Джиджи Грэйзер - Мужеедка

• Название: Мужеедка
• Автор: Джиджи Грэйзер
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-86471-358-9

Кларисса Альперт всегда получает то, чего хочет. Она великолепна, остроумна и напрочь лишена комплексов. Среди ее «бывших» — вся элита Голливуда. Она — счастливая обладательница стройного тела, гардероба, забитого нарядами от известных модельеров, и крепкой хватки. Но проблема в том, что юная Кларисса не так уж юна. По ее уверениям, ей двадцать восемь, но лоно ее матери утверждает, что уже все тридцать один. Кларисса работала от силы две недели в жизни, поскольку финансы регулярно сходящихся-разводящихся родителей позволяли ей снова и снова пытаться закончить самый важный для девушки ВУЗ, что расшифровывается как «Выйти Удачно Замуж». Всю жизнь Кларисса охотилась за мужчинами, ведь мужчины — самое деликатесное лакомство на свете. Вот только замуж она до сих пор так и не вышла, а если ты живешь в Голливуде, то быть незамужней после тридцати — страшный позор. Кларисса решает составить очередной список кандидатур на роль «м-ра Альперта». И вот жертва намечена — Аарон Мейсон, богатый продюсер и новичок в Голливуде. С помощью невротичных подружек, помешанной на диете матери и обаятельного гея-официанта Кларисса планирует самую пышную в Лос-Анджелесе свадьбу. Хотя Аарон еще ни разу не пригласил ее на свидание. Охота начинается, и Кларисса уверена, что на сей раз все удастся, и ее ждет не только роскошное пиршество, но и законный брак. Вот только никак не ожидала светская хищница, что в дело вмешается маленькое препятствие под названием «любовь»…

---

Отец и дочь сели, уставившись друг на друга словно через пропасть — широкую, как Саргассово море или как зад еврейской бабушки. Наконец Кларисса подала голос:

— Может беременная женщина рассчитывать здесь на чашку кофе? Будь так добр, заставь свою ведьму-секретаршу пошевелиться.

— Только без кофеина, — заявил Тедди. — Ты скоро станешь матерью, Кларисса, ты должна проявлять ответственность.

— Неужто вспомнил, как меня зовут? — подколола она. И тут же вскинулась: — Ответственность? И это ты говоришь мне об ответственности? Дошло наконец, что такое быть родителем?

— Узнаю свою девочку. Как всегда, остра на язык.

Он встал, чтобы взять из ящичка сигару, но сразу осознал свою ошибку. Кларисса ухмыльнулась. Если закурит — она получит возможность выговаривать ему сколько душа пожелает.

Тедди вернулся на место, грызя незажженную сигару.

— Не вздумай только делать эти дурацкие тесты.

— Какие еще тесты? — буркнула Кларисса.

— Ну, эти, как их там… Чтоб узнать пол ребенка и в порядке ли зародыш.

— Амниография.

— Это все туфта, я видел по телевизору. — Он подался вперед. — Сунут тебе иголку прямо сюда… — Он ткнул ей в живот пальцем. Отпрянув, Кларисса треснула его по руке. — И не смей мне говорить, мальчик это будет или девочка, — продолжил Тедди. — Не хочу ничего знать. Раньше люди заранее ничего не узнавали. Это был сюрприз. Так оно лучше.

— Папа, — окликнула Кларисса.

— Тедди… — поправил он.

— Папа, черт возьми, ты станешь дедушкой.

— Не ругайся при ребенке.

— Послушай, какая, к черту, разница — «папа» или «Тедди»? Ребенок-то…

— Ребенок тоже может называть меня «Тедди», — упорствовал он.

— Папа. — Кларисса вздохнула. — Ты свои волосы видел? Давай, я буду звать тебя Рыжим Клоуном, а?

Тедди оглянулся на зеркало за баром и ладонями пригладил отросшую шевелюру.

