Юрий Трещев - Избавитель

• Название: Избавитель
• Автор: Юрий Трещев
• Жанр: Современная проза

Роман-миф об Избавителе, человеке, отмеченном пятном на лбу. Моисей и его приемная дочь Жанна приезжают в Город и становятся невольными участниками событий, которые там происходят по вине Избавителя или сами собой. В результате Город меняет свой внешний вид, Жанна находит любовь, а Моисей обретает друга Серафима, которого потерял много лет назад.

---

Облегченно вздохнув, Астролог запер дверь на засов. На некоторое время он утонул в житейском море. Его занимали мысли о Фоме. О нем разное говорили. Говорили, что он был агентом охранки, и что одно время он жил с девочкой 13 лет, заставлял ее торговать лотерейными билетами, потом со старухой из оперы.

«Однако странно, что он тут вынюхивал?..» — Астролог устало потянулся. В последние дни он много работал. Ожидалось неблагоприятное сочетание звезд. По его расчетам в точку лунного затмения попадал и Юпитер. В этом таилась большая опасность. Уже забыв о Фоме, он склонился над расчетами. В сотый раз он считал и пересчитывал, перепроверял себя. Ошибки не было…

В университете доклад Астролога встретили прохладно и к его расчетам отнеслись скептически, лишь Секретарь, невзрачный, чем-то похожий на лунатика господин, ознакомившись с пояснительной запиской, попросил Астролога зайти к нему в удобное для него время. Астролог не стал ждать, пришел в тот же день. Секретарь был не один.

Незнакомец оглядел Астролога из-под очков с дымчатыми стеклами. Вид странный, пожалуй, и смешной. На голове нелепая шапочка. Сделав несколько шагов, Астролог поскользнулся на паркете, нечаянно толкнул гипсовую копию какой-то Венеры и грохнулся вместе с ней на пол. Венера разлетелась на куски.

— Ничего страшного… расплатитесь на том свете… как я понимаю, недолго осталось ждать… — Незнакомец не выдержал, сухо рассмеялся. Подоспевший Секретарь помог Астрологу встать на ноги, но говорить он уже не мог. Он прикусил язык…

Об открытии Астролога, о котором уже ходили толки по всему городу, Военный Министр доложил Савве, дополнив сообщение своими соображениями. Он вознамеривался использовать открытие в своих целях, но это была совершенно бредовая затея.

Некоторое время Савва молча разглядывал генерала, слегка склонив голову набок.

«Я думал, что мирная жизнь их портит… а он так молодо выглядит… словно и не было всех этих проклятых войн…» — Савва вспомнил, как его посетила группа генералов, просившая поддержать их ходатайство о пожизненной военной пенсии, которое он подписал и, расчувствовавшись, подарил им свой портрет со всеми регалиями. В то время он еще был уверен в своей неотразимости.

— Я ничего не понимаю ни в астрономии, ни в астрологии, но тут есть над чем задуматься… впрочем, посмотрим, как будут развиваться события… — Савва махнул рукой. Тем дело и кончилось…

49

Тирран полистал бумаги, которые нашли в сейфе Управляющего Делами. Взгляд его остановился на письме, довольно пространном и скорее похожем на донос.

На миг он задремал и очнулся, как от толчка. Ему опять почудилось, что кто-то стоит под дверью. Он зажег лампу и вышел в коридор.

Он еще долго блуждал по коридорам Башни с уже потухшей лампой, натыкаясь на спящих охранников. Он не только не будил их, а напротив, уговаривал бодрствующих спать. Они принимали его за одного из двойников. На нем была выцветшая военная форма без знаков различий и заляпанные грязью сапоги со шпорами. Пес бледной масти сопровождал его.

Уже светало, когда Тирран вернулся к себе и прилег в кресло у камина. Как только он закрыл глаза, появилась Жанна. Она разбрасывала горстями рои желтых бабочек, мотыльков. Насмешливо оттопырив алые губки, она погрозила ему тонким пальчиком…

«Нет, это какое-то наваждение…» — Губы Тиррана дрогнули, всхлипнули. Он зябко повел плечами и дернул за сигнальный шнур.

