Bepa Васильева - Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)

• Название: Алексей Пичугин - пути и перепутья (биографический очерк)
• Автор: Bepa Васильева
• Издательство: Human Rights Publishers
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-80-903523-7-7

Журналист Вера Васильева известна своими хрониками судебных процессов по делу ЮКОСа, публиковавшимися в сетевых СМИ (HRO.org, «Грани.ру», «Каспаров.ру») и «Новой газете», а также книгами о процессах Леонида Невзлина, совладельца ЮКОСа, и Алексея Пичугина, бывшего начальника отдела службы безопасности компании.

Тяжелейшие обвинения, максимально жесткий приговор -

о том, что было в действительности, о том, что судом было сочтено доказательствами и что послужило основанием для пожизненного лишения свободы, рассказывается в книгах Веры Васильевой «Как судили Алексея Пичугина», «Третий суд Алексея Пичугина. Хроники “дела ЮКОСа”» и «Без свидетелей? Дело Невзлина: записки очевидца заочного процесса».

Предлагаемая вниманию читателей новая книга автора – рассказ о человеке, ставшем заложником в войне за контроль над нефтяными ресурсами и сохранившем в этих боях без правил честь и достоинство. О способах давления, ключевых моментах судебных процессов по делу Пичугина и том, откуда он черпает силы для своей борьбы, рассказывает сам Алексей, его коллеги и соратники, родные и друзья.

Для широкого круга читателей, интересующихся делом ЮКОСа и судьбами его фигурантов – не только главных, но и тех, имена которых остаются в относительной тени.

Отзывы на эту книгу можно присылать по электронной почте на адрес: [email protected]

---

Из вещей пропало принадлежащее Ольге Гориной дорогое колье. Вообще, надо заметить, что хотя в последние три года перед исчезновением Горин официально нигде не работал, деньги, тем не менее, в доме водились. К примеру, Сергей купил автомобиль «Соболь».

На вторые сутки после похищения следователи нашли «Волгу» Гориных. В машине никого не было, был помят бок и оторвана крышка бензобака.

Все биологические пробы, взятые на месте происшествия, были переданы на экспертизу в тамбовское бюро судебно-медицинской экспертизы при Минздраве. Эксперту Семибратовой было поручено определить группу крови образцов.

Вещество головного мозга оказалось четвертой группы, а кровь первой и третьей.

У обоих Гориных вторая.

Как видим, вариантов того, что могло произойти с Гориными, предостаточно: убийство Смирновым, похищение бандой Свина, месть кого-нибудь из обманутых вкладчиков, криминальные разборки... Не исключено, что Сергей Горин знал о каких-нибудь неблаговидных деяниях чиновников местной администрации. Так, по версии Валерия Ширяева, на исчезнувшие из «Алгоритма» двести миллионов долларов для них были куплены квартиры.

А может, и убийства никакого не было? Ведь Галина Дедова нашла в доме записку, написанную ее дочерью перед исчезновением. Там говорилось: «Мы вынуждены уехать, скоро вернемся». Кстати, Дима Измайлов на суде по делу Леонида Невзлина рассказывал о пропаже матери с поразившим меня хладнокровием. Как будто знал, что она на самом деле жива.

И группы крови не совпали...

Одним словом, следствие по делу об исчезновении Гориных зашло в тупик.

Заключенный

«Знакомиться с этим “мусором” не имеет никакого резона»...

Утром 19 июня 2003 года произошло событие, которое послужило отправной точкой в уголовном деле, ставшем символом эпохи Владимира Путина. Но в тот четверг еще никто не мог предполагать, что список подвергшихся жесточайшему прессингу и преследованию будет насчитывать десятки фамилий, а нефтяной гигант ЮКОС прекратит свое существование.

Вспоминает Алла Николаевна Пичугина:

«Сын мне утром не позвонил. А он мне каждый день звонил и утром, и вечером, справлялся, как я. Я стала ему звонить сама – телефоны молчат. Я сразу поняла, что что-то случилось. Потом позвонил друг сына, царствие ему небесное, его уже нет, и сказал, что Алексей в прокуратуре, вызван в качестве свидетеля. И больше его не отпустили»[16].

По воспоминаниям Аллы Николаевны, тревожные сигналы были. Незадолго до ареста Алексей заметил за собой слежку. А еще ему по телефону звонили с предупреждениями анонимные доброжелатели. Об этих происшествиях Алексей Пичугин докладывал своему непосредственному начальнику Михаилу Шестопалову. Однако сотрудник ЮКОСа не собирался никуда уезжать – ведь он не чувствовал за собой никакой вины.

По словам адвокатов Алексея Пичугина, из задержания их подзащитного устроили «силовой шабаш». В «спецоперации» принимали участие 27 человек, из них 21 сотрудник ФСБ, а силовую поддержку осуществляло специальное штурмовое подразделение «Альфа».

Задерживали скрывающегося от органов правопорядка особо опасного преступника? Отнюдь нет. На тот момент Алексей Пичугин имел статус свидетеля по делу об исчезновении Гориных.

Рассказывает адвокат Ксения Костромина:

«Бойцы подразделения “Альфа” приехали к нашему подзащитному домой, их был целый автобус. Забрали его, привезли в Генеральную прокуратуру, в Технический переулок. И там допрашивали уже в качестве подозреваемого».