— По-моему, очень неплохо. — Он еще раз прошелся по волосам. — Я похож на того парня…

— На Рональда Макдональда? Или на Хауди Дуди[23]?

Клариссе отчаянно хотелось кофе. Она никак не могла сосредоточиться. Общение с отцом ее настолько травмировало, что она боялась лишиться сознания. Такого рода истории она читала в «Космо» — про молодых женщин, которые лишались чувств от излишнего перенапряжения… Например, во время войны или обитая в актерском доме и потребляя тунец по три раза на неделе.

— Да! И еще ты должна кормить грудью, — заявил Тедди с крайне серьезной миной.

Кларисса сумела это определить, несмотря на то, что последняя пластическая операция убила у него все нервные окончания, и теперь лицо Тедди могло принимать лишь одно-единственное выражение — глубокого недоумения.

— Кормить… грудью? — переспросила Кларисса, в ужасе от самой мысли, что какое-то маленькое чудовище прилепится и оттянет до земли ее роскошную грудь.

— Ну да, придется, — подтвердил он.

— Мама меня грудью не кормила.

— Мы были молодыми и глупыми, а теперь поумнели.

— Не твое дело, как я буду кормить.

— Грудью лучше, — настаивал отец.

Кларисса не ожидала, что Тедди проявит такой интерес к своему будущему внуку. Более того, она даже не надеялась, что эта новость его хоть чуть-чуть заинтересует.

— И никакого спиртного, — продолжал Тедди.

— Мама во время беременности каждый вечер пила мартини. Она сама мне сказала.

— Мы были молодыми и глупыми, — повторил он, не найдя лучшего объяснения. — К тому же ты ведь так и не закончила колледж.

— А ты вообще в колледже не учился.

— Речь не обо мне, а о твоем ребенке.

— Папа! Тедди! Так ты дашь мне денег или нет?

Отец задрал брови, и рыжие ростки на голове встопорщились, подобно маленьким солдатикам.

— Ну конечно, пирожочек.

Кларисса подскочила и чмокнула его в щеку — она и сама не подозревала, что способна на подобные проявления чувств. Тедди улыбнулся, поцеловал ее в ответ и обнял, как будто это было совершенно естественно, как будто они всю жизнь только и делали, что обнимались.

Кларисса радовалась объятиям (и немалой сумме на выписанном отцом чеке) все то время, пока скакала вниз по лестнице и летела по дорожке к машине. Быть может, ребенок и впрямь все изменит и все исправит? Он — или она — уже подарил Клариссе отцовскую ласку, что случалось лишь в раннем детстве, да и то по особым поводам.

Кларисса начала понимать, почему бедняки заводят столько детей. Потому что в детях есть надежда. Кроме того, у нищих масса свободного времени, нет спутникового телевидения и они плодятся как кролики.

Кларисса неожиданно сообразила, что отныне она обладает поистине убойным аргументом. Уж если ей так повезло со своим упрямым, молодящимся отцом, то почему бы не попробовать силы на мишени покрупнее: на родителях Аарона?

Как только доберется до своей жуткой квартирки — немедленно позвонит Джо Третьему и Синнамон.

— Нет! — воскликнула Кларисса на Фэйрфакс-стрит, едва не сбив старика, переходившего дорогу. — Я к ним полечу!

Вспомнить бы для начала, в каком штате живут родственнички…

14. Появляется Злыдня Сьюзи, и все идет наперекосяк

Кларисса лихорадочно листала «Желтые страницы», похищенные у соседей (нечего оставлять квартиру незапертой), в поисках турагентства, как вдруг кто-то постучал в дверь. Дзынь-дзынь-дзынь — звенели за дверью браслеты при каждом ударе.

Сама не зная почему, Кларисса испугалась этого стука: было в нем что-то смертоносное.

Сбросив босоножки от «Прада» (спасибо, мамочка!), она на цыпочках приблизилась к двери.