Через минуту в камине уже дымились, шипели дрова. Огни отбрасывали пляшущие, красноватые отблески на портреты его предков, которые тревожно выглядывали из своих тесных рам. В портретной череде зияла дыра. Кто-то снял портрет Старика…

Уронив плед, Тирран закрыл лицо ладонями.

«Нет, я должен докопаться до истины, чего бы это мне не стоило… даже если это ловушка…» — Опустив голову, он побрел по полутемному коридору, ведущему в зимний сад. В отдалении, как тень, за ним шла дева в узком платье. Тень ее удлинилась, изломалась. Тирран оглянулся. Она назвала его по имени и легкой, кошачьей походкой приблизилась к нему, опасливо косясь на пса бледной масти…

— Что это вы, ах, оставьте… — Тирран неожиданно и зло оттолкнул деву и спустился к бассейну.

Из-под его ног скакнула лягушка. Он обмер, чертыхнулся и снова увидел незнакомку в узком платье.

— Ради Бога, простите меня… — Она замерла, загляделась испуганно.

— Что вам нужно?..

— Помогите ему, ему нужна ваша помощь, он совсем запутался… — Дева откинула вуаль. Тирран обнял ее взглядом, подумал:

«А она производит отнюдь не отталкивающее впечатление…»

— И кто же этот «он»?..

— Он мой муж… — Дева тяжело задышала, качнулась и…

— Что с вами?.. эй, кто-нибудь…

Из кустов, как змей, с шелестом и шипом выюркнул садовник, склонился над девой.

— Преставилась… — Он скорбно изогнул губы.

— Ты ее знаешь?..

— Это племянница Министра…

— Вот как, однако… — Тирран отошел к окну. На город наползали тучи, вспыхивали зарницы…

50

Комната странно осветилась и совершенно жуткий грохот потряс Серафима. Как будто небо обрушилось.

Он испуганно привстал. Дверь была открыта. В проеме двери маячила фигура девочки 13 лет, постепенно заволакиваемая какой-то грязноватой зыбью. Она поманила его за собой. Недоумевая, он встал и вышел в коридор, сырой, с облупленными стенами и неровными полами. Он шел, натыкаясь на выставленные за порог вещи. Вот комната тетки, вот зала с камином и пианино. Почудился запах дыма, звуки. Голые прежде стены стали отсвечивать, начали вырисовываться разные мелкие вещи: раковины, папоротники, кактусы. Они пробуждали отражения, наслаиваемые, переменчивые силуэты в отсвечивающих стеклах буфета, в лакунах стены.

Кто-то остановил его. Он обернулся, пересиливая невольную дрожь, вызванную прикосновением к довольно странному и прохладному предмету. Случайности освещения мешали ему рассмотреть и узнать гипсовую статую всю в теневых пятнах. Она что-то утрачивала, что-то приобретала. Уже одетая в розовое и блестящее, она прохаживалась по гостиной, тронула свисающие сосульки люстры. Ее фигура умножалась в стеклах книжных шкафов, приобретая черты тетки, Лизы, Сарры. Они выстраивались одна возле другой в каком-то странном порядке, пронизанные одним и тем же желтоватым светом, и постепенно преображались в нечто однообразно мерцающее, постепенно мутнеющее…

— Ну и погода… льет, как их ведра… — В комнату вошел Моисей. — Ты один?..

— Да… — Серафим умыл лицо ладонью. Лицо увядшее, замученное.

