Николай Романецкий - Убьем в себе Додолу

• Название: Убьем в себе Додолу
• Автор: Николай Романецкий
• Жанр: Фэнтези

---

После него в кабинет вошел еще один мужичина, постарше, потом баба лет пятидесяти, за нею еще один мужичина, и еще, и еще, и еще…

И токмо часа через полтора опосля начала приема перед Репней (в нем уже родилась злоба на судьбу) появилась первая девица. Девица была весьма хороша — настоящая куколка. Но сердце у Репни заколотилось не токмо от ее красы: вокруг головы паломницы сияла аура стопроцентной волшебницы. И скорее всего такая аура могла быть токмо… как оно в справочнике-то говорится?… ага, «результатом наведенного заклятья с целью отвлечь внимание проверяющих». С какой это стати настоящая волшебница явится сюда за справкой?…

— Как вас величают, девица? — спросил Репня.

— Вера.

— Почему у вас нет справки?

Девица молча пожала плечами.

— Заплатить за справку есть чем?

Девица ухмыльнулась. Взгляд ее был очень красноречив — так смотрят на собеседника, когда хотят сказать ему: «Знаем мы, что у вас на уме!»

Репня не на шутку обозлился. В этом кабинете на него еще никто так не смотрел: паломники прекрасно понимали, что токмо от врача зависит, попадут они в Перынь или наткнутся на рогатки карантинной команды. Жаловаться-то бесполезно: врач всегда может сослаться на очередь и спешку.

— Раздевайтесь!

Девица взялась руками за подол своего мешка, легким движением скинула рубище, и столько было в этом движении грации и изящества, что в Репне мгновенно проснулся дух Перуна. Корень начал расти, и Репня заерзал на своем стуле.

Девица спокойно смотрела ему прямо в глаза. В ней не было ни страха, ни волнения. Аура по-прежнему казалась аурой волшебницы.

Ах так, возмутился Репня. Ну погодите же!

Он встал, вышел из-за стола, приблизился к паломнице. Та опустила глаза и тут же вновь вскинула их. Теперь во взгляде ее появилось любопытство: она заметила, как оттопырилась его левая штанина. И он не удивился, когда в ее ауре возникло свечение Додолы — розоватые всполохи, короной обвившие голову паломницы.

— Значит, вам нужна справка? — спросил Репня дрогнувшим голосом и подивился бессмысленности своего вопроса.

Паломница опять не ответила. Она переступила с ноги на ногу и вдруг томно, медленным движением, потянулась. Репня содрогнулся: хотимчик взял его в клещи. Корень вырос в полноценный ствол, и паломница вновь перевела взгляд на левую штанину щупача. Ланиты ее порозовели.

Она же видит в моей ауре свечение Перуна, запоздало догадался Репня. Если, конечно, она и в самом деле волшебница…

Возбуждение нарастало. Ее плоть манила его, притягивала взгляд. Репня сделал еще один шаг. Шаг этот был коротким и неуклюжим, врач подбирался к своей пациентке бочком, крадучись, словно сам того не желая.

И тут в нем вновь родилась злоба: как смела эта красотка, будучи волшебницей, вести себя спокойно и выдержанно. Девице должно бояться тронутого Перуном мужчину… А за злобой родилась и ненависть. Ведь перед ним стояла одна из тех, кем не сумел стать сам Репня. А буде и другая, то такая же, как та, что помешала ему сделаться одним из них. А как мстить таким, Репня знал хорошо.

Однако торопиться он не стал. Подошел к лжепаломнице. Как истый врач, наложил ладонь на ее лоб. Никакой порчи в ней, само собой, не было — это ему стало ясно в то же мгновение. И никакого повода отказать ей в справке. Если бы она была обыкновенной девицей. Но аура волшебницы…

Что ж, проверим, какая вы волшебница, подумал он. Кричать-то в любом случае вряд ли станете!..

Он взял ее за руку, подвел к кушетке.

— Ложитесь на живот!

И не дожидаясь, опрокинул ее на спину.

Кричать она и в самом деле не стала. Да и сопротивлялась слабо и неубедительно. Только для проформы — я, мол, не из додолок…

Перси у нее были очень крепкие. И оказались чрезвычайно чувствительными: паломницу затрясло, едва он коснулся губами ее соска. Так что он скинул штаны, уже не боясь, что она вырвется. А войдя в нее, обнаружил, что в ней нет ни капли девственности. Как и невинности.

Она отвечала на каждую его ласку еще более изощренной лаской и быстро довела его до конца.

— Вот так-то! — пробормотал он, когда семя вырвалось из корня.

Она взвизгнула и сжала его стегнами. Как настоящая, умудренная опытом любви женщина.

Но оторвавшись от ее тела и вновь обретя способность видеть и размышлять, он обнаружил, что ее аура так и осталась аурой волшебницы.

