовленных для диверсий в тылу советских войск. Ни один из них не оказался предателем. О своей фронтовой юности вспоминает дочь полка Любовь Аветисян, в 14 лет ставшая связисткой; офицер В. Г. Пугаев рассказывает, как и за что его лишили звания и наград. Завершается сборник «Солдатским дневником» разведчика Г. Т. Лобаса. Книга проникнута пафосом патриотизма и верности Родине.

---

Они встали и, безотрывно уставившись на погоны, тихо назвали себя. Чтобы они смогли преодолеть смущение, я сказал повару: «Меня накормишь? Давай и мне каши, я ведь еще не завтракал». Слово за слово, и мы разговорились. «Где же вы приземлились? — спросил я. — Не страшно было?» Отвечают: «Ночь, страшно, нас вытолкнул немец из люка самолета. А приземлились на окраине городка. Дождались утра, пошли в городок, встретили девочек — они в школу шли. Мы спросили, где воинская часть или милиция. Они рассказали, как найти военных, ну, мы пришли сюда и все рассказали».

Я смотрю на них, лица хоть и упитанные, но глаза какие-то пугливые и одежда на них явно с чужого плеча, возможно с неживых уже красноармейцев.

Первое, что я сделал — вызвал старшину и приказал: «Пока Миша и Петя завтракают и отдыхают, приготовьте им баню. После бани переоденьте во все новое, чистое, подогнанное по росту обмундирование, подберите сапоги; не подберете — пошейте по размеру. А их одежду сожгите. Подумайте, где их разместить, поставьте на довольствие».

Из столовой я направился к себе, а по дороге попросил B. C. Шамина взять над ребятами шефство и устроить в ближайшую школу. В кабинете уже была готова докладная в Москву, в Главное управление контрразведки «Смерш» и спецсообщение в ГКО И. В. Сталину. Взяв эти документы с собой, я отправился к члену Военного совета Мехлису. Доложил ему об успешном наступлении 11-й гвардейской армии и положил на стол спецсообщение для Сталина. Прочитав его, Мехлис сразу уяснил: суть сообщения в том, что немцы пытаются любыми средствами затормозить наступление наших войск, нарушив их снабжение железнодорожным транспортом.

Во время нашего обмена мнениями раздался телефонный звонок аппарата ВЧ правительственной связи. Мехлис снял трубку, послушал и ответил: «Здравствуйте, товарищ Сталин!» Что Сталин говорил бывшему своему любимому помощнику, я не слышал. Но по ответам Мехлиса понял, что Сталин недоволен топтанием на месте войск фронта. Недовольство Сталина вызвала неспособность фронта прорвать оборону немцев, которую те возводили два года и которую возглавлял генерал Модель — «лев обороны», как его называли сами немцы.

В ответ Мехлис оправдывался, как всегда ссылаясь на плохую работу штаба и на неумелое его руководство войсками фронта. «Зато армия Баграмяна, — докладывал Мехлис, — сегодня прорвала оборону и уже продвинулась вперед на двадцать километров». Видимо, Сталин спросил, что еще нового.

Мехлис ответил: «Вот тут докладывает мне Железников, начальник «Смерша». Они арестовали двух диверсантов-подростков, которые по заданию немцев должны взрывать паровозы. Учитывая, что в тылы фронтов заброшено 29 таких диверсантов, это создает опасность нашим коммуникациям. Немцы явно стремятся нарушить снабжение наших войск по железным дорогам».

Мехлис отстранил от уха трубку так, чтобы я мог слышать реакцию Сталина. Я услышал медленный, с акцентом голос: «Значит, арестовали! Кого? Детей! Им учиться надо, а не в тюрьме сидеть. Выучатся — порушенное хозяйство будут восстанавливать. Соберите их всех и отправьте в ремесленное училище. А об опасности нашим коммуникациям доложить в ГКО». Сталин попрощался, а Мехлис трепетно, даже, как мне показалось, с удовольствием все еще держал перед собой телефонную трубку.

Мы направили в Москву донесения и вскоре Главное управление контрразведки «Смерш» разослало всем своим органам на местах ориентировку, в которой указывалось, что, хотя все 29 диверсантов и отказались выполнять задания германской разведки, тем не менее немецкие спецслужбы и в дальнейшем могут использовать детей для диверсии. Поэтому предлагалось:

«1. Проинструктировать сотрудников оперативно-розыскных групп и агентуру, используемую для розыска вражеских разведчиков, а также ориентировать командование частей Красной Армии, контрольно-пропускных пунктов и постов службы ВНОС о возможных забросках немецкой разведкой на нашу сторону подростков с диверсионными заданиями.