«А до этого, когда Алексей Пичугин имел статус свидетеля, он приходил добровольно на допросы? Может быть, он отказывался явиться, прятался?»

«Нет».

«Получается, что оснований для силового захвата не было?»

«Конечно! Это такая же ситуация, как с Платоном Лебедевым, когда его забрали в следственный изолятор прямо с больничной койки».

Похоже, не приходится сомневаться, что то, о чем говорит Ксения Костромина, было не просто задержанием, а в первую очередь – акцией устрашения.

«В связи с арестом Алексея я написала жалобу в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) в Страсбурге на нарушение в отношении него статьи 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (“незаконное содержание под стражей”)[17], – продолжает адвокат. – Ведь в материалах, представленных прокуратурой в Басманный районный суд Москвы в качестве подтверждения вины Алексея, ничего не было, никаких доказательств. Единственное, что там было – это показания самого Алексея, которые он ранее дал при допросе как свидетель. И никаких доказательств его причастности к убийству Гориных, если они вообще убиты, в суд представлено не было».

Не нашли «вещдоков» и в ходе обысков, проведенных 18 июня в квартире и на работе у Алексея Пичугина июня в квартире и на работе у Алексея Пичугина.

«Обыски проходили без адвокатов, – рассказывает Ксения Костромина. – Из кабинета Алексея был вывезен сейф, который потом осмотрели в здании Генеральной прокуратуры. Впоследствии ничего из изъятого как доказательство виновности по делу не проходило».

Тем не менее, 21 июня 2003 года Басманный суд выдал санкцию на арест Алексея Пичугина.

Сразу после взятия под стражу, 19 июня, сотрудника ЮКОСа поместили в московский следственный изолятор «Лефортово», на тот момент подведомственный Федеральной службе безопасности РФ.

«Мы, адвокаты Центра содействия международной защите, постоянно поднимали вопрос о том, что нахождение “Лефортово” в ведении ФСБ неправильно. Этот следственный изолятор должен, как и остальные такие учреждения, быть в ведении Министерства юстиции, – объясняет Ксения Костромина. – Когда я вступила в дело Алексея Пичугина, а это было в апреле 2004 года, то сразу написала первоначальную жалобу в ЕСПЧ на нарушение его прав во время предварительного следствия[18]. В этой жалобе я указала на то, что Алексей содержится в следственном изоляторе, который находится не в ведении Минюста, и это нарушение, а также на то, что к нему там применяли пытки.

Еще я написала в Европейский комитет против пыток, а в мае 2004 года в посольстве Германии встречалась со спецдокладчиком Парламентской ассамблеи Совета Европы Сабиной Лойтхойзер-Шнарренбергер. Она тогда прибыла в Москву для подготовки доклада в Комитет по правам человека Совета Европы о ситуации вокруг “дела ЮКОСа”».

Забегая вперед, отмечу, что в конце концов совокупность всех этих усилий Ксении Костроминой, других юристов и правозащитников дала результат: в конце сентября 2004 года Алексея Пичугина перевели в СИЗО «Матросская тишина», а потом «Лефортово» передали Минюсту.

Однако вернемся к аресту.

Меня всегда волновал вопрос поведения и самоощущения человека в момент, когда кончается физическая свобода и начинаются застенки, в тот рубежный момент, когда бытие навсегда разбивается на «до» и «после». И потом уже мало что зависит от него самого: от выбора направления передвижения в пространстве, круга занятий и общения, еды, одежды, вплоть до собственной жизни как таковой, – все определяется чужой волей. Все ли? И насколько?

«Как Алексей изначально воспринял свой арест, и как впоследствии изменялось его отношение к своему положению?» – спрашиваю я Ксению Костромину.

«По моим личным впечатлениям, и как он сам, насколько я помню, говорил, первоначально он думал, что это ошибка и его отпустят. Но потом арестовали Платона Лебедева, Михаила Ходорковского. И еще раньше, до ареста Ходорковского, в июле 2003 года, к Алексею применили психотропные средства и тогда же начали искать к нему подходы, чтобы он дал показания на Ходорковского и на Невзлина. Тогда Алексею стало совершенно понятно, что он просто заложник в этой ситуации и что он лично никому, по большому счету, не нужен. Через него просто хотят дойти до руководства ЮКОСа, вот и все».

Рассказывает ученый Игорь Сутягин, обвиненный спецслужбами в шпионаже[19] (с 29 июня по 16 сентября 2003 года он был сокамерником Алексея Пичугина по СИЗО «Лефортово», а теперь согласился дать мне интервью специально для этой книги):

«Насчет того, была ли эта камера первой (после карантина) для Алексея, я, честно говоря, не знаю – по-моему, мы даже и не обсуждали это с ним. Такая мелочь роли не играет и темой для разговоров в тюрьме не является. Когда сидеть впереди еще о-го-го, что очевидно становится достаточно быстро всем, то какая разница – первая, вторая или одиннадцатая это камера? Впрочем, по поведению Алексея я бы сказал, что он к тому времени уже, по крайней мере, немного пообтерся – так что, возможно, побывал и где-то еще. Конечно, “Лефортово” – настолько нетипичная тюрьма, что и обыкновенный человек без трений и напряжения в нее войдет, не то что в “нормальном” российском СИЗО, где действительно можно четко говорить, сидел уже человек в других камерах или же нет – и эта является его первой...