Василий Кононюк - Ольга. Часть 2

• Название: Ольга. Часть 2
• Автор: Василий Кононюк
• Жанр: Альтернативная история

Если смертельно больному дают возможность принять участие в сомнительных опытах, при этом, четверть участников выздоравливает, это шанс? А если, ты все-таки умрешь, и после смерти, попадешь в чужое тело, имеющее законного хозяина в 15 веке, шанс ли это? Реально ли жить вдвоем, в одном теле и не сойти с ума? Проклянешь ли ты, в конце концов, этот шанс?

Альтернативная история.

---

Утром десятого января, Артузов лично встретился с представителем Абвера, передал ему информацию о готовящемся похищении плана Гельб и попросил передать послу официальное обращение советского правительства. В нем выражалось беспокойство в связи с возможными задержками выполнения советских заказов, и была высказана убедительная просьба к германскому правительству еще раз рассмотреть поднятый вопрос и незамедлительно решить возникшую проблему.

— Но это же явное нарушение протокола, посол может не взять у меня этот документ…

— Мы же не формалисты. Уверен, когда он узнает, кто вам вручил это обращение, никаких проблем не будет, а будут… пусть обратится в наркомат иностранных дел, ему все объяснят. Поторопитесь. Полученная нами информация очень срочная. Нам, к сожалению, не удалось узнать точной даты. Возможно, операция начнется уже сегодня, возможно — завтра, а может, уже началась. Не стоит тратить время на пустые формальности. До свидания.

Гестапо среагировало мгновенно, взяв под контроль всех носителей секретной информации и напечатанные экземпляры плана. Но было уже поздно. Самолет, со штабным офицером и полным комплектом документов плана «Гельб» на борту, к тому времени уже совершил вынужденную посадку на бельгийской территории.

* * *

Рейхсканцлер Германии, Адольф Гитлер пришел в ярость, когда ему сообщили о пропаже секретных документов касающихся плана «Гельб» и всех обстоятельств произошедшего.

— Мой фюрер, совершенно очевидно, что русские специально придержали эту информацию до того момента, чтоб мы уже ничего не могли сделать!

— Причем здесь русские, рейхсфюрер! Для чего мы создавали гестапо? Чтоб получать от русских информацию, которую должно обеспечивать ваше ведомство? Вы можете объяснить, как может быть такое, что о наших секретных планах знают все кому не лень? Нас предупреждают о том, что секретные планы будут украдены, а наше гестапо не только ничего не знает, но и не может вовремя воспользоваться полученной информацией. У вас под носом действуют английские агенты, а вы бездействуете! Даю вам три месяца, чтоб исправить положение! Если подобная ситуация повторится, никакие прежние заслуги не будут приниматься во внимание! Что касается русских. Уведомьте посла, что дополнительное торговое соглашение разрывается нами в одностороннем порядке в связи с невыполнением их стороной взятых на себя обязательств! Вы что-то хотите сказать адмирал?

— Мой фюрер, прошу вас отложить это решение на неделю. Разрешите мне съездить в Москву, и лично встретится с господином Артузовым. Я подозреваю, что подтекст его действий выходит далеко за рамки беспокойства советской стороны о сроках выполнения заказов. Насколько я могу судить, он не тот человек, чтоб действовать столь прямолинейно. Но это можно выяснить только в личном разговоре.

— Какой еще подтекст, адмирал? Вы можете выражаться яснее?

— Самый очевидный из них, это намек на то, что англичане и без этого имели достаточную информацию о наших планах. Но возможных других подтекстов очень много, мой фюрер. Для прояснения сложившейся ситуации и нужна личная встреча.

— Хорошо. Отправляйтесь в Москву. А вы, Гиммлер, немедленно займитесь реорганизацией работы гестапо. О результатах докладывайте мне еженедельно.

* * *

Через несколько дней, в одном из московских ресторанов, Артузов встретился с адмиралом Канарисом, по его просьбе. Начальник отдела иностранной разведки свободно владел немецким, и нужды в переводчике не было.

— Вы, безусловно, правы, господин адмирал, подозревая скрытый подтекст во всем произошедшем. И он достаточно очевиден. Мы полагали, что исполнители, получившие от нас документы и информацию, доведут свои интерпретации этого подтекста к сведению руководству рейха.

— Вы правы, господин Артузов, подтекст действительно очевиден, но, к сожалению, некоторые люди, занимающие весьма высокие позиции, не хотят замечать очевидного. Именно поэтому в Москву приехал я, а не господин Мюллер. Я хочу услышать это с ваших уст и докладывать фюреру не как собственные предположения, а как официальный ответ на официальный запрос. Естественно, все это в кавычках, ибо такие термины не уместны в беседе, которую мы ведем.