2. При появлении в районах железных дорог и населенных пунктов подростков, вызывающих подозрение, тщательно обыскивать их в целях обнаружения взрывчатки и пропусков, выданных немецкой разведкой, и путем опросов выяснять причины и цели их пребывания в данном месте.

3. При задержании подростков-диверсантов и получении от них сведений о том, что полученную от немцев взрывчатку они спрятали или выбросили, немедленно принимать меры к ее розыску, привлекая для этого и самих диверсантов.

4. Обо всех случаях задержания подростков-диверсантов немедленно сообщать в Главное управление «Смерш».

А Кругликов и Маренков оставались у нас. Они ходили в школу, иногда, когда требовалось, участвовали в оперативных мероприятиях вместе с оперативными работниками и чувствовали себя как дома.

Потом Брянский фронт был преобразован во 2-й Прибалтийский, наступавший на Ригу. Несколько армейских соединений и нас, военных чекистов, перебросили в Прибалтику.

Мишу Кругликова вместе с другими ребятами направили в Московскую область, в училище, а Петю Маренкова усыновил Василий Степанович Шамин и взял с собой на новый фронт. Но, к несчастью, они как-то по свежевыпавшему снегу ехали на «виллисе», наскочили на мину и погибли. Похоронили мы их обоих на братском кладбище…

Детей и взрослых диверсантов готовила абвергруппа 209 под условным названием «Буссард»[1], которую разрабатывали чекисты 1-го Белорусского фронта. Расправились с ней в 1945 году.

Структура немецкой военной разведки

Историческая справка

Германская военная разведка и контрразведка до 1944 года были объединены в управление «Абвер-заграница» под руководством адмирала Канариса и подчинялись непосредственно шефу главного командования немецких вооруженных сил фельдмаршалу Кейтелю. Весной 1944 года абвер вследствие интриг, противоречий с гражданской службой безопасности, а также из-за участия Канариса в заговоре против Гитлера был переведен в качестве самостоятельного военного управления в ведомство Гиммлера — Главное управление имперской безопасности (РСХА). Канарис был арестован и в 1945 году казнен.

В войне с СССР политические и военные руководители фашистской Германии делали ставку не только на вермахт, но и на диверсионные операции. Осуществление диверсий возлагалось на военную разведку, в которую организационно входили три основных отдела: абвер-1 — разведка, абвер-2 — диверсии и разложение войск противника и абвер-3 — контрразведка.

Абвер-2 разрабатывал тактику и методику совершения диверсий, в приданном ему технологическом институте изобретались и испытывались средства для взрывов, поджогов и отравлений. Абвер-2 занимался и организацией специальных диверсионных формирований из лиц, знавших русский и другие языки народов Советского Союза. Так в полку «Курфюрст» дивизии «Бранденбург-800», батальоне «Бергман» почти все диверсанты владели русским языком. Кроме этих подразделений абверу-2 подчинялись специальные фронтовые отделы — абверкоманды и входящие в них абвергруппы, которые придавались штабам армий и армейских группировок. Так, группе армий «Центр» была придана абверкоманда 203, в которую входило пять абвергрупп, в том числе абвергруппа 209 под условным названием «Буссард». Все эти команды и группы имели при себе диверсионные школы и курсы, где обучались и откуда забрасывались подготовленные диверсанты. Например, абверкоманда 203 имела несколько школ, в том числе основные школы в Минске и Смоленске («Особый лагерь МТС»). «Буссард» имел две школы — в одной обучались взрослые диверсанты, в другой — подростки (особая команда «Гемфурт»).

Все эти многочисленные структуры вербовали агентуру, способную выполнять диверсионные задания. Специальные, наиболее опытные офицеры-вербовщики разъезжали по странам Европы, выявляя благонадежных русских эмигрантов, вербовали их и направляли в школы и на курсы, где обучали тактике действий.

Еще до 22 июня 1941 года началась заблаговременная заброска агентуры в заранее намеченные приграничные районы Советского Союза. Диверсанты создавали в лесах запасные склады оружия и взрывчатки, вели разведку уязвимых объектов, вербовали пособников из местных жителей и, конечно, совершали диверсионные акты. С началом войны абверкоманды и абвергруппы были приданы непосредственно штабам армий и армейским группировкам.

Переодеваясь и маскируясь под военнослужащих, милиционеров, железнодорожников и мирных жителей, диверсанты дезорганизовывали тылы советских войск, убивали посыльных и офицеров связи, распространяли ложные слухи, сеяли панику. Им даже удавалось захватывать в прифронтовом тылу особо важные объекты и удерживать их до подхода своих войск. На территории Прибалтики, например, диверсантам удалось сколотить вооруженные бандитские группы, которые нападали на подразделения Красной Армии, стремясь уничтожить в первую очередь командиров.