Кен Кизи - Пролетая над гнездом кукушки

• Название: Пролетая над гнездом кукушки
• Автор: Кен Кизи
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-1119-3

В мире есть Зло. Это точно знают обитатели психиатрической больницы, они даже знают его имя и должность — старшая медсестра Рэтчед. От этой женщины исходят токи, которые парализуют волю и желание жить. Она — идеальная машина для уничтожения душ. Рыжеволосый весельчак Макмерфи знает, что обречен. Но он бросает в чудовищную мясорубку только свое тело. Душа героя — бессмертна…

---

Когда Билли указывает на него, Хардинг откидывается на стуле и принимает важный вид, уставившись прямо в потолок и обращаясь именно к нему, а не к Билли или Макмерфи.

— Есть ли у этого джентльмена… направление, мистер Биббит?

У вас есть направление, мистер Мак-м-м-мерфи? Мистер Хардинг, — занятой человек и без н-н-направления никого не принимает.

— Этот занятой человек, мистер Хардинг, он что — крутой псих? — Макмерфи посмотрел одним глазом на Билли, и Билли закивал, быстро-быстро, гордый, что ему уделяют так много внимания. — Тогда скажите этому крутому психу Хардингу, что Макмерфи желает его повидать и что эта больница недостаточно велика для нас двоих. Быть главным — вот мое предназначение. Я был самым крутым шулером из шулеров во всякой карточной афере на Северо-Западе и самым крутым картежником на всем пути от Кореи, был даже самым крутым лущильщиком гороха на гороховой ферме в Пендлетоне, и если я теперь считаюсь психом, то должен стать до чертиков хорошим психом, просто превосходным. Передайте этому Хардингу, что или он встретится со мной как мужчина с мужчиной, или же он с этой минуты считается вонючим скунсом, и ему лучше до захода солнца убраться из города.

Хардинг откидывается на стуле еще дальше, зацепив большими пальцами отвороты пижамы.

— Биббит, передайте этому юному выскочке Макмерфи, что я увижусь с ним в главном холле при полной луне, и мы разрешим это дело раз и навсегда — куй либидо, пока горячо. — Хардинг пытался растягивать слова, как Макмерфи; поскольку голос у него высокий и с придыханием, это звучало смешно. — Ты можешь также предостеречь его, чтобы быть честным, что я остаюсь самым крутым психом в этом отделении на протяжении двух лет и что я более сумасшедший, нежели любой из живущих на этом свете.

— Мистер Биббит, в свою очередь, можете предостеречь мистера Хардинга, что я — такой сумасшедший, что даже по доброй воле голосовал за Эйзенхауэра.

— Биббит! Можете сказать мистеру Макмерфи, что я — такой сумасшедший, что голосовал за Эйзенхауэра дважды!

— А вы на это можете передать мистеру Хардингу, — Макмерфи положил обе руки на стол и оперся о них, понизив голос, — что я — такой сумасшедший, что планирую снова проголосовать за Эйзенхауэра в будущем ноябре!

— Снимаю шляпу, — произнес Хардинг, склоняя голову и пожимая руку Макмерфи. — У меня не было сомнений, что Макмерфи выиграл, только вот я не был уверен, что именно.

Острые бросили все свои дела и подошли поближе, чтобы поглядеть, что за парень к ним явился. Ничего подобного в этом отделении еще не бывало. Они спрашивают его, откуда он родом и чем занимается, и я никогда раньше не видел, чтобы они так кого-нибудь расспрашивали. Он называет себя человеком долга. Раньше был просто бездельником и праздношатающейся задницей, когда его взяли в армию и объяснили, к чему у него имеется природная склонность: так же, как армия научила некоторых косить от обязанностей, а других терять последние мозги, его она научила играть в покер. С тех пор он остепенился и посвятил себя азартным играм всех уровней. Просто играть в покер, оставаться одиноким и жить где и как ему захочется, если, конечно, люди ему это позволят, говорит он. Но вы знаете, как общество преследует тех, кто посвятил себя чему-либо. С тех пор как я услышал «зов», я прошел через такое количество тюрем в маленьких городишках, что мог бы написать целую книгу. Они сказали, что я прирожденный смутьян. Как будто я с чем-то боролся. Дерьмо. Они ничего не имели против, когда я был обыкновенным тупым забиякой и ввязывался в потасовку; они говорили, что это извинительно, что парень, который много работает, время от времени спускает пар, так они говорили. Но если ты игрок, если они знают, что у тебя то там, то здесь в задней комнате идет игра, все, что тебе остается, — это плюнуть на их косые взгляды, и вот уже ты для них — проклятый преступник. Ерунда, у них просто рухнул бюджет от того, что они возили меня туда-сюда из тюряги, а потом еще сюда.

Он покачал головой и надул щеки.