— У тебя просто жуткий вид…

— Всю ночь не спал… или мне снилось, что я не спал… не знаю… увяз в этих бумагах, надо все приводить в порядок… а тут еще долги за квартиру, повестка в суд… наверняка происки соседа, темная лошадка с длинным носом, все так и пялится, что-то вынюхивает, караулит под дверью, не выйти, словно ты в тюрьме или в сумасшедшем доме, когда говоришь ему, не верит, таращит глаза, удивляется… может быть, он на самом деле лунатик?.. ему лет под семьдесят, такой старый, что уже не стареет… и всегда в отличном настроении, посвистывает в пуговицу, «жизнь — это игра, в ней только не хватает веселости»… а в понедельник он встретил меня на пороге, его было просто не узнать, бледный, как смерть, говорит, все сходится к тому, что в субботу придет этот день, когда от нас уйдут все ангелы-хранители и мы останемся одни со своими несчастьями… надо бежать куда-нибудь, в городе творится что-то невообразимое… я говорю, ну и в чем же дело?.. тем более что есть такая страна, где всегда лето и ничего особенного не происходит… он спрашивает, что за страна?.. я говорю, есть такая страна между Азией и Африкой… он усмехнулся, догадался, говорит, я для этой страны не гожусь… что верно, то верно, лицо у него не совсем подходящее для этой страны… особенно в профиль… странный тип… он самый знаменитый в нашем доме, его бабка по материнской линии была фрейлиной при дворе, до сих пор у него на стене над кроватью висит ее лорнет, перчатки и дедовские часы от Павла Буре… так вот, утром в среду он исчез и вернулся только в четверг, страшный, точно смертный грех, весь черный, глаза разного цвета, косят, говорит, мотался на край света и обратно, язык заплетается… часа два он меня пытал, расспрашивал о том, что творится в городе… я ему говорю, что все по старому, если не считать конца света, впрочем, это тоже не новость… он как-то странно на меня посмотрел и исчез… только я задремал, студент начал барабанить на пианино, восходящая звезда, на него вдохновение находит на ночь глядя, правда, внешне он на звезду не похож, скорее напоминает морского ежа, живет он с братом, еще один гений нечесаный, поэт, лорд Байрон, а когда распустит волосы, похож на ночную шлюху, и ночная рубашка у него женская… не знаю, почему, но я с ними чувствую себя таким старым и несчастным… наконец угомонился и студент, наступила жуткая тишина, слышно было, как жучки стену точат… а я все равно не могу заснуть, лежу, как бревно, через силу встал, пошел на кухню, выпил ржавой воды из крана, потом попытался читать Пруста, читаю и чувствую, как будто всего меня всего омывает, обволакивает, качает, словно у меня морская болезнь… ты читал Пруста?.. нет?.. и вдруг, слышу, скрипнули полы, донеслись приглушенные голоса, хлопнула дверь, Доктор от медицины ушел, последнее время он затеял какую-то странную игру, уходит около 4 часов утра, а то и раньше, соседка говорит, что у него открылась старая любовь… конечно, почему бы и нет… жена в трауре, глаза на мокром месте, как будто у нее кто-то умер… ей бы жить в царстве вечной скорби, но она боится темноты… только Доктор от медицины ушел, как проснулся этот клоун, Бог свидетель, у них у всех чуточку не все дома и жена его со странностями, то приятелей приведет на всю ночь, иногда стучится, спрашивает, выпить есть, черта лысого тебе, а не выпить, прости меня Господи… как-то она приперлась с рыжей сучкой, откуда я знаю, может она бешеная… ну не спятила ли?.. однако, извольте радоваться или сочувствовать ей… а то ходит по коридору, в чем мать родила, насвистывает марш лягушек, хороша, вся всклокоченная, щеки пылают… к черту, всю душу вымотали… — Серафим подошел к окну. — А девочка у них, просто ангел, ей 5 лет, такая хорошенькая, губки бантиком, яркие, вертлявая, как юла… только в семь часов как будто заснул, что-то снилось, карты, казенный дом, пиковый интерес, дама пик, очень похожа вон на ту незнакомку в лиловом, с мопсиком на руках, идет и оглядывается… где-то я ее уже видел… Боже, как я устал, просто смертельно устал… выспаться бы, надоело все безумно… уеду в деревню, меня все время подмывает уехать в деревню, было бы забавно, проснуться вот так и ни сном, ни духом, где ты? куда ты попал? окно все в цветах, небо синее… я люблю цветы, сердце радуется смотреть на них… а что? я мог бы работать там учителем… ладно, оставим это, не в этом суть… — Серафим обернулся к Моисею, который все еще стоял у двери. — Боже, да с тебя ручьем течет, снимай плащ и проходи… что-то случилось?..