— Я вас понял. Безусловно, причиной очевидной задержки переданной нами информации не являются проблемы с выполнением заказов. Это беспокоит наше правительство, но поверьте, в нем работают достаточно разумные люди, чтоб понимать недопустимость столь грубого давления на партнера, с которым ты выстраиваешь долгосрочные отношения. На самом деле это было сделано только потому, что у нас есть точные данные о том, что основные положения плана «Гельб» уже известны британской разведке. Полученные документы лишь дополнят общую картину. С другой стороны, мы сомневались, что Генштаб вермахта серьезно обеспокоится, получив от нас информацию о том, что его планы известны противнику. С нашей точки зрения, ясность в этом вопросе была для Германии более ценной информацией, чем арест агентов нижнего звена и ложная уверенность в секретности разрабатываемых планов.

— На вашем месте, я бы все-таки попытался убедить партнеров, что их планы стали известны врагу…

— По вполне очевидным причинам, суть плана «Гельб» нас не интересует, и рисковать своими агентами, добывая не нужную ни нам, ни вам информацию, я никогда бы не стал. Поэтому, никаких доказательств и подробностей того, что известно британцам мы бы сообщить не смогли. Предложенного вами варианта у нас не было. Мы бы никого не смогли убедить, а утверждать что-то голословно — не в моих принципах. Могу вас заверить в одном, господин адмирал. Пока мы союзники, двойной игры с моей стороны не будет. Это все, что я могу вам пообещать. Но хотел бы, чтоб вы донесли до своего руководства простую истину. Информация — вещь очень дорогая. В данном случае, Германия ее получает в качестве бонуса, за исполнение заказов оплаченных отдельно и твердой валютой. С нашей точки зрения, наименьшее, на что мы можем рассчитывать, так это на понимание нашими партнерами этого факта и своевременное выполнение ими наших заказов. Не хочу хвастаться, но наши возможности в Великобритании несравнимы с вашими, адмирал. Те сведения, которые мы можем добыть сегодня, вы сможете получать лет через десять-пятнадцать, если будете упорно работать и вкладывать деньги в агентурную сеть. Вам решать, продолжать ли наше сотрудничество, но мы хотим иметь четкий ответ и уверенность, что наши партнеры выполнят взятые на себя обязательства, а не будут ссылаться на форс-мажорные обстоятельства.

— Я передам моему руководству, все, о чем мы говорили, и вы незамедлительно получите ответ. Не знаю, каким он будет, но со своей стороны я сделаю все возможное, чтоб он был положительным. Еще один вопрос. Вы так сказали фразу, — «Пока мы союзники», будто не верите, что это состояние продлится долго. У вас есть для этого какие-то основания?

— Ничего, кроме умозрительных рассуждений. Предваряя ваш вопрос, вынужден отказать. У нас есть весьма умная поговорка, — «Не буди лихо, пока тихо», поэтому, не буду портить нашу беседу рассуждениями, на которые найдутся сотни аргументов их опровергающих. Я надеюсь, что наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.

— Рад был нашему знакомству, господин Артузов и уверен, что ваши опасения беспочвенны. Хотя, я вас понимаю. Это бич нашей профессии. Разведчик должен подозревать предателя даже в старом и проверенном друге, не говоря уже о новом союзнике.

— Давайте выпьем, господин адмирал. За то, чтоб факты всегда опровергали такие подозрения…

Через неделю советский посол в Германии получил официальный ответ, в котором говорилось, что предприятия, выбившиеся из графика и создававшие узкие места в выполнении советских заказов, перешли на трехсменную работу и никаких задержек в сроках выполнения не ожидается.

* * *

Свежий воздух, утренняя зарядка, регулярное питание и отсутствие задач требующих чрезмерного напряжения ума, быстро вылечили расшатанную нервную систему, и Ольгина деятельная натура, вышедшая из внутреннего наркоза, начала осознавать окружающую действительность. Первое, на что она с удивлением обратила внимание, что вот уже две недели они с Галкой выбегали утром на пробежку, либо в гордом одиночестве, либо в компании с редкими энтузиастами, поднимающими свое тело на подвиг три-четыре раза в неделю. Все остальные военнослужащие и прикомандированные лица, сонными выползали на спортплощадку, десять минут махали руками (в лучшем случае), и, умывшись, с веселой песней отправлялись в столовую.

Такое состояние дел было для Ольги совершенно неприемлемым. И здесь физическая подготовка бойцов и командиров играла не самую главную роль. Чтоб сдать требуемые нормативы по различным показателям физического состояния своего организма, человек со средними данными, должен был вести здоровый образ жизни, и регулярно, желательно ежедневно, тренировать свое тело. А это в первую очередь вырабатывало характер, тренировало умение совершить волевое усилие, заставить себя делать не то, что хочется, а то, что нужно. Это был своего рода общий тест на профпригодность. Сумеешь заставить себя преодолеть собственную лень и слабости, значит, есть обоснованная надежда, что и других заставишь выполнять отданные тобой приказы.