— Но это — ненадолго. Я знаю все ходы и выходы. Сказать правду, изнасилование и оскорбление действием, там, в Пендлетоне, были первой отсидкой — почти целый год. Поэтому я и попался. Я не имел возможности упражняться; а парень сумел встать с пола и добежать до копов, прежде чем я успел смыться из города. Очень крепкий индивидуум…

Он снова рассмеялся и начал пожимать руки, но стоило черному парню приблизиться к нему со своим термометром, тут же уселся помериться силой и вскоре уже познакомился со всеми Острыми. А потом перешел прямиком к Хроникам, словно между нами не было никакой разницы. Вы могли сказать, что он по-настоящему дружелюбен, а может быть, у него были какие-то шулерские причины для того, чтобы попытаться познакомиться даже с теми ребятами, которые зашли так далеко, что даже не помнили, как их зовут.

Он просто взял и оторвал руку Эллиса от стены и потряс ее — так, словно он политик, который вышел в народ, а голос Эллиса был так же хорош, как голос кого-либо другого.

— Приятель, — говорит он Эллису совершенно серьезным голосом, — меня зовут Р.П. Макмерфи, и мне не нравится смотреть, как взрослый мужчина тонет в собственной водичке. Не желаешь ли пойти просушиться?

Эллис посмотрел вниз на лужу возле своих ног с искренним изумлением.

— Ну, благодарю вас, — говорит он и даже отодвигается на несколько шагов к уборной, прежде чем невидимые гвозди снова не прибивают его руки обратно к стене.

Макмерфи идет вдоль ряда Хроников, пожимая руки полковнику Маттерсону, Ракли и Старине Пете. Он пожимает руки Колесикам, Ходячим и Овощам, пожимает им руки, для чего ему приходится поднимать их лапки, словно он поднимает мертвых птиц, механических птиц, удивительные создания из тончайших косточек и жил, которые свое отлетали и упали. Пожав руки всем, он обошел только Большого Джорджа, урода с водянкой, который бессмысленно усмехался и пугливо отстранялся от антисанитарной руки, так что Макмерфи просто отсалютовал ему и, проходя, сказал своей правой руке:

— Рука, как ты полагаешь, знает ли этот старый парень обо всех злых делах, в которых ты участвовала?

Никто не понимает, куда именно он движется или с чего это он поднял такую суматоху, здороваясь с каждым, но это лучше, чем перемешивать одни и те же головоломки. Он объясняет, что частью работы игрока является необходимость всех обойти и повидаться с каждым, с кем он впоследствии будет иметь дело. Но он должен знать, что ему нет нужды иметь дело ни с одним из восьмидесятилетних Органиков, которые могли бы распорядиться игральной картой, разве что положив ее в рот и пожевав немного. И тем не менее, он выглядит чрезвычайно довольным собой, словно он такого сорта парень, который добровольно выставляет себя всем на потеху.

Я оказываюсь последним. Все еще сижу привязанным к стулу в своем углу. Когда Макмерфи доходит до меня, останавливается, снова сует большие пальцы в карманы, пятится и принимается хохотать, словно я ему показался смешнее всех других. Мне стало страшно от его смеха. Он, наверное, думает, что я сижу тут, со стянутыми коленями и привязанными к ним руками, так, словно и не слышу ничего, что все это — только моя придурь.

— Ух ты, — сказал он, — только посмотрите, что мы здесь имеем.

Очень ясно помню все, что он тогда делал. Помню, как он совершенно особенным образом прищурил глаз и слегка наклонил голову назад и посмотрел на меня поверх своего шрама цвета красного вина и захохотал. Я решил, что он смеется потому, что все это выглядит очень смешно — индейское лицо и черные сальные индейские волосы. Или он смеется потому, что я выгляжу таким слабым. Но тут же подумал, что он смеется потому, что его ни на минуту не одурачили мои попытки, прикинуться глухонемым. Как бы старательно я ни прикидывался, он меня раскусил, и смеялся, и подмигивал мне, чтобы я это понял.

— Что ты нам поведаешь, Большой Вождь? Ты похож на Сидящего Буйвола, который устроил сидячую забастовку. — Он оглянулся на Острых, чтобы убедиться, что они могут посмеяться над его шуткой. Когда же они слегка похихикали, он снова повернулся ко мне и снова подмигнул. — Как тебя зовут, Вождь?

Билли Биббит отзывается из другого конца комнаты:

— Его з-з-зовут Бромден. Вождь Бромден. Все его называют Вождь Швабра, понимаете, потому что все время персонал заставляет его п-подметать. Полагаю, он м-мало на что годен. Он — глухой. — Билли подпер руками подбородок. - Если б-бы я был глухим, — вздохнул он, — я б-бы покончил с собой.

Макмерфи пристально смотрит на меня.

— Если он встанет во весь рост, окажется немалого размера, ведь правда? Интересно, какой у него рост.

— Д-д-думаю, м-можно сказать, что в нем больше шести футов. Хотя он и большой, все равно боится собственной т-т-тени. Просто б-большой глухой индеец.