Джеймс Лавгроув - Дни

• Название: Дни
• Автор: Джеймс Лавгроув
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-94145-263-2

Джеймс Лавгроув (р.1965) – современный английский писатель, признанный мастер мистики и хоррора. За роман «Дни» удостоен премии Артура Кларка.

Фрэнк Хаббл боится зеркал, потому что они не хотят показывать его отражение, как будто он и не существует. Он Призрак: так называется его должность в отделе Тактической безопасности гигамаркета «Дни». Ему предстоит последний рабочий день. Роман изобилует мистической символикой. Обычный, казалось бы, день наполняется атмосферой загадочности и абсурда, а неожиданные повороты сюжета создают увлекательную интригу.

---

У нее в горле рождается рыданье. Она подавляет его, с усилием сглатывая, берется за поручень тележки и приказывает Оскару следовать за ней.

14.25

Вытянув руки вперед и держа их на уровне груди, чтобы оградить себя от возможных препятствий, Фрэнк пошатываясь пересекает «Канцелярские принадлежности». Он похож на мима, притворяющегося пьяным, или на пьяницу, пытающегося изображать мима.

Его воспаленным, слезящимся глазам отдел видится калейдоскопом искаженных форм и расплывающихся цветовых пятен. Трудно понять, что тут близко, а что далеко, что имеет четкую границу, а что – нет, что – живое, а что – неодушевленное. «Глаз» помогает ему непрерывными указаниями, которые то ободряют, то предостерегают – «Ряд этажерок с папками слева от вас, вот так, впереди, через несколько метров, покупатель, так, хорошо, сейчас будет поворот вправо на девяносто градусов, прекрасно справляетесь, мистер Хаббл, отлично справляетесь…» – но, несмотря на эту помощь, преследование преступника превратилось в мучительную череду запинок и зацепок, тычков и рывков, углов и траекторий, поворотов и обходов. В какой-то момент оператор сравнивает Фрэнка с живым мячом в самом большом на свете автомате для пинбола, и Фрэнк даже не в силах обижаться на такое непочтительное сравнение, потому что он и сам именно так ощущает свое продвижение.

Он продолжает шагать наугад и на ощупь, задевая локтями и голенями предметы и людей, но каждое такое прикосновение лишь подстегивает его решимость во что бы то ни стало настичь добычу.

14.28

Движения мисс Дэллоуэй проворны, но точны, торопливы, но безошибочны: она заканчивает изготовление бомбы. Отрезав четыре куска проволоки от мотка, она зубами сдирает по сантиметру изолирующей резины с конца каждого, затем с помощью двух отрезков соединяет контакты лампы-вспышки с ножкой одного из колокольчиков на будильнике и с ударным молоточком. Держа детонатор за провода, она опускает его в отверстие пивного бочонка, пока римская свеча не оказывается над самой смесью удобрения с парафином; воспламенитель направлен вниз. Затем она снова завинчивает крышку бочонка, так что провода придерживают детонатор.

Будильник заведен и показывает правильное время. Мисс Дэллоуэй с удовлетворением отмечает, что рвение сотрудников отдела «Часов», приставленных соблюдать точность, по-прежнему достойно восхищения. Сейчас почти половина третьего. Четверти часа будет достаточно. Она поворачивает регулятор звонка, пока стрелка не становится на третий из трех сегментов между цифрами II и III. Затем изолентой плотно прикручивает будильник к верхней части бочонка, чтобы регулятор стрелки будильника уже не мог случайно передвинуться на другое время. Часы ровно и спокойно тикают.

Теперь она берет оставшиеся два куска провода и с их помощью присоединяет батарейку к ударному молоточку и ножке колокольчика.

Бомба готова. Начался отсчет последних минут ее, мисс Дэллоуэй, жизни.

– Оскар?

Появляется Оскар.

– Да, мисс Дэллоуэй?

Не в силах противиться желанию обнять его, она обвивает его плечи руками. Оскар, вначале ошеломленный, быстро уступает безотчетному стремлению ответить на этот жест нежностью и своей здоровой рукой обнимает начальницу отдела за тонкую талию. Мисс Дэллоуэй прижимает его пухлую щеку к острому краю своей ключицы. Оскар вдыхает прохладный запах ее свежевыстиранного джемпера.

– Ах, Оскар, – выговаривает мисс Дэллоуэй. – Ты всегда был моим любимцем. Ты же знал это, правда?

По Оскару с головы до ног пробегает дрожь удовольствия.

– И я всегда надеялась, что именно ты возьмешь бразды правления, когда для меня настанет время отойти в сторону.

Оскару кажется, что от радости он упадет в обморок.

– Ты ведь сделаешь это ради меня, Оскар? Ты присмотришь за моим отделом? Сделаешь все для того, чтобы братья никогда не посмели закрыть его? Будешь сопротивляться им до последнего вздоха?

Оскар едва способен выдавить из себя слова согласия:

– Разумеется, мисс Дэллоуэй. Разумеется.

– Я знала, что могу на тебя положиться.