Он надел штаны и сел за стол, не сводя с нее внимательного взгляда. Она поднялась с кушетки, бурно вздохнула, изящным движением натянула на гибкое тело рубище паломницы.

— Вы выдали себя, — сказал Репня, поелику аура волшебницы опосля всего случившегося могла сохраниться лишь в одном случае: буде она, эта аура, была наведена настоящим волшебников на обычную женщину. И стало быть, он только что держал в объятиях лазутчицу. Или пособницу лазутчика. В обоих случаях это означало, что он наконец-то поймал врага. Вернее, врагиню…

Тут ему, правда, пришла в голову еще одна возможность. Эта возможность была слишком маловероятна, чтобы оказаться правдой, но чем Велес не шутит…

Однако в любом случае щупач должен поступить строго определенным властями образом. К тому же, как ни мал был шанс, эта женщина вполне могла оказаться тем самым «делом», которое мог провалить чародей Сморода.

И потому Репня не стал выписывать паломнице справку. Он еще раз посмотрел на ее ауру и потянул за сигнальный шнурок, вызывая в кабинет дежурного стражника.

Ночью Свету приснился сон, один из тех снов, от которых к утру не остается ничего, кроме чувства острого сожаления. И хоть непонятно, к чему относится это сожаление — то ли к содержанию сна, то ли к свойствам человеческой памяти, с успехом изгоняющей из себя большинство сновидений, но настроение такие сны не улучшают. А вот раздражения, наоборот, прибавляют. Тем более что вчера был один из двух тренировочных дней…

Сегодня Свет встал, как всегда — в семь.

День предстоял достаточно напряженный. Уже через час его будет ждать в зале кандидат в новые тренеры по фехтованию. В десять надо быть в Институте истории княжества — академик Роща хотел бы проверить гипотезу о том, что найденный при раскопках под Медведем шелом принадлежит князю Ярославу Мудрому. В полдень собрание в палате чародеев, посвященное предстоящей Паломной седмице. Паломная седмица, по обыкновению, принесет Колдовской Дружине лишь дополнительные хлопоты. После обеда консультации в родном Институте теории волшебства. А ближе к вечеру, в восемнадцать, ежеседмичное служение в храме Семаргла — покровитель колдунов требует своих жертв. Хотя бы с точки зрения затрат времени… Туда надо съездить. Обязательно. Боян уже и так косо поглядывает, поелику Свет пропустил служение на прошлой седмице. К тому же, Верховный Волхв прав — среди столичных мужей-волшебников (не говоря уже об отроках) встречаются самые различные люди, и какой же пример подаст им чародей, пропускающий без уважительных причин служение Семарглу… А то, что оный чародей был в оный час занят государственными заботами, так это его, чародея, личное дело. Для волхвовата вера — превыше всего!.. Впрочем, тут он, Свет, впадает в обыкновенное брюзжание. Нет, конечно, для Верховного Волхва Бояна IV превыше всего — те же государственные заботы, и не смотрел он на Света косо. Просто под началом у Бояна вся страна, а не одни только волшебники, и хотя бы от волшебников (тем паче высокопоставленных) он не желал бы иметь дополнительные хлопоты.

Размявшись в физкультурном зале, Свет покрутился под холодным душем, с удовольствием ощущая кожей тугие струи воды. Все-таки постепенно, но неуклонно порожденная нетрадиционной наукой техника вторгается в повседневную жизнь, и там, где ее применение обходится дешевле колдовских услуг, она уже прочно захватила позиции. Кто же будет использовать для работы обычного душа волшебство? В трубу вылетишь!..

Вообще мир без колдунов представлялся Свету весьма любопытным явлением, и потому в своих литературных сочинениях он с удовольствием разрабатывал принципы его устройства. Сочинения эти подписывались псевдонимом «Платон Вершигора», и для них в сейфе была выделена отдельная полка — публиковать свои опусы Свет пока не решался. Может быть, в будущем… А что касается псевдонима, то ничего удивительного — подобный мир и должен быть придуман киевлянином, а не словеном.

Обтираясь насухо полотенцем, Свет окончательно принял для своей последней небыли «Новое приишествие» очередной сюжетный поворот, который вечор пришел ему в голову уже на сон грядущий.

Выпив стакан апельсинового сока (завтрак предстоит после занятий со шпагой), Свет надел костюм для фехтования и без нескольких минут восемь спустился в фехтовальный зал.

Честно говоря, эти занятия отнимали немало драгоценного времени, но, во-первых, позволяли сохранять физическую силу и здоровье, а во-вторых (и в-главных), ведь надо же каким-то образом снимать с души накапливающуюся злобу. Мужи-волшебники чаще всего занимались с этой целью спортивными единоборствами, у чародеев же для разрядки было принято брать в руки шпагу.