Владимир Райцес - Процесс Жанны дАрк

• Название: Процесс Жанны дАрк
• Автор: Владимир Райцес
• Издательство: Наука
• Жанр: История
• Год: 1964

---

Вполне возможно, что этим в какой-то мере объясняется ее заявление, что она узнала неведомого ей прежде дофина по указанию божьего «голоса»: Жанна не хотела назвать того или тех, кто описал ей характерную внешность дофина - причем описал настолько точно и подробно, что она без труда смогла узнать дофина в толпе придворных.

В тот вечер в Шиноне, когда Жанна узнала дофина, он отвел ее в сторону, и они о чем-то долго и тихо говорили. Когда Карл отошел от Жанны, - все заметили, что у него было веселое лицо, а улыбался он редко.

Какие надежды пробудила Жанна в душе дофина, какими словами смогла она убедить его, чем она вызвала его расположение? Ответить на это можно лишь предположительно. Судя по кратким и не очень ясным показаниям очевидцев сцены первой аудиенции, на Карла произвела глубокое впечатление одна из немногих фраз, сказанных Жанной во всеуслышание. Она назвала дофина истинным и законным наследником престола. В устах Жанны эти слова имели совершенно определенный смысл: королем Франции должен быть французский принц. Говоря так, она выражала общее мнение народа, отвергшего предательскую сделку в Труа. Но дофин, по-видимому, понял ее иначе. В те времена ходили упорные слухи, что отцом дофина был не Карл VI Безумный, а один из многочисленных любовников королевы. Распускали эти слухи англичане и бургундцы. Изабелла их не опровергала и тем самым способствовала их распространению. На дофина это действовало самым удручающим образом: в глубине души он сомневался в своих правах на корону. В словах же «посланницы небес» он услышал ответ на мучивший его вопрос и проникся к ней доверием.

Однако решающее слово в определении дальнейшей судьбы Жанны должна была произнести церковь. Жанну послали в Пуатье, где находились парламент (верховный суд) «Буржского королевства» и университет. Там она предстала перед авторитетной комиссией, составленной из пятнадцами богословов и законников.

Комиссии предстояло определить природу «сверхъестественного» вдохновения Жанны, т. е. выяснить, от кого - от бога или от дьявола - исходят ее «голоса» и видения. Комиссия должна была также дать заключение относительно возможности допуска Жанны к войску.

Около трех недель допрашивали Жанну церковники. Это было мучительным испытанием для девушки. Чуть не ежедневно ее подвергали длительным допросам, засыпая множеством трудных, подчас каверзных вопросов. Протоколы допросов Жанны в Пуатье не найдены, но некоторые эпизоды словесных поединков известны из воспоминаний самих членов комиссии.

- По твоим словам, - заявил Жанне как-то профессор теологии Гильом Эмери, - бог хочет помочь французскому народу избавиться от бедствий. Но если Францию освободит сам бог, то зачем же тогда нужны солдаты?

- Солдаты будут сражаться, и бог пошлет им победу, - последовал быстрый ответ.

Другой богослов, монах-францисканец Сеген де Сеген, заинтересовался, на каком языке говорили с Жанной ее святые.

- На лучшем, чем ваш, - ответила Жанна. «Я  же, - поясняет брат Сеген, - говорил на лимузенском наречии».

Он стал требовать от нее, чтобы она дала некое «знамение», подтверждающее, что она действительно послана богом, а не является самозванкой, могущей погубить доверенных ей солдат. Тут Жанна уже не на шутку рассердилась: «Я пришла в Пуатье вовсе не для того, чтобы давать знамения и творить чудеса. Отправите меня в Орлеан, и я вам покажу там, для чего я послана. Пусть мне дадут любое количество солдат, и я пойду туда» (Q, III, 20).

Если бы комиссия захотела признать Жанну еретичкой, то в словах молодой крестьянки она нашла бы для этого сколько угодно поводов. Но люди, которые допрашивали Жанну, были трезвыми политиками и верными слугами дофина. Они отлично понимали, что девушка, полная такой непримиримой ненависти к врагам Франции, охваченная столь сильным желанием помочь своему народу, может оказаться очень полезной Карлу в это трудное время. Они видели, как с каждым днем росло влияние Жанны в простом народе.

В Пуатье произошло то же, что и в Вокулере. Еще до того, как комиссия вынесла решение, жители города признали в Жанне освободительницу родной страны. Толпами собирались они у дверей дома, где она жила, подолгу ждали ее появления, а когда она показывалась, приветствовали ее радостными криками. Вести о Жанне быстро разнеслись по другим городам. Народное признание, которое постоянно опережало признание со стороны «верхов», - вот в чем был секрет успехов Жанны. Опираясь на поддержку народа, слабая девушка обретала ту могучую силу, с которой не могли не считаться дофин и его советники.

