Эрик Рассел - Эта безумная Вселенная

• Название: Эта безумная Вселенная
• Автор: Эрик Рассел
• Издательство: Изд-во Эксмо, Изд-во Домино
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12290-7

«Эрик Фрэнк Рассел первый в списке моих любимых писателей — его произведения самые смешные из всех, когда-либо мной прочитанных» — это мнение о классике американской фантастики культового писателя современной Америки Джорджа P.P. Мартина. У нас в России слава и любовь к Расселу пришла в 70-е годы с появлением переводов его рассказов «Аламагуса», «Ниточка к сердцу» и других. Главная тема Рассела — космос, но его космос немножечко не такой, каким его представляет большинство мировых фантастов. Космос Рассела — слегка глуповатый, как слегка глуповаты те, кто его завоевывает и исследует, населяет и пытается обуздать. Впрочем, кто-то верно заметил, что фантастика, как поэзия, и обязана быть чуточку глуповатой. Естественно, при одном условии: сам фантаст не должен быть дураком.

Настоящее издание — самое полное собрание рассказов писателя на русском языке.

---

— Нет уж, — возразил Кампенфельдт. — Я бы не хотел быть кем-нибудь из них. Ни за какие коврижки.

— Это, разумеется, была сенсация. Телеканалы объединились и показали всех восьмерых в полуденном выпуске, который транслируют на всю страну. Мы поняли только, что наткнулись на что-то очень странное. Программу увидели ребята из военной разведки, они вытрясли из местных легавых все подробности, сложили два и два и получили четыре, если не восемь.

— Из кого вытрясли?..

— Из легавых. Контрразведчики нажали на всех этих Джонсонов и Гриров. Подвергли их, назовем это так, усиленной обработке. После этого шпионы заговорили как миленькие, но несли какую-то околесицу. В конце концов один из них попытался сбежать и схлопотал пулю. Когда грохнулся на землю, он все еще был Джонсоном, но через минуту его тело превратилось в черт знает что… Бог ты мой, какая мерзость! Да вас бы от одного взгляда вывернуло наизнанку.

— В таком случае я бы предпочел обойтись без подробностей, — сообщил Кампенфельдт, поглаживая брюшко.

— Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все, что не с нашей планеты, определенно должно быть с какой-нибудь другой. Власти уже серьезно принялись за семерых оставшихся, которые вели себя как ни в чем не бывало, пока не поняли, что мы их раскусили. После этого они дружно совершили самоубийство, и мы остались с восемью комками какой-то скользкой гадости на руках и в полном недоумении.

— Бр-р! — передернуло Кампенфельдта.

— У нас осталась единственная зацепка: настоящие Джонсон и Грир. Поскольку инопланетные твари скопировали облик реальных людей, следовало искать их последнее известное местопребывание. Все говорило о том, что корабль чужаков должен находиться где-то неподалеку. Мы сообщили с экрана, что разыскиваются настоящие Джонсон и Грир. Их многочисленные друзья сообщили, что они здесь, у вас. Потом объявились лесничие и сказали, что вы только что заявили об их исчезновении.

— Заявил, — подтвердил Кампенфельдт. — А если бы знал, куда они подевались, то и сам бы исчез. Драпал бы отсюда, не разбирая дороги.

— В общем, в дело вступила авиация. Летчикам было велено провести разведку. В случае обнаружения корабля они должны были удержать его на земле, не допустить бегства. Но вы же знаете этих ребят, им только дай волю. От корабля даже мокрого места не осталось. Ну и что мне теперь снимать? Воронку и дымящиеся пеньки?

— Невелика потеря, — заметил Кампенфельдт. — Кому охота смотреть на тварей, которые могут забраться в твою постель, прикинувшись дядюшкой Вилли? Мы бы потом до конца жизни не разобрались, кто есть кто.

— Это точно. — Репортер на погрузился в мрачную задумчивость, потом добавил: — Хотя притворялись они отменно. С их способностями вполне могли бы обвести нас вокруг пальца, если бы только умели ими пользоваться. Надо же было дать такого маху с выбором образцов для подражания. — Он почесал макушку, косо взглянул на собеседника. — Просто в голове не укладывается, что на всем белом свете они не нашли места лучше, чем нудистский лагерь.

— Природный оздоровительный центр, — поправил насупившийся Кампенфельдт.

Свидетельствую

Еще никогда ни один суд не привлекал столь пристального внимания мировой общественности. Шесть телекамер медленно поворачивались вслед за торжественно шествующими к своим местам юридическими светилами в красных и черных мантиях. Десять микрофонов доносили до обоих полушарий Земли скрип ботинок и шелест бумаг. Двести репортеров и специальных корреспондентов заполнили балкон, отданный целиком в их распоряжение. Сорок представителей ЮНЕСКО взирали через зал суда на вдвое большее число ничего не выражающих, натянутых физиономий дипломатов и государственных чиновников.