Густо намазанный глаз пялился прямо на нее. Кларисса отпрянула от глазка с глазом. Сердце застряло в глотке (на вкус сердце не отличалось от вчерашней пиццы с пепперони). Она прикусила костяшки пальцев, чтобы заглушить рвущийся наружу вопль.

— Кларисса, дорогуша! — пропел голосок снаружи. — Я знаю, что ты дома, куколка. У твоей машины капот еще горячий.

— Черт побери, черт побери, черт побери, — выдохнула Кларисса себе под нос и заметалась по комнате, словно земля загорелась у нее под ногами.

— Давай-давай-давай, почисти зубки и впусти меня, — настаивал голос. — У меня для тебя кое-что есть.

Дверная ручка отчаянно затряслась. Злыдня Сьюзи была не из тех, кого можно не впустить в дом.

— Очаровательно, — объявила Сьюзи, входя в гостиную (она же прихожая и столовая). — Я принесла выигрыш — помнишь наш спор насчет брачного договора? Я всегда держу слово. — И протянула Клариссе свою сумочку от Луи Вуиттон. — Говорят, твоего мужа лишили наследства. Может, продашь сумку? Лишние баксы тебе не помешают.

Она выглядела бодрой и жизнерадостной, как рождественская открытка. Взгляд ее упал на афишу сороковых годов, которую Аарон прилепил на стену жвачкой.

— Миленько ты тут все обустроила… Мне нравится. Ничего ужасного! И о чем только люди болтают…

Кларисса почти видела, как с клыков Злыдни Сьюзи капает яд.

— Кофе? — предложила она.

Это дало бы ей шанс опрокинуть чашку на костюм от Шанель, в котором явилась Сьюзи. Выглядела она в нем богатой тетушкой; наряд ее здорово старил, но Сьюзи была готова на все, лишь бы пробиться в список самых хорошо одетых женщин, — такова была цель всей ее жизни.

— Нет, спасибо, дорогая, я не пью растворимый, — заявила она.

— Ладно, Злыдня, кто тебе сказал? Выкладывай, — потребовала Кларисса, убрав сумку с глаз долой. Она решила пренебречь вежливой болтовней: и без того голова раскалывалась от необходимости подавлять кровожадные инстинкты.

— Ты же знаешь, я не раскрываю своих источников, — заявила Сьюзи и захлопала ресницами. Ну просто Скарлетт О'Хара на балу дебютанток.

Кларисса радостно углядела мешки, наметившиеся под глазами Злыдни. Наследственная проблема. Чтобы решить ее, у той оставалось года два, не больше. Не сводя взгляда со Сьюзи, Кларисса принялась тереть у себя под глазами, зная, что тем самым доведет гостью до белого каления. Сьюзи прищурилась.

— Что это с тобой? — спросила она.

— Так кто тебе сказал про мое новое… — Кларисса не могла заставить себя произнести это слово.

— Про твое новое… мнэ-э… жилье?

— Не говори «мнэ-э», — сказала Кларисса. — Так никто не говорит.

— Мнэ-э, — повторила Сьюзи. — Думаю, я все ж выпью кофе. Наверняка у тебя на этой кухоньке найдется кружка с надписью «Я люблю Лос-Анджелес».

Кларисса смолчала, хотя для этого ей пришлось зажать ладонью рот, и сделала три (точнее, четыре, поскольку шаг у нее короче) шага до кухни, где нырнула головой в шкафчик. Ей хотелось найти фарфор от Джейри который так подходил к прежнему голливудскому особняку Аарона, что Кларисса заказала его в списке свадебных подарков раньше, чем сам Аарон узнал о грядущем браке. Наконец она отыскала крохотную кофейную чашечку с тонким цветочным рисунком и золотым ободком. Почти такие же чашки были у бабушки — мать швырялась ими в отца, когда злилась. Они продержались всего полгода… Фарфор обычно бьется, ударяясь об стену.