Дмитрий Павлов - На пути к Цусиме

• Название: На пути к Цусиме
• Автор: Дмитрий Павлов
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-5516-2

Полугодовой поход 2–й Тихоокеанской эскадры под командованием вице–адмирала З. П. Рожественского из европейских вод на Дальний Восток явился одним из славных и героических событий Русско–японской войны 1904–1905 гг., а ее охрана стала самой масштабной, продолжительной и дорогостоящей операцией российской контрразведки этих лет.

Однако военные историки, а также специалисты по истории отечественной военной, военно–политической и внешней разведки вспоминают о беспримерном походе Тихоокеанской эскадры и, особенно, об усилиях по ее охране редко и неохотно. Книга историка Д. Б.Павлова подробно, на основе множества архивных документов, рассказывает об этом героическом эпизоде в истории русского флота…

---

Глава III. Происшествия в Северном море и реакция на них в Великобритании, в России и в мире

Утром в четверг 7(20) октября 1904 г. к датскому мысу Скаген, где эскадра остановилась для пополнения угольных ям, подошел транспорт «Бакан», возвращавшийся из похода по охране промыслов в Ледовитом океане. Командир этого военно–гидрографического судна рассказал Рожественскому, что накануне ночью видел в море четыре миноносца, шедших под одними топовыми огнями, «чтобы их издали принимали за суда рыбаков». Адмирал передал это известие командирам кораблей эскадры и приказал еще больше усилить бдительность. За последний месяц это был уже четвертый известный ему случай, когда в районе балтийских проливов капитаны судов разных стран, смотрители маяков или рыбаки замечали какие‑то миноносцы. Все они выглядели необычно и вели себя подозрительно: не имели флагов, а часто (в темное время суток) — и огней, стремились действовать скрытно, на запросы не отвечали, а при попытке приблизиться к ним поспешно удалялись. При этом по наводившимся справкам оказывалось, что военные суда сопредельных стран (Дании, Швеции,

Норвегии и Германии) в эти дни либо находились в других местах, либо в море вообще не выходили. Обеспокоенный адмирал тут же решил изменить расписание движения эскадры. Днем 7(20) октября с флагманского броненосца было отдано распоряжение немедленно прекратить погрузку топлива и приготовиться в дальнейший путь. Восемью орудийными выстрелами с «Князя Суворова» командующий сигнализировал: «Усилить бдительность». «Среди офицеров и матросов, — вспоминал унтер–офицер А. С. Новиков с броненосца «Орел», — начались таинственные разговоры, передаваемые шепотом, с испугом в глазах. Оказалось, такая спешка была вызвана тревожными слухами о приближении к нам подозрительных миноносцев» [102]. Во второй половине того же дня, на сутки раньше запланированного срока и не закончив погрузки угля, армада Рожественского спешно снялась с якоря и вошла в Северное море, двигаясь шестью эшелонами. «Мы находились в душевном смятении, — пишет Новиков. — Сотни глаз пристально смотрели по сторонам, подозрительно провожали каждый встречный пароход, стараясь определить, не враг ли это приближается [.] Офицеры и команда с минуты на минуту ждали нападения» [103]. С наступлением темноты огней накораблях зажигать не стали, спать улеглась только часть команды — остальные дежурили у заряженных орудий. Однако ночью ничего подозрительного в море замечено не было.

День пятницы 8(21) октября прошел без всяких происшествий, хотя русские корабли встретили множество иностранных рыболовных и коммерческих судов. Стремясь обогнуть оживленные торговые пути, адмирал повел эскадру не прямо на Ла–Манш, а взял на 50–60 миль севернее, в направлении Доггер–банки, на которой день и ночь круглый год промышляли сотни британских рыбачьих судов [104], и в этом, вероятно, заключался его главный промах [105]. Вечером отставший из‑за поломки машины транспорт «Камчатка» по радио сообщил флагману, что его атакуют «около восьми» миноносцев, один из которых подошел «ближе кабельтова и более», т. е. почти вплотную, на расстояние менее 180 м. На «Суворове» предположили, что противник, сбитый с толку более ранним, чем намечалось, уходом эскадры от Скагена, пустился вдогонку и в темноте ошибочно принял эту плавучую мастерскую за боевой корабль. Вместе с тем, полученное известие было до такой степени невероятно, вспоминал летописец эскадры капитан 2–го ранга В. И. Семенов, «что в первый момент вызвало только недоумение. В самом деле: если даже на нашем пути действительно были японцы, то разве только обладая даром ясновидения они могли признать в одиноко идущей «Камчатке» корабль, принадлежащий к русской эскадре. Порукой тому служила ее внешность коммерческого парохода (и к тому же пребезобразного!) [.] Какой смысл было нападать на нее? Разве ее потопление могло бы остановить движение эскадры?» [106].