Отказались от традиций. Процедура не имела ничего общего с обычной — это был особый процесс по совершенно особому делу. Вся техника была приспособлена к тому, чтобы соответствовать совершенно необычайному, ни на что не похожему обвиняемому. И высокие титулы судей подчеркивались театральной пышностью обстановки.

На этом процессе не было присяжных, зато было пять судей. И миллиард граждан, которые следили за процессом дома у телевизоров и готовы были обеспечить справедливую игру. Вопрос о том, что же считать «справедливой игрой», заключал в себе столько вариантов, сколько невидимых зрителей следило за спектаклем, и большинство этих вариантов диктовалось не разумом, а чувствами. Ничтожное меньшинство зрителей ратовало за сохранение жизни обвиняемому, большинство же страстно желало ему смерти; были и колеблющиеся, согласные на изгнание его, — каждый в соответствии со своим впечатлением от этого дела, вынесенным в результате длительной фанатичной агитации, предшествовавшей процессу.

Члены суда неуверенно, как люди слишком старые и мудрые, чтобы выступать у рампы перед публикой, заняли свои места.

Наступила тишина, нарушаемая только боем больших часов, расположенных над судьями. Было десять часов утра 17 мая 1987 года. Микрофоны разнесли бой часов по всему миру. Телекамеры передали изображения судей, часов и, наконец, того, что было в центре внимания всего человечества: существа на скамье подсудимых.

Шесть месяцев прошло с того дня, как это существо стало сенсацией века, точкой, на которой сфокусировалось ничтожное количество безумных надежд и гораздо больше — безумных страхов человечества. Потом оно так часто появлялось на экранах телевизоров, на страницах журналов и газет, что чувство удивления прошло, а надежды и страхи остались. Постепенно его начали воспринимать как нечто карикатурное, дали ему презрительное прозвище Кактус; одни стали к нему относиться как к безнадежно уродливому глупцу, другие — как к коварному эмиссару еще более коварной иноземной цивилизации. Таким образом, близкое знакомство породило презрение, но не настолько сильное, чтобы убить страх.

Его звали Мэг; оно прибыло с одной из планет системы Проци-она. Около метра в высоту, ярко-зеленое, с ножками-подушечками, ручками-обрубками, снабженное отростками и ресничками, все это существо было в колючках и выступах и выглядело как взрослый кактус.

Только у него были глаза, большие золотистые глаза, которые наивно смотрели на людей в ожидании милосердия, потому что существо это никогда никому не причиняло зла. Жаба, просто загрустившая жаба с драгоценными камнями на голове.

Секретарь в черной мантии напыщенно провозгласил:

— Заседание специальной коллегии суда, созванной под эгидой юриспруденции Соединенных Штатов Америки, объявляю открытым! Внимание!

Тот судья, что сидел в центре, посмотрел на коллег, поправил очки, кинул хмурый взгляд на «жабу», или «кактус», или как его еще назвать.

— Мэт с Проциона, нам известно, что вы не способны ни слышать, ни произносить слова, но можете телепатически понимать нас и отвечать в письменной форме.

Телекамеры тут же показали, как Мэт повернулся к доске, установленной за скамьей подсудимых, и написал мелом одно слово: «Да».

Судья продолжал:

— Вы обвиняетесь в том, что незаконно попали в мир под названием Земля, точнее — страну, называемую Соединенными Штатами Америки. Признаете ли вы себя виновным?

Большими белыми буквами Мэт вывел на доске: «А как еще можно сюда попасть?»

Судья нахмурился:

— Будьте добры отвечать на мои вопросы.

— Не виновен.

— Вам предоставлен защитник. Есть ли у вас возражения против его кандидатуры?

— Благословен будь, миротворец.

Немногие восприняли это как остроту. Большинство решило, что это сам дьявол цитирует Библию.

Судья вздохнул, протер стекла очков и откинулся на спинку кресла.

Расправив мантию на плечах, встал прокурор. Это был высокий, длиннолицый человек с пронзительным взглядом маленьких глаз.

— Первый свидетель!

Из зала вышел тщедушный человечек, неловко присел на стул свидетелей, беспокойно перебирая пальцами.

— Ваше имя?

— Сэмуэл Нолл.

— Ваша ферма расположена близ Денвила?

— Да, сэр. Я…

— Не называйте меня «сэр». Только отвечайте на вопросы. Это существо приземлилось на территории вашей фермы?

— Ваша честь, я протестую! — поднялся с места адвокат, человек чрезвычайно полный и краснолицый, по-видимому сангвиник. — Мой клиент — юридическое лицо, а не какое-то там существо. Поэтому его следует называть «обвиняемым».

— Протест отклоняется! — отрезал судья в центре. — Продолжайте, мистер прокурор.

— Итак, это существо приземлилось на территории вашей фермы?

— Да, — ответил Сэмуэл Нолл, с гордостью глядя в объективы телекамер. — Оно свалилось как снег на голову и…

— Отвечайте только на вопросы. Посадка сопровождалась серьезными разрушениями?

— Да.