Комиссия, допрашивавшая Жанну в Пуатье, не нашла в ней ничего такого, что внушало бы подозрения. «Мы считаем, - писали ее члены Карлу, - что, ввиду крайней необходимости и учитывая грозящую городу Орлеану опасность. Ваше Высочество может воспользоваться помощью этой девушки и послать ее в названный Орлеан». Впрочем, добавляли они, не следует слишком доверять ей.

Это было признание, высказанное сквозь зубы, но оно устраняло едва ли не самое главное препятствие на пути Жанны. Решение авторитетной комиссии рассеяло сомнения Карла, и он распорядился, чтобы Жанну допустили к войску.

***

Радостная покидала Жанна Пуатье. Ловко вскочила она в седло и поехала в город Тур, где ее ждали друзья. Там были уже Жан из Меца и Бертран де Пуланжи. Они вступили в войско дофина и готовились к походу на Орлеан. Жанне тоже нужно было позаботиться о снаряжении.

Один турский оружейник изготовил ей по мерке рыцарские доспехи: шлем с подымающимся забралом, панцирь, защищающий грудь, наплечники, нарукавники, перчатки, набедренники, наколенники и ботинки - все это было из стали. Не всякая лошадь могла нести на себе рыцаря в полном боевом снаряжении. Вороной лошадке, которая верно служила Жанне со дня отъезда из Вокулера, это было не под силу. Пришлось Жанне проститься со своим дорожным товарищем, и вскоре на королевской конюшне ей подыскали настоящего боевого коня.

О ее мече стоит сказать особо. Он был найден в часовне Сент-Катерен-Фьербуа, неподалеку от Тура, Говорили, что это тот самый меч, которым был вооружен франкский король Карл Мартелл - победитель сарацинов в битве при Пуатье в 732 г.

Было у нее и знамя - длинное белое полотнище, видное далеко и отовсюду. Его хорошо знали друзья, скоро оно стало известно и врагам.

[8]

Теперь все готово. В сопровождении группы солдат Жанна едет в Блуа, ближайший к Орлеану город, не занятый англичанами. Туда же отряд за отрядом стекается вся армия.

На этот раз к походу готовились очень тщательно. Был произведен набор солдат, закупили боеприпасы и продовольствие.

В конце апреля в Блуа собралось большое войско, насчитывающее 6-7 тысяч человек. Здесь были и остатки отрядов, покинувших в феврале Орлеан (командовали ими

уже знакомые нам капитаны), и вновь завербованные наемники - тем было все равно, с кем и где сражаться, лишь бы исправно платили жалованье.

Но в этом войске были и такие бойцы, которые отлично знали, за что они будут воевать. Это были люди, вступившие в армию для защиты своей родной земли. Присутствие таких людей, как бы их ни было мало, придавало французскому войску новый характер - характер национально-освободительной армии. А душой этой армии была девушка-крестьянка.

В четверг 28 апреля 1429 г. французская армия вышла из Блуа по направлению к Орлеану.

Две дороги вели из Блуа в Орлеан. Одна шла вдоль правого берега Луары, другая - вдоль левого. Которую из них предпочесть? Если первую, то она выведет войско прямо к воротам Орлеана, но в этом случае нужно пройти мимо занятых англичанами городов Божанси и Менга, а потом прорываться сквозь линию английских укреплений. Вторая дорога была более безопасной, но, если идти по ней, войску нужно будет переправляться через широкую Луару, так как все мосты между Блуа и Орлеаном были захвачены англичанами.

Все же французские капитаны решили идти вдоль левого берега. У самой Жанны были весьма смутные представления о том, на каком берегу стоит Орлеан и где находятся осаждающие; она просила только, чтобы ее вывели прямо к английским позициям. Ей это обещали.

На второй день пути французское войско оказалось напротив осажденного города. Увидев, что воды Луары отделяют ее от Орлеана и английских позиций, Жанна сочла себя обманутой: ведь она надеялась уже сегодня встретиться лицом к лицу с врагами. Ее гнев обрушился на некстати подоспевшего Дюнуа, который, переправившись через реку с несколькими солдатами, вышел навстречу французам.

- Это Вы Орлеанский батард? - спросила Жанна Дюнуа, когда он приблизился к ней.

- Да, и я рад вашему приходу.

- Так это Вы, - продолжала она, не обращая внимания на приветствие, - Вы посоветовали, чтобы меня провели этим берегом реки, а не прямо туда, где находятся англичане? (Q, III, 5).