Он силится поднять голову, чтобы задать ей один вопрос, но она только крепче прижимает его к своей груди и принимается гладить по волосам. Если он заглянет ей в глаза, то может понять, каковы ее истинные намерения. Может попытаться остановить ее, отговорить ее от задуманного.

– Я написала братьям записку, где снимаю с тебя всякую ответственность за то, что собираюсь сделать, и рекомендую тебя на свое место, – продолжает она. – Прислушаются ли эти филистимляне к чьим-нибудь увещаниям или нет, можно только гадать, но все же надежда умирает последней.

– Я сделаю все, что в моих силах, мисс Дэллоуэй. Вам не придется за меня краснеть. Но, конечно, вам же можно будет в любой момент позвонить, если мне понадобится ваш совет. Я хочу сказать, что и не надеюсь сам со всем справиться, без вашей поддержки. Я даже не знаю, с чего начать.

Мисс Дэллоуэй закрывает глаза. Только без слез. Она же поклялась себе. Только без слез.

– Ты справишься, Оскар, – говорит она. – Ты справишься.

14.31

– Отлично, вы почти на месте. Вам осталось еще метров двадцать пройти вперед. Вы сами все увидите.

Вглядываясь сквозь распухшие веки, Фрэнк различает лишь прямоугольный проем галереи, соединяющей «Газеты и периодические издания» с «Книгами», а дальше – ряды стеллажей. Впереди он видит и небольшую толпу – тела-кляксы на ножках-палочках, человекообразные силуэты, наползающие один на другой и слипающиеся вместе. Они сгрудились вокруг чего-то, напоминающего кучу тряпья, но, подойдя поближе и попытавшись сфокусировать взгляд, Фрэнк понимает, что это не тряпье, а лежащее навзничь тело. Подойдя еще ближе, он узнает – больше по одежде, чем по каким-либо другим приметам, – нарушителя, за которым гнался. Он видит рану на животе у молодого человека: темная комета, хвост которой растекся по рубашке и брюкам. Фрэнк с первого взгляда узнает пулевое ранение.

– Это он, да? – спрашивает оператор. – Тот самый, за которым мы охотились.

– Да, это он, – подтверждает Фрэнк.

– Значит, это вы его…

– Да.

Это было неизбежно, догадывается Фрэнк, хотя он и надеялся, что его политика – прибегать к оружию лишь как к крайнему средству – будет неизменно отодвигать роковой день. Такова горькая ирония: еще пара часов – и он завершил бы свою тридцатитрехлетнюю карьеру, так никого и не лишив жизни. Но теперь совершенно ясно, что это было ему не суждено, и уже не имеет смысла попусту думать о том, «что было бы, если бы…».

Пистолет выстрелил в тот миг, когда Фрэнк столкнулся с покупателем в «Часах», так что его нельзя считать действительно виновным в смерти нарушителя. Ему жаль, что этот юноша погиб. Жаль, что людям приходится умирать в таких мучениях. Но что поделать! Наверное, ему следовало бы ощутить нечто большее, чем слабое сожаление, наверное, позже так оно и будет, но в данный момент Фрэнк просто испытывает облегчение оттого, что погоня окончена.

– Мистер Хаббл? – снова включается «Глаз». – Мистер Блум просит передать вам свои слова: «Отличная работа!»

– Передайте мистеру Блуму, что я все еще на три восьмых не передумал.

– Насчет чего?

– Он поймет, что я имею в виду.

Через мгновение снова раздается голос оператора:

– Мистер Блум отвечает, что до закрытия еще остается два с половиной часа.

Фрэнк догадывался, что ответ будет приблизительно таким.

– Ладно, там поглядим.

Он достает носовой платок, взятый у женщины в «Часах», и прикладывает его к лицу. Мучительная боль от перцовой жидкости понемногу унимается, ей на смену приходит неприятный, но более терпимый зуд. Фрэнк моргает. Все вокруг окутано туманом и покрыто пятнами, но обзор немного проясняется.

– «Глаз», сейчас я проверю удостоверение этого типа. А вы пока поищите тележку.

Фрэнк подходит к телу, проскользнув в брешь в толпе зевак. Опустившись на колени, он достает свой «сфинкс» и сканирует его инфракрасным глазком штрих-код на нагрудном удостоверении нарушителя. Люди в толпе, почти не замечая его, продолжают перешептываться, ахать и вздыхать над мертвецом.

На экранчике «сфинкса» возникает сообщение:

СЛУЖАЩИЙ…

Затем появляется фотография юноши с огромным, выпирающим вперед лбом под копной волнистых черных волос, с глубоко посаженными траурными глазами. Кажется, эти глаза наперед знали, какая жестокая, страшная участь ожидает их обладателя.

Даже своим затуманенным взглядом Фрэнк видит, что живое лицо на экране соответствует мертвому лицу человека, лежащего перед ним на полу. Он нажимает на клавишу, и «сфинкс» показывает имя сотрудника (Эдгар Дэйвенпорт, как и значится на удостоверении), номер и состояние счета («серебро», причем в полном порядке), а также название отдела, где тот работал.