Несмотря на эти сомнения, по отряду был дан сигнал командующего: «Ожидать атаки миноносцев с кормы», на судах пробили боевую тревогу. Затем «Камчатка» телеграфировала, что уходит от вражеских миноносцев 12–узловым ходом. Это было еще более невероятное известие: на флагмане знали, что в действительности она и на двух‑то машинах едва тянула 10 узлов (12 узлов составляли «паспортную» скорость этого 7200–тонного транспорта), почему и отстала; во–вторых, оторваться от миноносцев даже со скоростью 12 узлов было невозможно — любой из них был способен двигаться по крайней мере вдвое быстрее. На «Суворове» заподозрили, что в его радиопереговорах участвует противник. Эти подозрения переросли в уверенность, когда «Камчатка», получив курсоуказание, тем не менее, стала настойчиво интересоваться координатами отряда броненосцев Рожественского. Запрашивать подобные сведения в открытом эфире вблизи противника было, по меньшей мере, легкомысленно. В ответ флагман попросил «Камчатку» сообщить полные фамилию, имя и отчество одного из ее офицеров. Переговоры тотчас прекратились, и в 23. 20 плавучая мастерская уже шифром телеграфировала, что нападавшие скрылись. Зато корабли одного из передовых отрядов вскоре передали, что «заметили четыре подозрительных миноносца без огней» [107].

Прошло еще полтора часа, и уже глубокой ночью на «Князе Суворове», который возглавлял последний (шестой) отряд эскадры, обнаружили «быстро надвигающиеся расходящимися курсами силуэты малых судов без всяких огней». Очевидно, это были те самые миноносцы, которых незадолго перед тем видели впереди, а еще раньше на «Камчатке». Рассмотрев их в ночные бинокли и осветив прожекторами, «Суворов», а за ним и остальные три броненосца отряда открыли огонь. Миноносцы шли на предельной скорости — это было заметно по тому, как низко стлался дым их коротких труб. В тот момент броненосцы Рожественского находились в нейтральных водах — на Доггер–банке, в гуще флотилии английских рыбацких баркасов. Эти маленькие парусно–паровые однотрубные пароходики неспешно (со скоростью 2–2,5 узла) маневрировали, рыбацкий «адмирал» с траулера «Ruff’ зеленой ракетой сигналил о заброске сетей. Неподалеку, примерно в двух тысячах метров слева от колонны броненосцев, но невидимые в темноте и тумане, попутным броненосцам курсом шли крейсера «Дмитрий Донской» и «Аврора» отряда младшего флагмана контр–адмирала О. А. Энквиста. Об их присутствии на «Суворове» не подозревали — по плану этот отряд должен был находиться в 50 милях впереди (он замедлил ход, поджидая отставшую «Камчатку»), да и бортовых огней по–прежнему не зажигал.

Предоставим слово адмиралу Рожественскому для рассказа о том, что произошло потом: «Тотчас же уклонившись от курса, на котором могли быть брошены плавучие мины, «Суворов», а за ним и весь отряд начал светить боевыми фонарями. Как только в луч прожектора попал паровой рыбачий барказ, поднимавший топочные огни в то самое время, как был освещен. Несмотря на подозрительность действий этого барказа, луч правого прожектора был поднят на 45°, что означало «не стрелять по этой цели». Соответствующею командою «не стрелять по паровому барказу» был остановлен на «Суворове» огонь правого борта, который уже не имел никакой другой цели, и отдано было приказание сделать общий сигнал «не стрелять по паровым барказам».

В это время на левом траверзе зажглись два светивших на отряд прожектора крейсеров «Дмитрий Донской» и «Аврора», и «Дмитрий Донской» показал свои позывные. Тогда из опасения, что перелетающие и рикошетирующие снаряды задних кораблей отряда могут попадать в свои, на броненосце «Суворов» поднят был вверх также и луч боевого фонаря с левой стороны и сделан был общий сигнал «прекратить стрельбу», что и было исполнено немедленно. […] Вся стрельба продолжалась менее десяти минут.

Результаты стрельбы неизвестны. По некоторым из собранных показаний, миноносец, бежавший по правому борту, должен был сильно пострадать, а левый скрылся удачно [108]. Могли пострадать и находившиеся на месте происшествия паровые бота рыбаков, но нельзя было не отгонять всеми средствами атакующих миноносцев из опасения причинить вред неосторожно вовлеченным в покушение судам мирных граждан, из которых некоторые, бросаясь поперек курса отряда, забывали на время зажигать свои отличительные огни рыболовных судов. Ввиду подозрительных движений рыбацких паровых барказов и не имея уверенности в том, что все участвовавшие в покушении миноносцы устранены, я предоставил участь пострадавших заботам их товарищей» [109].

Таинственные суда скрылись в темноте, а броненосцы продолжили путь, опасаясь повторения атаки. Суматоха на кораблях улеглась, и русские военные моряки начали гадать, что же с ними произошло. «Среди офицеров, собравшихся в кают–компании и горячо обсуждавших происшествие, — продолжает рассказ Рожественского другой очевидец с «Суворова» — В. И. Семенов, — господствовало три разноречивых мнения. Одни утверждали, что своими глазами видели миноносцы, прикрывавшиеся рыбачьими пароходами и атаковавшие эскадру, что один из них был сильно поврежден, а другому попало. Среди них был и лейтенант В. [110], человек достоверный, изрядно понюхавший пороху в прошлую, китайскую, кампанию, но особенно горячился старший доктор Н., главным образом напиравший на то, что он был зрителем, не командовал, не распоряжался, а только смотрел в бинокль; он утверждал, что нельзя же допустить, чтобы он, много плававший, хорошо знающий флот, не мог отличить рыбачий пароход от такого характерного типа, как миноносец!.. Вторые высказывали мнение, что миноносцы, может быть, и были, но, будучи своевременно открыты, удрали, и вместо них в горячке попало рыбачьим судам. Наконец, третьи опасались, как бы вся история не оказалась прискорбным недоразумением […]